находясь при выполнении своих служебных обязанностей, я должен доставить ЕГО в Управление. Вслед за этим я пригрозил последствиями, которые может повлечь за собой их безответственное и безрассудное поведение, воззвал к их здравому смыслу. Затем, предложив им хотя бы на некоторое время воздержаться от каких бы то ни было насильственных действий, я вернулся в барак. Толпа за дверью ожидала, сохраняя молчание, и это молчание было еще более мучительным, чем тот гвалт, к которому я уже стал привыкать. Тем временем пришло указание, которое я мог выполнить и которое звучало следующим образом: «Немедленно отпустите ЕГО! Не провоцируйте столкновения!» Я посмотрел на НЕГО, ОН казался спокойным. Поскольку мне не известно было, что они собираются с НИМ делать, я приказал на всякий случай сообщить начальству, что не могу взять на себя ответственности за обеспечение ЕГО безопасности. Толпа к тому времени уже вновь пришла в волнение, по стенам барака барабанили камни. Я понял, что так или иначе придется им ЕГО выдать, и в этот момент получил личный приказ начальника полиции любой ценой спасти ЕГО и обеспечить ЕМУ охрану, а также известие о том, что подкрепление уже в пути. Стены барака затрещали под тяжелыми ударами толстых бревен. Я сунул в только что образовавшуюся в стене дыру белый платок, помахал им и вышел из барака, таща за собой этого второго задержанного. «Вот убийца! – сказал я толпе. – Он убил одного из вас. Забирайте его, если хотите». Толпа всколыхнулась. «Нам нужен ОН!» «ОН нам нужен!» Мне в голову полетел камень, кровь потекла по моему лицу, я выстрелил в воздух, а в толпе принялись поджигать щепки. Я понял, что они вот–вот сожгут нас в этом бараке как крыс, поднял руки вверх и крикнул: «Ваша взяла! Ждите!» Вернувшись в барак, я сказал ЕМУ: «Боюсь, тут ничего не поделаешь. Придется к ним выйти». И добавил, что помочь ЕМУ ничем не могу, но надеюсь, что все обойдется. Говорил я без особой веры в сказанное и чувствовал себя хуже некуда – как никогда за все годы службы в полиции. Кто–то бросил зажженную щепку через выбитую в стене дыру в барак, сержант вовремя погасил уже занимавшийся пожар, затоптав вспыхнувшее пламя. Кровь залила мне глаза, и я на какое–то время потерял способность хоть что–либо видеть. И тем более напряженно вслушивался, надеясь услышать сигналы подъезжающих машин. Сержант помог мне отыскать водопроводный кран, и я смыл струей воды кровь с лица и рук. Повернувшись и увидев в ЕГО глазах нечто вроде удовлетворения, я подумал, что мир воистину препаршиво устроен, махнул рукой, чтобы разбирали баррикаду, и попросил у НЕГО прощения. ОН направился к выходу из барака, и выражение ЕГО лица было все таким же спокойным и безмятежным. За НИМ последовал тот второй, с которого я между тем приказал снять наручники, чтобы он мог, по крайней мере, свободно передвигаться в той создавшейся ситуации, в которой я не в состоянии был обеспечить ему безопасность. Тут мы получили очередное распоряжение начальника полиции – ни в коем случае ЕГО не отпускать, если толпа настроена в отношении НЕГО враждебно, но при сложившемся положении отдай он и еще десяток подобных приказаний, ни одно из них мы не смогли бы исполнить. Я подошел к двери барака, пытаясь совладать с болью, терзавшей раненую камнем голову. Уже теряя сознание, я увидел, как вокруг них обоих сомкнулась толпа. Я свалился наземь, именно тогда хлынул тот самый ливень, который длился два дня напролет, заливая сцену, на которой разыгрывалось окончание данной истории, известное мне лишь из донесений. Полагаю, что именно ливень в значительной степени повлиял на ход дальнейших событий. Так или иначе, толпа, подстегиваемая стихийными, зачастую противоречившими друг другу выкриками, взывавшими к немедленным действиям, волновалась и бурлила, как это всегда бывает при отсутствии общепризнанного лидера. Дополнительный беспорядок вносило противостояние представителей враждующих фракций, часть из которых, поддавшись науськиваниям вышеуказанной проститутки, сочла ЕГО предателем и полицейским агентом – это следом за ней устремилась в самом начале в поисках ЕГО толпа, обуреваемая жаждой мести.
