Гальдер, Йодль и Кейтель — не сомневались, что после высадки немецких войск британская армия в считанные дни будет разбита — не хватало ни танков, ни артиллерии, ни другой боевой техники. Им просто нечем было бы сражаться. А за несколько недель английская промышленность была не в состоянии выпустить достаточное количество оружия.
Необходимость высадки была обусловлена действиями самих немцев. Если бы Дюнкерк был блокирован, у Великобритании просто не осталось бы армии, и немцам для оккупации хватило бы одной полиции. И тут на помощь англичанам любезно пришли сами немцы, приостановив наземное наступление на окруженный город-порт почти на четверо суток. За это время тысячи уже попрощавшихся со свободой и даже с жизнью британских солдат сумели переправиться на остров.
Современные исследователи считают, что фюрер именно тогда сделал самый, пожалуй, «широкий жест» в адрес Черчилля, надеясь склонить последнего к подписанию перемирия на выгодных для немцев и приемлемых для противника условиях, будучи абсолютно уверенным, что Великобритания просто «обязана признать свое безнадежное военное положение». И Черчилль не преминул воспользоваться этим «подарком». С потерей 31 транспорта и военного корабля, а также некоторого количества самолетов армия эвакуировалась. Удалось спасти наиболее подготовленных офицеров и солдат: около 250 тысяч человек сумели эвакуировать из окруженного немцами Дюнкерка в конце мая 1940 года. Но вся техника британского экспедиционного корпуса осталась на французском берегу. Вот только садиться за стол переговоров Черчилль не собирался. Напротив, в своих обращениях к нации премьер-министр призывал соотечественников к стойкости духа и как мог проклинал и немцев, и Германию, и лично фюрера.
2 июля 1940 года Гитлер, устав ждать предложения о готовности начать переговоры о перемирии, приказал «изучить вопрос» о вторжении в Англию. Командование вермахта, не веря в способность флота и авиации обеспечить надежное прикрытие десантной операции, предложило максимально растянуть фронт высадки, чтобы обороняющиеся рассредоточили свои силы. Немецкие адмиралы с этим решительно не соглашались, советуя, напротив, сузить зону высадки.
После «чудесного спасения» британцев из Дюнкерка, в котором приняли деятельное участие 12 эскадрилий RAF (королевских ВВС), было осуществлено быстрое пополнение личного состава и парка машин во всех подразделениях, воевавших в небе над Францией. Бесперебойно работали летные тренировочные центры, в которых необстрелянных пилотов сутками напролет обучали тактическим приемам, необходимым в реальном бою. Моральный дух летчиков был очень высок, все они были готовы сражаться до конца.
Истребительное командование RAF имело в своем составе 4 территориально рассредоточенные группы.
10-я группа должна была защищать Юго-Западную Англию и Уэльс, 11-я — юго-восток страны и Лондон, 12-я — Восточную и Центральную Англию, а 13-я — Шотландию и Северную Англию. Всего к июлю 1940-го англичане располагали примерно 700 истребителями.
Особые надежды они возлагали на свою великолепно отлаженную систему раннего радиолокационного обнаружения, способную контролировать как средние и большие высоты на расстоянии до 200 километров, так и малые, дальность обнаружения которых составляла около 70 километров.
В результате немцы потеряли одно из главных своих преимуществ — эффект внезапности, всегда помогавший им в континентальных военных операциях.
Воздушная операция против Великобритании получила гордое кодовое название «День Орла» («Адлертаг»). Геринг был рад, что именно Люфтваффе предстоит сделать решающий вклад в грядущую победу, в неминуемость которой он искренне верил. Рейхсмаршала не смущало ни то, что воздушных операций такой сложности никто ранее не проводил, ни то, что истребителям придется действовать на пределе дальности, ни то, что резервов было недостаточно. Не беспокоило его также и отсутствие четко сформулированного плана кампании. Все немецкие самолеты были поделены на два воздушных флота — 2-й и 3-й.
