Но тут же словно из-под земли вырос дюжий индеец угрюмого вида и преградил ей дорогу, недвусмысленно положив правую руку на огромный нож, болтавшийся на поясе. Тэсс поняла, что могла свободно передвигаться по деревне, но невидимый страж неустанно следил за ней. Она почувствовала себя в западне.
Теперь ей ничего другого не оставалось, как только ждать. Ведь Женщина Грез обещала ей поговорить с сыном. Конечно, пока не состоялись похороны Такуко, матери было не до нее. Но вот сегодня… Тэсс молилась, чтобы Хокуа Уна уговорила сына отпустить ее.
Тэсс жила в вигваме Женщины Грез. Она украдкой наблюдала за жизнью ленапе и вынуждена была признать, что их образ жизни просто поразил ее. Эти люди жили по своим законам, так сильно отличавшимся от законов той жизни, к которой привыкла Тэсс.
Здесь все было другим – жилища, одежда, обычаи. Но, главное, было еще что-то необъяснимое, на что Тэсс обратила особое внимание.
Здесь никто никуда не спешил. Никто ни с кем не ссорился. Здесь все справлялись со своими делами спокойно и с радостью. Женщины, занимаясь тяжелым физическим трудом на небольшом общем огороде, весело смеялись и пели песни. Мужчины, целый день занятые рыбалкой, охотой или изготовлением оружия, могли вдруг бросить все и поиграть в кожаный мяч с малышами племени. Девушки зорко следили за маленькими, оберегая их от нежданных бед. Но то и дело шушукались, сплетничали о чем-то, перекликаясь и заливисто смеясь. Каждый в деревне, даже дети, обязательно делал что-то нужное для всех. Они работали с такой радостью и весельем, точно труд доставлял им удовольствие, как будто они вовсе никогда не уставали. Лица индейцев светились покоем и внутренней силой.
Тэсс лежала на спине, разглядывая букетики цветов, привязанные к потолку вигвама, и вспоминала свою жизнь в доме дядюшки.
Она ехала в Америку, надеясь, что станет родной сестрой Джоселин, еще одной дочерью в семье дяди и тети. Так писали в своих письмах к ее матери их богатые родственники из Америки. За долгие дни путешествия по океану Тэсс часто представляла себе, как по утрам будет надевать шелковый капот и пить чай из фарфоровых чашек, как вечером будет ложиться в шикарную кровать с балдахином. Она мечтала встретить принца, который полюбит ее и сделает счастливой. Он даже снился ей. Правда, лица во сне она не различала, но видела себя красивой и довольной в уютном доме, среди детей и родных. Вместе с ней в ее мечтах всегда была маленькая Абби. Она никогда не забывала о своем обещании сестренке.
Но мечты – это всего лишь мечты. Она поняла это сразу, как только попала в дом дяди. Вместо положения любимой дочери ее ожидало положение служанки. Вместо прекрасного ложа ее ждала жесткая подстилка в чулане возле полной дыма и мух кухни. Она спала на ней вместе с двумя служанками. Одежда ей тоже доставалась от прислуги. Платья были либо узки в груди, либо широки в бедрах. Она целыми днями чистила мелом столовое серебро, скребла добела ступеньки крыльца жесткой щеткой и стирала.
Когда в поместье приезжали гости, тетя наряжала ее в какое-нибудь старое платье Джоселин и разрешала ей побыть вместе со всеми в гостиной. Но даже тогда Тэсс чувствовала унижение. Тетя болтала, не закрывая рта. Она хвасталась гостям, какую милость проявила, взяв в дом нищую племянницу, и сколько средств она тратит на то, чтобы прокормить и одеть ее.
Единственным человеком, который скрашивал ее жалкое существование, был Майрон. Он был оружейным мастером и жил неподалеку, на окраине Аннаполиса. Тэсс познакомилась с ним в церкви, и через месяц Майрон стал часто навещать ее.
Первое время он просто стоял у забора и смотрел, как она вешает мокрое белье на веревки. Потом решился заговорить. И наконец получил разрешение от дяди провожать ее каждое воскресенье в церковь. С этого времени между ними установились очень теплые отношения.
Накануне рождества Майрон сделал ей предложение, и Тэсс приняла его с огромной радостью. Конечно, ее жених не так богат, как дядя Альберт, но он был приятен ей. Майрон был спокойным и добрым человеком. У него небольшая ферма, двадцать акров земли [1] и даже двое слуг. По субботам и воскресеньям он разъезжал на пролетке, запряженной парой. Конечно, Майрон не был принцем, о котором так мечтала Тэсс, он не был красавцем, но он был порядочным человеком. И он пообещал, что, если она выйдет за него замуж, пошлет за Абби и она будет жить вместе с ними.
При этих воспоминаниях невольные слезы выступили на глазах Тэсс. Она быстро смахнула их с ресниц. Абби так ждет от нее весточки! Она так нуждается в ней! А ей приходится сидеть здесь, в лесу, среди индейцев. Ярость охватила Тэсс. Ворон не имеет права держать ее здесь пленницей. Она ничего дурного не сделала.
Тэсс оглядела деревню. Интересно, где сейчас Ворон? Она видела его недавно в компании мужчин, с которыми он весело болтал. Она так надеялась, что он пойдет в вигвам к матери и та наконец поговорит с ним. Но этого не происходило.
Тэсс переводила взгляд от вигвама к вигваму. Вдруг в деревне возникло какое-то движение. Женщины засуетились и стали собираться в центре. Они подносили корзины с едой. Одна из них развела огонь и стала жарить оленину.
Ага! Вот он где! Ее взгляд поймал в толпе мужчин его стройную, широкоплечую фигуру. Он разговаривал с какой-то старухой, стоя спиной к Тэсс. Надо все выяснить! У него было достаточно времени решить, что с ней делать. Она должна знать, собирается ли он отпустить ее или зажарить на костре, как этого оленя. У нее больше не было сил ждать, когда об этом с ним заговорит Женщина Грез.
Тэсс распрямила плечи и, пошаркивая ногами по легкой пыли, пошла к костру. Она все еще носила мокасины Такуко, которые были ей велики. Замшевая юбка с резным краем, которую ее заставила надеть Женщина Грез, болталась у нее на бедрах. На ней теперь была другая безрукавка, очень похожая на ту, что дал ей в лесу Ворон. Ей пришлось отпороть от лифа нижнюю юбку, которая разорвалась в клочья. Безрукавку Женщины Грез она надела прямо на лиф. В таком наряде Тэсс чувствовала себя полуголой. Но у нее-то хотя бы грудь была прикрыта в отличие от индианок, которые вовсе не стеснялись своей наготы.
Мимо Тэсс прошли две женщины. Они несли на палке огромный кожаный баул с водой. Одна из них с любопытством оглядела ее. Муж с женой у соседнего вигвама прекратили возиться с малышом и стали разглядывать ее. Зашушукались о чем-то, но Тэсс даже не повернула головы. Она шла прямо к Ворону.
– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она, подойдя к нему.
Ворон, казалось, даже и не слышал ее. Все так же стоял к ней спиной и продолжал говорить со старухой.
Старуха замолчала на полуслове и уставилась на Тэсс.
– Я же сказала, что хочу поговорить с тобой! – повторила она громче. – И сейчас же!
