— Я просто не вижу смысла в вашей точке зрения.
— Ну что, опять все сначала? Только вы правы и больше никто?
— У меня осталось хотя бы это, — заявила она, — сознание своей правоты. Вот почему в конце концов я выиграю.
Она отвернулась к доске, но Ник схватил ее за плечи. Она заметила, как его глаза потемнели от злости.
— Черт подери, я все-таки заставлю вас понять, что к этому можно подходить с разных сторон, Линди.
— Да, но только один подход важен сейчас. Он сжимал ее плечи еще сильнее.
— Неужели вы собираетесь всю жизнь оставаться такой вот непреклонной и бескомпромиссной?
Она, вне себя от гнева, пыталась вырваться.
— Бывают моменты, когда нельзя соглашаться на компромисс! Пустите меня!
— Нет, сначала вы должны понять. Не пущу, пока вы не согласитесь, что можно обсудить этот вопрос.
— Вы уже пытались доказать мне свою правоту и не смогли. Пустите!
Вместо этого он притянул ее к себе.
— Не удивительно, что в вашей жизни нет места мужчинам, — сказал он негромко и насмешливо. — Вы можете быть нежной и податливой только с теми существами, которые не представляют угрозы. Вам эти совы для того и нужны, правда? Вам же надо на кого-то излить свою нежность, профессор Мак.
— Черт подери, Ник…
Он не дал ей ответить, его губы завладели ее ртом. Она еще минуту билась в его руках, будто одна из пойманных сов. Они с Ником натолкнулись на стол, потом губка выпала из ее рук, Линди затерялась в облаке белой пыли… и в объятиях Ника Джарретта.
Глава 5
На этот раз Ник не был нежен с Линди, но и она целовала его с той страстью, к которой все еще примешивалась злость. Ее пальцы сплелись у него на затылке, и его волосы опять поразили ее своей шелковистостью. Она с такой силой прижалась к нему, что он в конце концов уселся на стол. Но как только он вновь обрел равновесие, она очутилась в его объятиях. Его губы не щадили ее, его желание встречалось с ее неутоленным желанием. Это не было похоже на «школьный» поцелуй. О, нет. Стоило Нику прикоснуться к ней, как все, что дремало в Линди столько времени, вырывалось наружу в ответ на это. Все происходило помимо ее воли! Она позволила себе забыться еще на одно восхитительное мгновение в его объятиях, потом еще на одно…
Наконец, она как-то сумела оторваться от него и, спотыкаясь, попятилась назад, пока не вжалась в доску. Пошарив рукой, она взяла кусочек мела. Ей надо было взяться за что-то знакомое, это придало бы ей сил.
Ник сидел на краешке стола, глаза его потемнели.
— Линди, ну чего ты испугалась? Что я могу тебе немного понравиться, вместо однозначного презрения, с которым ты хотела бы ко мне относиться?
Линди катала кусочек мела между ладонями, пока они не покрылись белым слоем.
— Я презираю не тебя, а то, что ты делаешь. Может быть, ты лучше всех на свете. Я не знаю. Но это не меняет дела. В вопросе о совах ты не прав. На сто процентов. Целиком и полностью не прав!
— Наступит день, когда ты наконец поймешь, что можно добиться гораздо большего, если немного уступить, если чуть-чуть пойти навстречу.
Ник встал и подошел к ней вплотную. Она так прижалась к доске, что казалось странным, что ее позвоночник не расплющился о стену.
— Что ты собираешься делать, Джарретт? Целовать меня, пока я не сдамся? Пока что у тебя ничего не вышло.
— Господи, ты же знаешь, что я целовал тебя совсем не поэтому. Между нами есть что-то, не имеющее никакого отношения к этим проклятым совам. И вот этого-то ты испугалась.
Линди не нашлась что ответить. Она не могла оторвать глаз от губ Ника. У него был крупный выразительный рот, щедрый на любые эмоции, будь то усмешка или желание любить.
Она попыталась сконцентрировать внимание на чем-то более нейтральном. Вот, например, подбородок. Но и тут возникала проблема. У него был четко очерченный овал лица, и виднелась пробивающаяся бородка. Линди хотелось, чтобы Ник никогда не брился. Она подозревала, что тогда он отрастил бы очень приличную бороду, густую, роскошную…
— Нет, это уж слишком! — воскликнула она, схватившись за мел. — Ты прекратишь, Джарретт? Он нахмурился.
— Не беспокойся. Я не собираюсь тебя больше целовать. По крайней мере сейчас не собираюсь.
Линди положила мел на полочку у доски и решительно вытерла руки о свою юбку. Два белых пятна, как размазанные крылья ангела, отпечатались на ткани. Она вскинула свою сумку на плечо. Когда Линди слишком долго не ощущала на плече успокаивающего веса своей сумки, ей чего-то не хватало, будто она теряла равновесие, будто по-настоящему поддерживать равновесие она могла только с этим грузом на плече, перетягивающим ее то в одну сторону, то в другую.
Прошествовав до дверей, она оглянулась на Ника.
— Может быть, все, что ты говоришь обо мне — это правда; я непреклонная, неуступчивая, с массой предрассудков. Я боюсь, что у меня возникнет к тебе какое-то чувство… Прекрасно. Именно эти качества мне и нужны, чтобы бороться с тобой и выиграть. А остальное не имеет значения. А теперь — спокойной ночи. Я еду домой.
Линди уже научилась быстро передвигаться в этих дурацких туфлях. Чередуя бег трусцой с подпрыгиванием, она успешно добралась до стоянки… и вспомнила, что ее голубенькая малолитражка осталась на пустынной загородной дороге. Без бензина.
В отчаянии она остановилась возле грузовика Ника. А ведь она так красиво простилась с ним и ушла. Теперь все это оказалось напрасным. Ник подошел к ней и остановился под старомодными фонарями, освещавшими тротуар в сгущающихся сумерках.
— Подвезти? — спросил он небрежно. Она бросила на него возмущенный взгляд. Он открыл дверь кабины, и она молча забралась внутрь.
На всем пути до заправочной станции они не сказали друг другу ни слова. Линди почему-то разозлило, что у Ника оказалась пустая канистра. Он заплатил за бензин прежде, чем она успела нашарить в сумке среди камней свой кошелек. Это еще больше разозлило ее. Она не хотела оставаться в долгу у него и бросила ему на щиток грузовика несколько долларовых бумажек. Он сердито глянул на деньги. Затем отвез ее к тому месту, где стояла ее машина, выскочил из грузовика и стал заливать горючее в бак. Линди приковыляла к нему.
— Дай я сама, — попросила она, пытаясь отнять у него канистру.
— Тише, сейчас прольешь бензин. — Он крепко держал канистру.
— Ты можешь ехать. Я справлюсь теперь сама. — Она тоже держалась за канистру. Таким образом они вместе залили бензин в бак. После этого Ник сунул ей канистру.
— Оставь это у себя. На всякий случай.
— Нет, сегодняшний случай — это исключение! И все из-за тебя. — Но Линди все-таки взяла проклятую канистру, пахнущую бензином. Хотя знала, что следовало бы тут же вернуть ее. Вместо этого она прижимала ее к своей шелковой блузке, словно он подарил ей букет роз. Что с ней происходило?
Линди хлопнула ладонью по канистре, раздался гулкий звук.
— Спокойной ночи, Ник. Правда, теперь ты можешь ехать.
— Спокойной ночи, — но он не двинулся с места.
— Ты когда-нибудь уедешь?
— Я не могу бросить тебя здесь одну на пустынной дороге. Забирайся в машину, я посмотрю,