Первым командовал фельдмаршал Альберт Кессельринг, вторым — фельдмаршал Хуго Шперрле. 10 июля 1940 года началась «битва за Британию». В этот день группа немецких бомбардировщиков «Дорнье- 17», прикрываемая 20-ю «Мессершмитами» Bf-109 и 30-ю — Bf-110, пошла в первую массированную атаку на британский морской конвой в районе Дувра. Истребительное командование RAF, возглавляемое Главным маршалом авиации сэром Хью Даудингом, бросило в бой более 30 «Харрикейнов» и «Спитфайров» и сумело отбить это нападение без особых потерь. В последующие дни немцы вели интенсивную «разведку боем», действуя против морских конвоев, прибрежных объектов и случайных целей. Но в целом боевые действия не носили масштабного характера. Стороны втягивались в сражение постепенно. Британцев настораживало то, что они сразу вынуждены были 2 своих истребителя «отдавать» за 1 немецкий, а немцы, не зная толком об английской системе оповещения, удивлялись тому, что британские истребители встречали их в месте любой атаки, а значит, их внезапные нападения не удавались. В таком «взаимном узнавании» прошел первый этап сражения, длившийся до 11 августа.
Когда Геринг, наконец, составил мнение о состоянии британской обороноспособности, последовал его приказ о начале «Орлиной атаки» («Адлерангриф») — решительного и победоносного наступления. 13 августа ранним утром сотни немецких бомбардировщиков пошли на цели. При подлете выяснилось, что из-за тумана задание выполнить невозможно. Геринг был в бешенстве. Правда, за день до этого немцам удалось провести удачные атаки на береговые РЛС и аэродромы. Но в дальнейшем руководство Люфтваффе решило больше не атаковать РЛС, возможно, потому, что британцы довольно быстро их отремонтировали и немцы сочли дальнейшие атаки бесполезными.
К тому же соединения Люфтваффе практически не бомбили командные пункты противников — «мозговые центры» британской обороны, обрушив всю свою мощь на их аэродромы в Хокинге и Рочестере, на базу английской бомбардировочной авиации в Дриффилде, а также на базы истребителей в Мертлехэм- Хите и вокруг Лондона. Но ожидаемого эффекта эти налеты не принесли, а потери одних только немецких бомбардировщиков за 2 недели составили 170 единиц. За это же время Великобритания потеряла примерно 100 истребителей против 50 «Мессершмитов» Bf-109 и 60 — Bf-110. И в принципе британцев это устраивало: половина их пилотов оставалась в живых, а новые самолеты для них поступали бесперебойно.
В разгар второго этапа толчок сражению придала директива Гитлера от 17 августа, гласящая, что Люфтваффе должны «использовать все имеющиеся силы, чтобы разрушить британские ВВС как можно скорее». Затяжной ход «битвы за Британию» фюрера не устраивал, так как подходящее для высадки десанта время стремительно истекало.
На совещании высшего командования Люфтваффе, состоявшемся 19 августа, было решено сосредоточиться на полном уничтожении истребительной авиации противника. Командиры немецких истребительных частей получали, наконец, возможность доказать свое превосходство. Но тут командиры бомбардировочных эскадр, терявших от 20 до 40 машин в день, потребовали усиления истребительного сопровождения. После бурного обсуждения сложившейся ситуации Геринг, «взявший сторону» бомбардировщиков, приказал выделять на их защиту большее количество «Мессершмитов».
Но это было еще полбеды: рейхсмаршал к тому же обязал пилотов истребителей постоянно находиться в поле зрения бомбардировщиков. И никакими силами его не удалось убедить в том, что способ «свободной охоты» или «расчистки» воздушного пространства по маршруту полета бомбардировщиков является наиболее эффективным способом их же прикрытия.
Именно в таких «благоприятных» условиях немецкие истребители приступили к 3-му этапу кампании — целенаправленному уничтожению британской истребительной авиации. Воздушные схватки приобрели ожесточенный характер. В течение августа Британия потеряла около 350 «Харрикейнов» и «Спитфайров», еще более 100 машин получили серьезные повреждения. Немцы за тот же период лишились 177 «Мессершмитов» Bf-109, около 20 самолетов получили серьезные повреждения. Но тем не менее им все же удалось добиться приемлемого для себя соотношения потерь — 2 к 1.
Интересно то, что, несмотря на нечеловеческое напряжение, обе стороны не утратили некоего джентльменства по отношению друг к другу. Ярким примером тому может служить один случай. Немецкий летчик Эрих Руддорфер после одного из боев в августе 1940-го «проводил» через Ла-Манш британский «Харрикейн», получивший тяжелые повреждения. А сделал он это для того, чтобы в случае падения самолета в воду сообщить по радио его координаты спасательным катерам. Дело в том, что летчики обеих сторон больше всего боялись падения в холодную воду — быстро найти их было нелегко, и даже в том случае, если летчик был не ранен, смерть от переохлаждения была неизбежна. «Харрикейн» тогда
