течения. В Моссовете он стал лидером фракции 'Московские левые'.
Московские акции Борис Юльевич совмещает с многочисленными поездками - Кузбасс, Самара… Он устанавливает связи, консультирует стачкомы. На его взгляд, именно 1989-1990 гг. являются настоящим переломом, когда 'все стало ясно'. Политики, 'прозревшие в 1991 и 1992 годах, на его взгляд, 'сильны лишь задним умом'. Кагарлицкий пишет книгу 'Прощай, перестройка!' и публикует ею в том же лондонском издательстве VERSO в 1990 г.
24 марта 1991 г. в Санкт-Петербурге состоялся П съезд Социалистической партии. Кагарлицкий стал одним из. членов исполкома. Тогда же он заявляет: 'Проблема не в том, чтобы сменить государственную идеологию коммунистов на государственную идеологию антикоммунистов, а в том, чтобы создать условия для мирного сосуществования различных идеологий. Запад не менее идеологизирован, чем мы, но там эти условия созданы, а у нас нет'.
Августовские события 1991 г. Борис Юльевич оценил следующим образом: 'Крах КПСС просто расчистил поле для создания серьезной левой партии'. Кагарлицкий предпринимает попытки создания 'партии конкретных интересов - интересов наемных работников… партии политического обслуживания организаций социальной защиты населения'.
30 августа образовалась инициативная группа в поддержку создания Партии труда. Кроме Кагарлицкого в нее вошли: главный редактор газеты Московских профсоюзов 'Солидарность', в недавнем прошлом анархо-синдикалист Андрей Исаев, уже упоминавшийся В.Кондратов, представители группы 'Марксизм-ХХ1' Александр Бузгалин и Андрей Колганов и члены руководства Московской федерации профсоюзов Михаил Нагайцев и Татьяна Фролова. Активно поддерживал группу председатель Моссовета Николай Гончар.
В ноябре был создан Московский, а 18 января 1992 г. Российский оргкомитеты партии. В оба попал Борис Кагарлицкий. Развитие событий в стране Борис Юльевич оценивает отрицательно: 'Плюрализм власти и вакуум оппозиции. Плюрализм почему-то переместился в исполнительную власть - чего быть не должно. При этом в обществе он отсутствует - нет альтернатив данной исполнительной власти. В итоге - коридорная, интрижная борьба различных группировок в российском руководстве…'.
Оргкомитет партии в декабре 1991 г. развертывает кампанию под лозунгом 'Уходя, уходи', обращенным к мэру Москву Гавриилу Попову, неоднократно грозившего, подобно Ивану Грозному, москвичам собственной отставкой. Не видел Борис перспективы и других представителей новой власти: 'Для вновь представляющие???, поразительно стары и коррумпированы. Большевики в свое время навели в России некий порядок, потому, что были новыми людьми, не скоррумпированными старой системой… У них что-то работало, нравится нам это или нет. Хотя бы ЧК. А этим нынешним, порядка не навести… По сравнению с нашим сегодняшним кризисом 'великая депрессия' 30-х годов в США скоро покажется игрушкой'.
Участие в работе над созданием Партии труда одно время Кагарлицкий совмещает с работой в Соцпартии. 26-27 октября 1991 г. он делегат Ш съезда, расколовшего и без того малочисленную партию (вряд ли превышавшую сотню-две членов). Делегаты не согласные с переходом в 'трудовики' (Михаил Малютин, Владимир Лепехин, Ефим Островский, Александр Абрамович) создали позже партию 'Новые левые'. Группа же Кагарлицкого собрала 15 марта в поселке Салтыковка под Москвой 1У съезд Социалистической партии, на котором объявила о правопреемственности: 'Партия труда принимает наследство Соцпартии'. Член Российского оргкомитета ПТ с января по октябрь 1992 г., 9-10 октября на учредительной конференции стал членом Совета и Исполкома партии.
В 1993 г. Борис Юльевич остается оппозиционером. Соглашаясь с сожалением с тем, что 'нынешний (весной 1992 г.) отечественный парламентаризм демонстрирует свои далеко не лучшие черты', Борис твердо убежден в перспективности парламентской республики: 'Ельцин спекулирует на том, что парламентская республика ассоциируется с 'говорильней, слабой властью и т.д. Однако именно европейские государства, имеющие жесткий правовой режим, дееспособное правительство, эффективную полицию, оказываются в большинстве своем либо парламентскими республиками, либо парламентскими монархиями. Из развитых государств чистая президентская система существует только в США… Вместе с этим либеральные реформы возможны лишь при полном уважении к праву при господстве права'.
