любитель кузнечного дела и также страстный «лошадник». Именно князья Владимир Меншиков и Николай Гагарин под высочайшим покровительством императора Вильгельма I основали в 1872 году «Международный клуб», который и по сей день устраивает в Иффецхайме под Баден-Баденом знаменитые на весь мир лошадиные скачки.
Здесь в 1858 году впервые прошел конноспортивный праздник, на котором присутствовала вся европейская аристократическая элита. После войны 1870—1872 годов скачкам угрожал запрет — после закрытия игорного дома в 1872-м не стало источника их финансирования. Но этому помешало учреждение «Международного клуба скачек». Согласно уставу, который с тех пор не менялся, количество членов клуба ограничивается 120 участниками. Возглавляет его Президент — барон Хартманн фон Рихтхофен.
Скачки проходят ежегодно с конца мая по начало июня («Весенняя встреча») и с конца августа по начало сентября («Большая неделя»), собирая до 180 тысяч гостей. На обеих скачках в течение 12 дней выдаются призы и премии на общую сумму около 8 млн. марок. По интенсивности соревнований Баден-Баден является ведущим среди всех ипподромов мира. Тотализатор ежегодно суммирует ставки на 45 млн. марок, из которых около 34 миллионов выплачиваются как выигрыши непосредственно публике. За всю историю скачек в Германии в Баден-Бадене был выплачен самый крупный выигрыш: в тройном зачете (первые три лошади в правильном порядке) при ставке DM 2,50 выигрыш составил DM 126 639,00, что равняется рекордной квоте 506 556 : 10.
После запрещения азартных игр во Франции при Луи-Филиппе мсье Жак Беназе открыл в Баден- Бадене игорный дом, которому не было равных по великолепию. Его здание, построенное к 1824 году по проекту архитектора Фридриха Вайнбреннера, добавило городу еще один титул — «город миллионеров», и стало его визитной карточкой. Вся европейская знать приезжала в Баден словно бы для того, чтобы расшатать себе нервы за игорным столом, поправить их минеральной водой и уехать — с чистым телом, обновленным организмом и… пустым кошельком. «La Maison de Conversation стал местом встречи всех гостей Баден-Бадена, — писала местная газета «Badeblatt». — За исключением часов сна они почти все свое время проводят в курзале или вблизи него». Рядом с курзалом рос каштан, который окрестили «русским деревом», ибо возле него, как писал И.С. Тургенев в романе «Дым», «обычным порядком собирались наши любезные соотечественники и соотечественницы».
Тургенев, пожалуй, красочнее всех описал баденское общество. Хотя из русских писателей он был не первым, кто познакомился с «летней столицей Европы». Еще в 1827-м в Баден-Бадене по дороге в Париж останавливался В.А. Жуковский, прибывший сюда для «составления библиотеки и учебной программы» для своего подопечного Великого князя Александра Николаевича, будущего императора Александра II. «Баден- Баден — райский уголок», — отметил Василий Андреевич. В 1848 году чета Жуковских избрала Баден для постоянного жительства — здешний климат благотворно влиял на здоровье жены поэта. Здесь Жуковский занялся делом всей жизни — переводом «Одиссеи». В Бадене прошли и его последние дни. Он умер в 1852-м в «Palais Kleinmann» (дворец Клеймана), что на Sophienstrasse. На другой стороне этой улицы, в отеле «Hollandischer Hof», жил Гоголь. И хотя в Бадене задерживаться надолго он не думал, но, встретив здесь свою «музу» Александру Смирнову, пересмотрел свое отношение к городу. «Хотел здесь остановиться на три дня, но уже три недели
не могу вырваться отсюда, — писал он своей матери в 1836 году. — В Баден-Бадене больных нет. Сюда приезжают, чтобы развлечься».
Именно в Бадене он написал первые главы «Мертвых душ», которые тут же и прочел своим знакомым. Кроме того, он опубликовал в местной газете «Europa» повесть «Тарас Бульба». Гоголь имел большой успех у русской публики — за исключением князя С.С. Гагарина, которому не нравился «бледный нервозный писатель». В Баден-Бадене жили и понемногу творили литератор граф В.А. Соллогуб и поэт князь П.А. Вяземский. Первый не оставил о себе здесь никакой памяти, зато второй зарекомендовал себя как азартный игрок. Говорят, князь Петр Андреевич так увлекся рулеткой, что был отозван с дипломатического поста при баденском дворе в Карлсруэ. И князь, и его супруга окончили свой земной путь в Бадене...
