знанием, а не деспотизмом. Рука зависит от тела и от его влияний; перо есть
предмет, который нельзя разнять и который независим от влияний; итак,
подобает, чтобы это был шпинет, а не гитара, потому что приговор, выносимый
инквизитором, не продиктован никаким посторонним влиянием'.
V. Я не продолжу дальше этих выдержек, вдохновленных безумием и
появившихся под титулом евангельских проповедей. Я надеюсь, что меня извинят
за представление их образчика, если поймут, что они дают понять состояние
просвещения и вкус, господствовавший в литературе в царствование Карла II.
Не стоит удивляться, видя инквизиторов, взявших на себя столько скандальных
посягательств, поскольку очевидно, что они до известной степени были
могущественнее монарха, как это доказывают распри, о которых я говорил в
главе XXVI.
VI. Среди частных процессов, с которыми я ознакомился в Сарагосе, я
нашел только три замечательных. Один относится к 1680 году; он был возбужден
против дома Мигуэля де Сетины, каноника митрополичьей церкви и
сановника-казначея собора города Тарасовы. Другой процесс был возбужден в
1688 году против дома Мигуэля д'Эстевана, регента митрополичьей церкви
Спасителя в Сарагосе. Наконец, третий, в 1700 году, был направлен против
дона Хуана Фернадеса д'Эредиа, брата графа де Фуэнтеса. Ни один из этих
процессов не сопровождался приговором, потому что еретические тезисы,
приписанные им доносчиками, не были доказаны при расследовании.
Глава XL
ОБ ИНКВИЗИЦИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ ФИЛИППА V
Статья первая
I. Карл II Австрийский умер бездетным, и корона Испании перешла 1
ноября 1700 года его племяннику Филиппу V Бурбону, внуку его сестры
Марии-Терезы и Людовика XIV, короля Франции. Хотя Филипп V отрекся от
престола 20 января 1724 года, но в том же году он снова принял бразды
правления по смерти своего сына Луиса I, происшедшей 31 августа, и продолжал
царствовать до конца жизни, то есть до 9 июля 1746 года.
II. Главными инквизиторами в эту эпоху были: дом Бальдассар де
Мендоса-и-Сандобал, епископ Сеговии, который отказался от должности в начале
1705 года по приказу Филиппа V, назначившего его преемником дома Видаля
Марине, епископа Сеуты. По его смерти 10 марта 1709 года его преемником стал
дом Антонио Иваньес де ла Рива-Эррера, архиепископ Сарагосы. Он умер 3
сентября 1710 года, и должность главного инквизитора была поручена кардиналу
дому Франческо Джудиче, который принужден был отказаться от нее в 1716 году.
Преемником его стал дом Хосе де Молинес, аудитор церковного суда в Риме. Это
обстоятельство явилось причиной того, что он не мог вступить в должность
потому, что австрийцы задержали его в Милане как военнопленного, и он умер в
этом городе. В 1720 году преемником его стал дом Диего д'Асторга-и-Сеспедес,
епископ Барселоны. Был назначен дом Хуан де Арсаменди, но он умер до
вступления в должность. В том же году место освободилось вследствие отставки
дома Диего, который был назначен архиепископом Толедо. Его преемник дом Хуан
де Камарго, епископ Памплоны, стоял во главе инквизиции до самой смерти 24
мая 1733 года. На его место был назначен дом Андреа де Орбе-и-Ларреатегуи,
архиепископ Валенсии. По смерти его 4 августа 1740 года начальником
инквизиции стал дом Мануэль Исидор Манрике де Лара, который был раньше
епископом Хаэна, а в то время занимал кафедру архиепископа Сант-Яго. Он умер
1 февраля 1745 года; его заместил дом Франсиско Перес де Прадо-и-Куэста,
епископ Теруэля, который состоял еще в должности в то время, когда Филипп V
перестал царствовать.
III. Двор всегда так благосклонно относился к инквизиции, что
инквизиторы думали угодить новому королю, отпраздновав его восшествие на
престол торжественным аутодафе, которое произошло в 1701 году. Но Филипп не
захотел последовать примеру своих четырех предшественников, которые
опозорили себя фанатизмом, и отказался присутствовать при варварской сцене,
которая могла нравиться только людям, вкус которых был испорчен слушанием
проповедей или чтением книг, изданных еще при Филиппе II и совершенно
противоречивших тому, чему верили при Фердинанде V и Карле I и даже в первую
половину царствования Филиппа II.
IV. Однако Филипп V не перестал покровительствовать святому трибуналу и
остался верен правилу, вбитому ему в голову дедом Людовиком XIV. Этот
государь (который в последние двадцать лет своей жизни был одним из самых
фана*-тичных людей среди святош) советовал испанскому монарху защищать
инквизицию как средство для поддержания спокойствия в государстве.
V. Эта система приобрела особую важность в глазах государя вследствие
указа, обнародованного в 1707 году главным инквизитором Видалем Марине. Этот
указ обязывал всех испанцев под страхом смертного греха и отлучения,
разрешаемого только епископом, доносить на тех, кто утверждает, что
позволительно нарушить присягу на верность, данную королю Филиппу V; он
обязывал всех духовников удостоверяться у кающихся при таинстве исповеди,
сообразуются ли они с тем, что им предписано на этот счет, и не разрешать их
от грехов раньше, чем они послушаются или согласятся, чтобы их духовники
сами донесли на преступников, которых узнают. Это предположение не заставило
ожидать последствий. Я прочел в Сарагосе несколько процессов, возбужденных
инквизицией по делу клятвопреступления. Ни один, однако, не сопровождался
окончательным приговором, потому что общее мнение среди арагонцев было
против этой меры и инквизиторы ввиду этого не осмелились дать дальнейший ход
этим делам. Послание инквизиции Мурсии от 27 июля 1709 года гласит, что там
только что привлекли к суду брата Урбана Мальте, францисканского монаха из
монастыря Эль-ды, который наставлял своих исповедников, что присяга на
верность, данная королю Филиппу V, не обязательна и что позволительно
