малейшей степени, и этот довод единственно был выставлен инквизиторами для
оправдания их постоянных узурпации юрисдикции епископов в таких и подобных
им делах.
Глава XXIV
АУТОДАФЕ, СПРАВЛЕННЫЕ ПРОТИВ ПРОТЕСТАНТОВ И ДРУГИХ
ОБВИНЯЕМЫХ ИНКВИЗИТОРАМИ ТОЛЕДО, САРАГОСЫ, ВАЛЕНСИИ,
ЛОГРОНЬО, ГРАНАДЫ, КУЭНСЫ И САРДИНИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ ФИЛИППА II
Статья первая
I. Я уже заметил, что все, что происходило в инквизициях Севильи,
Вальядолида и Мурсии, происходило и в других, потому что во всех было одно
правило поведения, одна система произвола в толковании и применении
приказов, и потому суровость приговора стала правилом, которое одни
инквизиторы передавали другим. Для того чтобы показать неоспоримость этой
истины, я расскажу историю нескольких аутодафе в разных провинциях с
определенным числом специфических особенностей, которые я покажу в своих
заметках, извлеченных из подлинных процессов и реестров святого трибунала.
II. 25 февраля 1560 года инквизиторы Толедо справили аутодафе, на
котором несколько осужденных были сожжены живьем, другие в изображении и
множество было подвергнуто епитимьям. Они были наказаны как подозреваемые в
лютеранстве и магометанстве или по делам о двоеженстве, богохульстве или
заблуждениях насчет блуда, который они считали дозволенным, а также как
виновные в возвращении к иудейскому культу. Сгорая страстью показать себя
столь же преданными государям, как инквизиторы Вальядолида, толедские
инквизиторы энергично принялись за приготовления к церемонии, чтобы
отпраздновать прибытие новой королевы Елизаветы Валуа, дочери Генриха II,
короля Франции. Вследствие трактата, заключенного 3 апреля 1559 года, она
была обвенчана в Толедо 2 февраля 1560 года кардиналом, епископом Бургоса,
домом Франсиско Мендоса-и-Бовадильей, в присутствии Хуанны, вдовствующей
принцессы Португалии, сестры короля, и несчастного дона Карлоса, принца
Астурийского, которому новая королева была раньше предназначена в
супружество. Некоторые историки утверждают, но неверно, будто имелась
большая несоразмерность в возрасте Елизаветы и Филиппа II. Хотя принцессе
было тринадцать лет, а дону Карлосу четырнадцать, и этот расчет
устанавливает, по-видимому, более подходящее соотношение, можно сказать, что
Филипп II не только не был слишком стар для нее, но, имея от роду лишь
тридцать три года, был в расцвете своих физических и умственных сил, и
принцесса благодаря браку с Филиппом II овладела престолом, которого
пришлось бы долго ожидать с доном Карлосом, если предположить, что он жил бы
дольше. Историкам скорее следовало бы удивляться печальной церемонии,
которой хотели развлечь тринадцатилетнюю королевскую принцессу, прибывшую с
французского двора, где она видала блестящие праздники, которые не поражали
неприятно ни ее возраста, ни сана. В то время в Толедо происходило собрание
кортесов королевства для принесения присяги на верность принцу,
предполагаемому наследнику престола. Для торжественного справления аутодафе
воспользовались этим собранием, состоящим из грандов Испании, множества
прелатов и представителей городов. Кроме количества жертв, это аутодафе
поражало своей величественностью по сравнению с самыми знаменитыми аутодафе
Вальядолида.
III. В 1561 году происходило другое аутодафе в том же городе. На нем
сожгли четырех нераскаянных лютеран живьем и примирили с Церковью
девятнадцать человек. Двое из первого разряда были испанские монахи, двое
других - французы. Еще двое были приговорены к релаксации, но накануне казни
они сознались во всем, чего желали инквизиторы, и были допущены к примирению
с Церковью. Среди приговоренных к епитимьям находился королевский паж,
уроженец Брюсселя, Шарль д'Эстре. Какой избыток изуверства был в
предположении, что среди празднеств и народных развлечений, посвященных
браку государя, последний мог находить приятным унижение одного из его пажей
и его удручение епитимьями. Может быть, инквизиторы приготовили эту казнь с
намерением его спасти. Действительно, королева Елизавета, тронутая
состраданием, просила короля даровать помилование юноше в том, что зависело
от его власти; она обратила ту же просьбу к главному инквизитору Вальдесу,
который присутствовал на аутодафе, и получила полное помилование Шарля
д'Эстре, обещавшего твердо держаться католической веры.
IV. В других главах этой истории можно было видеть, что инквизиторы
Толедо постоянно обнаруживали горячее усердие и увеличивали число жертв до
бесконечности. Если бы не было других доказательств, было бы достаточно
привести большое число семейств, которых излишнее усердие инквизиторов
облекло в траур и повергло в слезы в городе Сифуэнтесе (провинция
Гвадалахара, епархия Сигуэнсы). Местные жители перестали ходить к
божественной службе, стыдясь смотреть на подвешенные к церковному своду
санбенито с именами и обозначением должностей предков и родственников почти
всех жителей, а также с указанием испытанных ими наказаний и перенесенного
позора. Церковный капитул и ружные священники города Сифуэнтеса, видевшие
ближе всех дурное действие столь унизительного зрелища, обратились к папе и
умоляли его святейшество позволить им уничтожить или, по крайней мере,
удалить санбенито. Папа внял справедливости этих жалоб и разрешил 15 декабря
1561 года просимое с тем, чтобы на это согласился главный инквизитор. Папа
поставил такое условие, потому что был убежден, что в случае, если эта мера
не понравится инквизитору, она не принесет никому пользы, вследствие
притворства, с каким испанское правительство всегда горячо принимало сторону
инквизиторов, когда им не нравились приказания, шедшие из Рима.
V. С какой бы стороны и в каком бы смысле мы ни рассматривали
инквизицию, в ней всегда можно найти только чудовищное учреждение. Его
