Ворон медленно повернулся к ней. Старуха почему-то улыбалась.
– Я не разрешал тебе покидать вигвам моей матери, – тихо проговорил Ворон.
Тэсс упрямо уперлась кулаками в бока.
– Ты должен отпустить меня! Ты держишь меня в плену уже почти неделю! Так не может больше продолжаться!
Ворон с силой ухватил ее за руку чуть повыше локтя.
– Не смей повышать на меня голос! – сказал он.
Тэсс попыталась вывернуться, но это ей не удалось.
– Я буду говорить с тобой так, как считаю нужным! Ты – дикарь! Ты держишь меня здесь взаперти, хотя я ни в чем не виновата. В смерти твоего брата нет моей вины!
Она ткнула пальцем свободной руки в его обнаженную грудь.
– Ты сам прекрасно знаешь, что я не виновата! Знаешь! Знаешь!
Ворон оттолкнул ее руку и, схватив за запястье, потащил прочь.
Тэсс слышала, как за их спиной поднялся гомон.
– Отпусти меня! – кричала Тэсс. – Ты не смеешь со мной так обращаться! Нельзя наказывать человека за то, в чем он не виноват!
Ворон втащил ее в свой вигвам и толкнул с такой силой, что она упала на пыльный пол и больно ушиблась локтем.
Он вошел вслед за ней. Теперь, когда они остались одни, Тэсс охватил страх. Но она знала, что не должна показать, что боится.
– Сукин ты сын! – пробормотала она тихо.
Ворон уставился на нее своими дьявольскими черными глазами.
– Запомни! В этой деревне не принято повышать голос ни на кого в присутствии других людей! Ты не должна разговаривать так грубо! Ты оскорбляешь меня на виду у всей деревни!
Тэсс лизнула ладонь и потерла кровоточащую ссадину на локте. Кожа горела.
– Ты держишь меня здесь! Зачем? Все это время ты не сказал ни слова! Ты просто оставил меня привязанной к столбу, как животное, и забыл обо мне! Если бы не твоя мать, я, наверное, до сих пор бы сидела там!
Ворон скрестил руки на груди.
– Моей матери не следовало отвязывать тебя от столба. Может, это научило бы тебя хорошим манерам.
– Хорошим манерам?! Ха! И это ты, дикарь, говоришь мне о манерах? – взвилась Тэсс. – Вспомни, ты давал слово, что не причинишь мне зла, а потом протащил меня за собой связанной через весь лес. Ты привел меня сюда против моей воли и привязал к столбу, как лошадь!
Ворон ухмыльнулся.
– Мне следовало убить тебя!
Внезапно Тэсс почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Ее душила злость. Нет. Она не заплачет. Она ни за что не покажет ему своего отчаяния и страха. Она опустила голову, чтобы Ворон не увидел, как блестят от слез ее глаза.
– Раз так, то почему же ты не сделал этого? Почему ты не убил меня? Почему? – Она постаралась придать твердость своему голосу.
Ворон пристально посмотрел на нее.
– Я не знаю, – растерянно ответил он. Его враждебность вдруг улетучилась. – Я не знаю, почему я оставил тебя в живых. Может, я уже слишком много крови видел на этом свете.
Тэсс с удивлением отметила про себя, что, когда он говорит так тихо и спокойно, она вопреки своей обиде чувствует к нему симпатию.
Ворон потерял родного брата. Она снова вспомнила об этом, и ей захотелось хоть как-то утешить его. Такие раны быстро не заживают. Такуко был его младшим братом. Он, наверное, очень любил его, раз так обезумел. В том, что случилось, наверное, все-таки есть часть ее вины. Ведь Такуко погиб, помогая ей добраться до дома. Такуко сразило ружье Майрона. Как бы чувствовала себя Тэсс на месте Ворона? Что бы чувствовала она, если бы не Такуко, а Абби лежала сейчас в могиле? Даже страшно представить.
– Ворон! Я правда очень сожалею о том, что произошло. Правда!
Ворон не отвечал. От жалости к нему сердце Тэсс сжалось, она сделала осторожный шаг в его сторону.
– Пойми, его уже нельзя вернуть. И то, что ты держишь меня здесь и наказываешь за его смерть, ничего не изменит. Его не вернешь.
Тэсс глубоко вздохнула, надеясь, что ее слова дойдут до сердца Ворона.
– Надо что-то делать. Ведь ты не можешь всегда держать меня здесь. И… потом… я не думаю, что ты убьешь меня.
Глаза Ворона встретились с глазами Тэсс, и ей показалось, что время остановилось. Она чувствовала его боль, а он, кажется, наконец понял, как плохо ей.
