тайком пробрался на свой корабль и в сопровождении немногих приближенных скрылся. Так после всех тягот и испытаний в этой самой крупномасштабной военной операции в истории карибского пиратства соратники Моргана остались практически ни с чем, да еще преданными.
Вскоре после этого похода на Ямайку прибыл новый губернатор с известием, приведшим пиратов в состояние шока. Во всех портах острова было объявлено, что отныне английский король намерен жить с испанским монархом в мире и в связи с этим флибустьерам строжайше запрещалось впредь покидать остров для нападений на испанские корабли или владения.
Английским «береговым братьям» ничего не оставалось делать, как перебраться на французский остров Тортуга, оказавшийся последним надежным пристанищем карибских пиратов.
Генри Морган, все еще промышлявший как крупными, так и мелкими набегами, был отправлен в Англию, его препроводили в знаменитый Тауэр, после чего в 1672 году он предстал перед судом по обвинению в пиратстве. Однако обвинительного приговора ему не осмелился вынести ни один судья. Более того, король Карл II даровал Моргану рыцарский титул и в 1674 году отослал его обратно на Ямайку — уже в качестве вице-губернатора и главнокомандующего военно-морскими силами. Сэр Генри Морган с энтузиазмом взялся за исполнение своих обязанностей, главной из которых являлась борьба... с пиратством. О бывших сотоварищах он теперь отзывался не иначе как о «ненасытной своре», постоянно заявляя при этом, что «ненавидит кровопролитие» и сетуя на то, что «слишком часто вынужден карать преступников смертной казнью».
Последние же, несмотря на противодействие колониальных властей, в большинстве своем англичане, продолжали совершать рейды по испанским владениям то под французским, то под голландским флагами. А в 1680 году, объединившись с враждебными испанцам индейцами, предприняли неудачную попытку взятия заново отстроенной Панамы. В 1683 году крупнейший в Новом Свете город Веракрус, защищенный фортом и охраняемый трехтысячным гарнизоном отборных войск, был захвачен и разграблен объединенной пиратской флотилией под командованием голландца Ван Горна. Для этого похода он объединился с флибустьерами француза Граммона и голландца Лорана де Графа. Войдя в городскую гавань на двух захваченных по пути испанских кораблях и не возбудив никаких подозрений властей, флибустьеры ночью высадились на берег, а утром, практически не встретив сопротивления, взяли город: испанские солдаты слышали стрельбу и крики, но подумали, что это горожане отмечают церковный праздник. Потери флибустьеров были минимальными и в конце концов они, довольные
собой, покинули Веракрус, предварительно получив огромный выкуп за сохранение города и жизней заложников. Однако при дележе пленных Лоран с Ван Горном крупно поссорились и на последовавшей тотчас дуэли первый застрелил второго. В результате этого во избежание новых кровопролитий пиратская флотилия постепенно рассеялась. На обратном пути часть кораблей сгинула во время сильнейшего шторма, другая — попала в руки испанцев и лишь совсем немногим удалось вернуться на Тортугу с добытыми сокровищами.
Через год Граммону удалось захватить не менее хорошо укрепленный испанский город Кампече, но эта операция стала последней победой карибских флибустьеров.
В конце 1680-х годов немногочисленные оставшиеся поселения флибустьеров на Тортуге и Эспаньоле вошли в состав французской колонии Санто-Доминго. После Утрехтского мира 1713 года Франция взяла на себя роль опекуна Испании, а в начале XVIII века наступил закат эпохи карибского владычества флибустьеров.
Объединенные отряды «береговых братьев» все еще составляли немалую силу, зачастую успешно противостоявшую военным флотилиям и регулярным войсковым соединениям Испании, однако силы эти были чрезвычайно разрозненны, а главное, не имели единого предводителя. Потеряв поддержку колониальных властей и Англии, и Франции, и Голландии, карибские флибустьеры вынуждены были проститься со своей прежней вольной жизнью. Часть из них через Магелланов пролив отправилась искать удачу в Индийский океан, а также в испанские владения Тихоокеанского побережья Южной Америки, а часть вынуждена была перейти на службу французским властям, превратившись фактически в наемных солдат. Французские флибустьеры, все еще нападавшие на испанские владения, видимо, от отчаяния, стали также нападать на прибрежные поселения Ямайки — острова, так много лет предоставлявшего им и убежище, и защиту.
Слово «флибустьер» приобрело абсолютно иное значение: так стали называться любые скопления вооруженных искателей приключений всех наций, действовавших по поручению различных воевавших между собой держав.
А «береговое братство» бесследно исчезло вместе с духом пиратской вольницы, витавшим над водами Карибского моря без малого полстолетия.
Олег Матвеев
