позволения проехать через них, чтобы удалиться в какую-либо другую страну.
Текст этого письма и другого, написанного им 9 декабря Генриху IV, в то
время как он был в Париже, доказывает ошибку или обман Антонио Аньоса, его
слуги, который рассказал в Мадриде, что Перес показывал ему три письма,
писанные этим государем, чтобы убедить множеством обещаний присоединиться к
нему. Если бы дело было так, он не писал бы в таких выражениях, в каких он
это сделал, прося убежища. Письмо, написанное Пересом принцессе, было
передано ей Хилем де Мессой, арагонским дворянином, старинным и верным
другом Переса, который постоянно разделял его судьбу, приняв деятельное
участие в его бегстве из Мадрида и Сарагосы. XVI. Маргарита приняла Переса в
государстве своего брата 24 ноября, в то время как барон де Конкас дон
Антонио де Бардахи и барон де ла Пинилья дон Родриго де Мур прибыли в Сальен
с тремястами человек для его захвата. Они предложили инквизиторам выдать
Переса, и те обещали им амнистию. Первый должен был судиться инквизицией как
виновный в контрабанде лошадей через этот пункт границы, а второй должен был
быть казнен за мятеж при попытке такого же рода. Инквизиторы, знавшие о
прибытии Переса в Сальен, выдали новый приказ об аресте, подписав с Родриго
де Муром вышеупомянутое соглашение.
XVII. Принцесса Беарнская благородно ответила, что Перес и его свита
будут хорошо приняты в государствах ее брата. Это побудило Переса
направиться в По, куда он прибыл 26 ноября. Во время его пребывания в этом
городе инквизитор Морехон снова обратился к барону де Бьескас-и-Сальену дону
Мартину де ла Нуса, чтобы он убедил Антонио Переса отдать себя в руки
инквизиции. Перес отвечал, что он готов это сделать, если ему обещают судить
его в Сарагосе, а не посылать в Мадрид; что относительно первого пункта он
просил бы, как предварительного акта справедливости, способного дать ему
надежду на получение других, освобождения его жены и детей, которых лишили
свободы, несмотря на их невиновность. Инквизиторы обратились тогда к Томасу
Пересу де Руэде, дворянину Таусты, который содействовал первому бегству
Антонио и по этой причине находился в тюрьме трибунала. Они поручили ему
написать и убедить Переса, как полезно для самых дорогих ему интересов
вступить в соглашение. Ответ Переса от 6 января 1592 года был такой же,
какой он дал барону де Бьескасу.
Статья четвертая
I. Для удовлетворения желания принцессы Маргариты и любознательности
жителей этой страны Перес составил два небольших произведения - первое под
заглавием Исторический отрывок о происшествии в Сарагосе арагонской 24
сентября 1591 года, а другое под заглавием Краткий рассказ о приключениях
Антонио Переса с начала его первого задержания до выезда из владений
католического короля. Эти два сочинения были напечатаны в По в 1591 году без
имени автора. Когда инквизиторы узнали о них, они подвергли их богословскому
разбору и отыскали в них новые обвинения для процесса, потому что
квалификаторы отметили несколько тезисов инквизиционной цензурой.
П. Филипп II и инквизиторы предложили амнистировать приговоренных к
смертной казни и обещали должности, деньги и почести всякому преступнику,
который лишил бы Антонио Переса жизни или вернул бы его узником в Испанию. Я
отсылаю читателя по всем подробностям этого пункта истории к труду, который
Перес опубликовал через несколько лет под заглавием Реляции и в котором он
принял имя Рафаэля Перегрино. Перес получил от короля Генриха IV разрешение
отправиться в Лондон. Королева Елизавета и ее первый министр граф Лейстер
[111] ласково приняли его. Затем он вернулся во Францию и устроился в
Париже, где провел остаток своей жизни, постоянно тоскуя по жене и детям.
Между тем 15 февраля 1592 года инквизиторы объявили Антонио Переса беглецом.
Они велели вывесить указ на стене митрополичьей церкви Сарагосы и приказали
ему явиться через месяц. Эта мера возмутительна по своей несправедливости,
так как они хорошо знали, что Перес живет в стране, находившейся тогда в
состоянии войны с Испанией, и что уставы святого трибунала дозволяли
годичную отсрочку, смотря по расстоянию, которое должен преодолеть
обвиняемый. Распоряжения указа были так противозаконны и так мало
согласовались с практикой, бывшей в ходу до этого времени, что чтение этого
документа будет предметом соблазна для всякого, кто захочет его разобрать.
III. Показания свидетелей, допрошенных в Мадриде в 1591 году, после
первого мятежа Сарагосы, и показания, полученные в этом городе после
вступления в него королевских войск, особенно усилили обвинения против
Антонио Переса, потому что его слуги Диего де Бустаманте и Антонио Аньос,
его лжедруг Хуан де Басанте и несчастный барон де Барволес (который со
многими другими лишился головы на эшафоте) обнаружили факты, которым не
придали бы ни малейшего значения, если бы речь шла о других лицах и о других
событиях. Но дело касалось Антонио Переса, и этого было вполне достаточно,
чтобы квалифицировать их богословски дерзкими, подозрительными в отношении
ереси или другими выражениями, заимствованными из инквизиционного кодекса.
Этот акт датирован 9 апреля. Я не стану останавливаться на доказательстве
его необоснованности Я передам только третий из квалифицированных тезисов.
Он составлен в следующих выражениях: 'Говоря о нашем короле Филиппе II и о
Вандоме, Антонио Перес сказал, что король - тиран, а Вандом - великий
монарх, потому что он превосходный государь и управляет страной к
удовольствию всех; он радовался, когда слышал о его победах, и говорил, что
нет ереси в том, чтобы с ним встретиться и говорить'. Квалификация:
'Обвиняемый показывает себя нечестивым относительно дел Божиих и святой
католической веры, пособником ереси и сильно заподозренным в ереси, так как
он живет теперь среди еретиков, которых хвалит, что доказывает, что он сам
еретик'.
IV. Инквизиторы, весьма расположенные к введению в материал процесса
Антонио Переса всего, что могло бы более или менее способствовать его гибели
и этим содействовать планам двора, с преступным доверием приняли неясный
слух, который сообщил им низкий льстец из числа их чиновников, будто бы
Антонио Перес был потомком еврейской расы, потому что в местечке Ариса,
соседнем с Монреалем, откуда происходила его семья, жил некто Хуан Перес,
новохристианин, которого инквизиция сожгла как иудействующего еретика.
Инквизиторы тотчас навели справки в реестрах святого трибунала; там нашли,
что 13 ноября 1489 года некий Хуан Перес из Фарисы, пожив некоторое время в
