Бога. В тот же день он принял с большим благоговением таинства причащения и
соборования. С соизволения короля он оформил завещание, которое было
написано Мартином де Гастелу, его секретарем. 22 и 23 июля он был в агонии.
В этом состоянии он спокойно выслушал увещания дона Диего де Чавеса и
доктора Суареса Толедского, подателя милостыни.
Министры предложили королю посетить сына и вторично дать ему свое
благословение, представляя, что эта милость лучше всего утешит умирающего.
Филипп II справился у двух вышеупомянутых духовных лиц. Те ответили, что дон
Карлос сейчас хорошо настроен, но можно опасаться, что вид отца произведет
смущение в его мыслях. Этот мотив на время удержал его. Однако, узнав в ночь
с 23 на 24 июля, что его сын при последнем издыхании, он пришел в комнату и,
простирая руку через плечи принца Эволи и великого приора, дал ему вторично
свое благословение, не будучи им замечен. Сделав это, он вернулся весь в
слезах. Вскоре после его ухода последовала смерть дона Карлоса, который
испустил последнее дыхание в четыре часа утра 24 июля, накануне праздника
св. Иакова, патрона Испании.
X. Смерти этого принца не скрывали; наоборот, его похоронили со всей
пышностью, приличествующей его сану, в церкви королевского женского
монастыря Св. Доминика в Мадриде, но надгробной речи не было произнесено.
Филипп II оповестил о смерти дона Карлоса всех лиц и все корпорации, которые
он уведомил о его заключении. У меня имеется копия письма, которое он
написал толедскому капитулу 27 июля. Оно подписано монархом и
контрасигнировано Франсиско де Эрасо, государственным секретарем. У меня
есть также копия письма этого статс-секретаря к дону Диего Де Суньиге,
коррехидору Толедо, от 28 июля. Он дает подробный отчет о начале, причинах и
течении болезни дона Карлоса, о его безропотности и набожности в последние
три дня жизни. Город Мадрид торжественно справил его заупокойное поминовение
14 августа. Проповедь была сказана братом Хуаном де Товаром, настоятелем
доминиканского монастыря Аточа. Это он в ночь с 27 декабря предыдущего года
обманул принца, заставив его объявить, кого он хотел убить. Наконец, в том
же году напечатали длинную реляцию о болезни, смерти и погребении принца.
Муниципалитет Мадрида поручил составить ее Хуану Лопесу дель Ойо, профессору
латинского языка в столице.
XI. Испания горько оплакивала смерть дона Карлоса не только по причине
предшествовавших ей страданий, но и потому, что у короля не осталось
мужского потомства. Принц был единственным плодом первого брака короля с
Марией Португальской. Он не имел детей от второго брака с Марией Английской.
Его третий брак с Елизаветой Французской дал еще двух дочерей:
Изабеллу-Клару-Евгению, родившуюся 12 августа 1566 года, и Катерину,
родившуюся 10 октября 1567 года. Все надежды возлагались на третью
беременность королевы, о которой стало известно незадолго до смерти дона
Карлоса. Ожидание народа было обмануто, потому что добродетельная Елизавета
умерла от выкидыша 23 октября 1568 года.
XII. Это несчастье (и дурное мнение, господствовавшее в Европе о
Филиппе II, на которого смотрели как на государя лицемерного, жестокого и
кровожадного) подало повод к обвинению его сначала принцем Оранским (а потом
и многими другими) в насильственной смерти королевы. Во Франции были
противоположного мнения, так как Карл IX послал в Мадрид чрезвычайного посла
с выражениями соболезнования; Филипп II был действительно безутешен, видя
себя без наследника, которого он ожидал от жены. Хуан Лопес дель Ойо
опубликовал в 1569 году точный отчет о болезни и смерти королевы Елизаветы,
где приводятся некоторые обстоятельства, несовместимые с употреблением яда,
от которого, как говорили, она умерла. Известно, что принцем Оранским
овладели ненависть и жажда мести. Нельзя верить в реальность преступления, у
которого нет ни цели, ни мотивов, ведь Филипп был заинтересован в ожидании
результатов родов королевы. Другие писатели, верившие в реальность
преступления, старались открыть его причину, и явились на сцену авторы
романов, которые думали отыскать ее в мнимой интриге дона Карлоса.
Предположим, что она существовала в действительности. Но есть исторические
доказательства, что она могла начаться только со времени возвращения принца
из Алькалы, а в эту эпоху он горячо желал жениться на Анне Австрийской [82],
своей кузине. Эта принцесса стала четвертой женой Филиппа II и матерью
Филиппа III, его преемника. Монарх женился на всех принцессах,
предназначавшихся для его несчастного сына; такова, по-видимому, была его
участь.
XIII. Наконец, Филипп II, желая сохранить воспоминание о правосудии,
которое он проявил в деле своего сына, приказал собрать вместе и сохранить
оригинал документов и перевод процесса, веденного в Барселоне против дона
Карлоса, принца Вианы и Героны. Известно, что дон Франсиско де Мора, маркиз
де Кастель-Родриго, наперсник короля по смерти Руи Гомеса де Сильвы, в 1592
году положил эти документы в зеленый ящик, и король отправил его запертым и
без ключа в королевский архив в Симанкас, где он находится и сейчас, если
его не перевезли в Париж по приказанию французского правительства, как об
этом говорили в Испании.
Глава XXXII ЗНАМЕНИТОЕ ДЕЛО ДОМА БАРТОЛОМЕО КАРРАНСЫ, АРХИЕПИСКОПА ТОЛЕДО, ДО ЕГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ В ТЮРЬМУ
Статья первая
I. Из многочисленных людей, ставших жертвами своеобразных форм, которым
следовала испанская инквизиция при ведении начатых ею процессов, дом
Бартоломее Карранса де Миранда, архиепископ Толедо, был, быть может, одной
из самых знаменитых жертв. Судопроизводство, которое велось по его делу в
Испании, копии документов, посланные из Мадрида в Рим, - все вместе образует
не менее двадцати четырех томов в лист, а в каждом томе от тысячи до тысячи
двухсот листов. Итак, можно с достоверностью утверждать, что, не считая