Не убедили Кагарлицкого даже итоги референдума: 'Режим Ельцина после референдума похож на смертельно больного человека, которому неожиданно полегчало. Сам больной и его друзья стараются думать, что это начало выздоровления, но опытный врач понимает, что агония просто вступила в очередную фазу'. Свои выводы 'опытный врач' объясняет, 'не только тем, что за Ельцина и его политику проголосовало лишь немногим более трети избирателей', а и тем, что 'за доверие Президенту дружно проголосовали самые бедные слои населения, неквалифицированные рабочие, пенсионеры, студенты. Короче, те самые социальные слои, против которых в первую очередь направлена проводимая режимом экономическая политика… Здесь нет особого парадокса. 'Низы' общества, самые забитые, наименее образованные и плохо информированные граждане России - становятся самыми удобными объектами пропагандистского манипулирования… эти люди все еще верят в чудо'.
В августе у Кагарлицкого происходит охлаждение и к Партии труда, на его взгляд, ПТ не состоялась как партия. Борис ведет переговоры с Социалистической партией трудящихся о воссоединении.
В октябрьских событиях Кагарлицкий активного участия не принимал, если не считать того, что он 3 октября был задержан 'вооруженными людьми в милицейской форме и в гражданском' у Октябрьского райсовета. Два депутата (второй - Владимир Кондратов) и пресс-секретарь Федерации независимых профсоюзов России Александр Сегал были обвинены в угоне 'уазика' и избиты 'профессионально: ногами, бронежилетами, резиновыми дубинками и прикладами автоматов'. Отпущены 'угонщики' были в 11 часов вечера 4 октября после вмешательства члена Президентского совета Сергея Караганова, российских и иностранных журналистов. Обвинение предъявлено не было, извинений то же. Побои объяснены классически 'по-вдовьи' - бросались на батареи центрального отопления, чтобы скомпроментировать милицию. Столь 'несерьезный эпизод' на фоне других более важных событий затерялся.[2] Повторно наказали Кагарлицкого, когда статью о его избиении введенная цензура изъяла из номера 'Независимой газеты' за 6 октября.
27 ноября Борис Юльевич среди участников учредительной конференции Движения в защиту демократии и прав человека в России.
Кагарлицкий любит писать книжки. Написал и опубликовал на Западе: книг: 'Мыслящий тростник' (Лондон, Verso, 1988), 'Диалектика надежды' (Париж, 'Слово', 1988), 'Диалектика перемен' (Лондон, Verso, 1989), 'Прощай, перестройка!' (Лондон, Verso, 1990) и 'Расколовшийся монолит. Россия на пороге новых битв' (Лондон, Verso, 1992). Еще одну книгу 'Лабиринты модернизации', посвященную сравнению опыта Восточной Европы и опыта стран третьего мира, Борис писал 10 лет и сейчас она готовится к публикации. Книги Бориса Кагарлицкого включены в списки обязательной литературы по истории и социологии СССР и России рядом университетов США. В 1992 г. в издательстве 'Революционная Россия' (Москва) наконец вышла тиражом 5 тыс. экземпляров первая книга Бориса Юльевича на Родине - 'Расколовшийся монолит. Россия на пороге новых бит'. Кагарлицкий печатается в различных западных левых журналах (New politics, пресса Итальянской соцпартии и др.). В России с 1991 г. печатается в основном в газетах 'Солидарность', 'Революционная Россия'.
'Книжным человеком' себя не считает. Иногда читает японские (и никакие другие) детективные рассказы и старается раз в 3 месяца перечитывать что-нибудь из нормальной, т.е. не политическую и не социологическую книгу. Любит китайскую и итальянскую кухни, никогда не отказывается от хорошего вина. Любит путешествовать.
'Любит заседания' и все то, что составляет жизнь политического деятеля, хотя часто это его и раздражает. 'Очень нравится быть бюрократом'. Когда он оказался рядом с внутренней вертушкой ФНПР, и почувствовал, что 'может приводить в действие какие-то механизмы'. Это доставляет ему удовольствие и, по его же словам, 'это у него получается'.
Кагарлицкий - атеист, свободно владеет английским языком.
Жена - Ирина Глущенко - журналистка (закончила МГУ), переводчица, обучала будущего мужа испанскому языку. Борис язык не выучил, но Ирину от прежнего мужа отбил.
В семье - сын Георгий (Гоша), 1986 года рождения, и дочь.