Поскольку дождь усиливался, толпа начала редеть, причем, согласно показаниям, данным позже одним из задержанных, эта проститутка предотвратила ЕГО гибель, выкрикнув в ключевом моменте, что она взвела на НЕГО напраслину, что ОН вовсе не предатель и не полицейский агент. Это способствовало ЕГО освобождению и спасению от смерти, кто знает, может быть и на кресте, поскольку крестов там воистину хватало. Фактически, это могло послужить также причиной убийства этой проститутки, труп которой был, согласно некоторым сообщениям, обнаружен позже, а также мужчины, последовавшего за НИМ. Этих двоих убили фанатики, часть из которых была арестована, а один, насколько мне известно, сознался в преступлении, утверждая, что мстил за измену ЕМУ. Заканчивая рапорт, я вновь прошу дать оправдательную оценку моим действиям. Следует добавить, что я перед только что состоявшейся сменой состава правительства из–за недостатка информации не имел возможности досконально разобраться в происходящем. Я не понимал многих из принятых решений и в то же время не получал точных и непротиворечивых инструкций. Приказы прежнего начальника полиции, ныне главы правительства, доходили до меня искаженными и лишенными ясности, доказательства чего я попытался привести выше, вместе с объяснением того, почему я оказался вынужденным выдать ЕГО толпе, единственным, впрочем, неоспоримым результатом чего является тот факт, что ОН бесследно исчез. И еще – все мои действия объясняются усердием, с которым я исполнял свои служебные обязанности, не имея, повторяю, точных указаний. Прежде чем поставить точку, я хочу выказать мое восхищение тем, с какой неукоснительной твердостью и безоглядной решительностью был наведен прежним начальником полиции, а ныне главой правительства порядок, и нижайше прошу оставить меня на прежней должности, ссылаясь на девятнадцать лет беззаветной предыдущей службы.
Заместитель начальника 16–го участка, лейтенант Р.Н.С.
Это дело, расследовавшееся представителями новых властей, излагается также и в иных версиях. Не подлежит, однако, сомнению то, что новому правительству удалось полностью ликвидировать напряженность ситуации, одержать верх над склонными к либерализму и левачеству элементами и завоевать доверие капиталистов Южного района. Вся эта история послужила в конце концов государству на пользу. Наведение порядка и установление жесткого правления вывели страну на путь процветания. Судебные процессы и суровые приговоры виновным в возбуждении беспорядков, а также казни осужденных на смерть за убийства устрашили бунтовщиков, устраняя одновременно с этим из жизни лояльных граждан элементы неуверенности и неустойчивости. Была также реорганизована полиция. Офицеру, рапорт которого приведен выше, было предъявлено обвинение в невыполнении приказов вышестоящего начальства. Его показания, надо отметить, содержат множество несоответствий. Зачем лейтенант искал ЕГО, если ОН был отпущен на свободу под залог, а соответствующее донесение издателя о том, что случилось в особняке, еще не было отправлено по назначению. Сомнение, впрочем, вызывает и многое другое. Ныне имеются и другие описания указанных событий. Согласно одному из них, ЕГО выдали толпе, которая, поддавшись подстрекательству проститутки, вопившей, что ОН – тайный агент полиции и провокатор, заволокла несчастного на ближайшую свалку мусора. Там ЕГО замучили насмерть и вместе с этим вторым мужчиной уже мертвыми распяли на крестах. Вот тогда–то проститутка и начала орать, что солгала и что ОН невиновен. Пришедшая в неистовство толпа набросилась на обманщицу, но у нее начались роды, и все, окружавшие ее, притихли и ждали в тишине, угнетавшей не меньше, чем до этого вопли. Как только она родила, они очнулись, толпа вновь набросилась на нее, и рядом с теми двумя крестами появился третий. Усиливавшийся ливень разогнал толпу, люди, поскальзываясь на мусоре, бросились врассыпную. Кто–то из них, видимо, подхватил на руки младенца. Некоторые утверждают, что это сделал начальник полиции, который как раз в этот момент подъехал к месту событий. Сильный ветер перерос в ураган, шел столь неистовый дождь, что его струи ранили лица. Спустя час от свалки мусора ничего не осталось, а тела этих троих бесследно исчезли.
Согласно другой версии, когда эта проститутка принялась кричать, что ОН – никакой не агент, что она все выдумала, толпа утратила всякий к НЕМУ интерес, а ОН, сверля женщину исполненным ненависти взглядом, закричал, что она ЕГО предала, именно сейчас предала. И побежал, омываемый струями дождя, за расходящейся толпой, пытаясь догнать этих людей, заставить их подвергнуть ЕГО казни. Тут прозвучали два выстрела: первым была убита эта проститутка – стрелял ее сын–убийца, который мгновением позже выстрелил себе в рот. Тогда ОН рухнул наземь и зарыдал, а размытая дождем мусорная куча расползлась под ним, как скопище червей, и поглотила ЕГО. Рассказывают также, что в том месте, где ОН утонул в мусоре, появилась беременная женщина, и ОН спрятался в ее чреве, поскольку счел, что время явить СЕБЯ людям еще не пришло.
Говорят также, что ЕГО спросили, чего ОН, собственно, хочет от них, что им следует делать дальше. И когда ОН смешался, начал что–то невнятно бормотать, они разбежались, подгоняемые ливнем, и ОН остался наедине с той проституткой – единственной верившей в НЕГО до конца, но от этой веры ЕМУ не