Собственно, с Вяземского начинается череда русских писателей-игроков. Отечественная литература немало этому обязана. Тургенев, например, написал своих «Призраков», вдохновившись фресками «Легенды Шварцвальда», которыми расписан павильон источников (бювет), недалеко от курзала. Поговаривают, что и за «Записки охотника» он взялся после прочтения популярных тогда «Деревенских историй…» баденского автора Бертольда Ауэрбаха. Не говоря о том, что его роман «Дым» насквозь пронизан баденской атмосферой: он начинается описанием курорта, и его финальные сцены разыгрываются в отеле «Europaischer Hof» («Европейский Двор»), где жил сам автор. В этом отеле Тургенев выслушал и первую критику в адрес романа — от Ивана Александровича Гончарова. Гончаров жил там же и пригласил Тургенева на свои именины. «В вашем романе нет ни одного живого штриха, ни одной меткой особенности, — говорил он Ивану Сергеевичу, закусывая заливной стерлядкой. — ...Ничего, напоминающего физиономию, живое лицо: просто по трафарету написанная кучка нигилистов».
Но даже подобная характеристика бледнела в сравнении с тем, что высказал писателю приехавший в Баден Достоевский. Говорят, что на почве романа он разругался с Тургеневым в дым… «Вы утратили все чувства к родине! — кричал он на Тургенева. — Вам надо купить в Париже телескоп, чтобы изредка наводить его на Россию и смотреть, что там происходит!»
Вообще, «господин Достоевский, офицер из Санкт-Петербурга», был в Бадене уже не первый раз. В 1863 году он на несколько дней приезжал сюда в сопровождении «молодой нигилистки» Аполлинарии Сусловой. С Анной же Григорьевной, молодой 20-летней женой, он прибыл сюда 4 года спустя, намереваясь выиграть в Бадене по разработанной им «железной системе» 30 тысяч франков.
Но удача не улыбалась ему. Анна Григорьевна вспоминает в дневнике, что те семь недель, которые они с мужем провели в Бадене, были «настоящим адом». Они поселились на Гернбахской улице, рядом с кузницей, шум которой раздражал Достоевского, мешал работать — он уже начал «Игрока». На самом деле Федор Михайлович не мог собраться с мыслями из-за того, что постоянно думал о рулетке. У него была такая примета: если флюгер на соседней колокольне, выполненный в виде фигуры апостола Петра с ключами, поворачивался к их окнам лицом (то есть ключи были в правой руке), то можно было рассчитывать на выигрыш. В действительности же Достоевский ходил в казино ежедневно, невзирая на флюгер. В результате супруги уехали из «проклятого города», имея деньги лишь на дорогу.
Не «ложилась фишка» в Бадене и у Льва Толстого, который побывал здесь в июле 1857 года. В поезде, следовавшем из Цюриха в Штутгарт, один француз уговорил его «взглянуть на знаменитый Баден- Баден через его игорный дом». Граф остановился в отеле «Hollandischer Hof» — том самом, где Гоголь написал первые две главы «Мертвых душ». Сразу по приезде, в первый же день, Толстой с утра до вечера просидел за рулеткой, а на следующий день проиграл всю наличность. Пришлось занимать у земляков — писателей Боткина и Полонского. Эти деньги в несколько дней тоже были проиграны. В дневнике Толстого то и дело встречается фраза: «Все потерял!». Баденские записи заканчиваются выводом: «Окружен негодяями! А самый большой негодяй — это я!».
Его спасителем выступил Тургенев: он дал Толстому денег на дорогу, но Лев Николаевич и их оставил на зеленом сукне. Тургенев одолжил ему еще раз, с условием, что Толстой немедленно покинет «знаменитый Баден-Баден». «Мне стыдно перед ним», — записал Толстой в дневник. Но уехал…
Целебная сила
Целебная сила здешних горячих источников была известна еще римлянам: сначала они построили здесь солдатские бани, а затем, в 214 году, Каракалла приказал возвести императорские купальни. Постепенно вокруг них возник город, который получил название Civitas Aurelia Aquensis, что можно перевести как Город сверкающих вод. Это был роскошный курорт, доступный, однако, не только элите, но и всем гражданам Рима: термы были оборудованы согласно социальному статусу посетителей.
В Средние века римская купальная культура была забыта. Суеверные немцы считали горячие источники исчадием ада и обходили их за версту. Со временем, правда, им нашли применение: мясники мыли в них туши, а прачки стирали белье.
Только в эпоху Ренессанса была заново открыта лечебная сила «сверкающих» вод. Появляется название «Баден-Баден» («купаться-купаться»), город вновь становится курортом.
Баденские маркграфы выдавали лицензию на использование римских терм, а в 1507 году был издан
