метров. Все это делалось для того, чтобы навести ужас на наших защитников. Честно признаться, это им вполне удалось».
Но все эти мастерские действия не принесли, да и не могли принести Роммелю решительную победу. Снабжение Африканского корпуса было из рук вон плохим: не удосужившись вовремя захватить Мальту – «непотопляемый авианосец» англичан, немцы теряли огромное количество судов с топливом, боеприпасами и снаряжением, без чего армия Роммеля буквально задыхалась. Люфтваффе помочь не могли, так как почти полностью были задействованы на Восточном фронте. Постепенно в 1942 году преимущество англичан в воздухе, на море, а затем и на суше стало подавляющим. Тем не менее Гитлер гнал Роммеля в наступление на Суэцкий канал, более того, он хотел, чтобы африканская армия помогла группе армий «А» на Кавказе, наступая затем через Ближний Восток. Все это было абсолютно нереально, ведь в решающее наступление под Эль-Аламейном Роммель пошел, имея всего 30 боеспособных танков! Ничем иным, кроме провала, это наступление закончиться не могло, тем более что командование над английскими войсками принял лучший полководец Британской империи – умный и жесткий генерал Бернард Монтгомери. Теперь Роммелю пришлось проявлять все свое незаурядное мастерство в тяжелых и безнадежных оборонительных боях.
Ситуацию не смогли спасти и новые тяжелые танки «тигр», присланные Гитлером в Тунис в конце 1942 года. 8 ноября того же года американский экспедиционный корпус генерала Эйзенхауэра высадился в Марокко и Алжире, что означало неминуемый конец для Африканского корпуса, оказавшегося между двух огней. Немцы сопротивлялись долго и упорно и смогли оттянуть свою капитуляцию до 12 мая 1943-го, которая явилась определенным сюрпризом для высшего руководства Германии.
Геринг, например, так оценивал качество американского вооружения, которое хвалил Роммель: «Совершенно невозможно. Это бабьи сплетни. Американцы умеют делать только лезвия для бритв и холодильники». На что Роммель ответил: «Я хочу только одного, господин рейхсмаршал: пусть и у нас будут такие же лезвия».
Максим Моргунов
Продолжение следует
Экстрим: Покорители белого ада
Гидроспид – самый непосредственный способ почувствовать неукротимую мощь буйного потока во всем его пенистом и требовательном блеске. Это рискованное развлечение сродни родео, только «мокрому», где вместо быка – боб, а правила игры определяет стремнина. Но для того чтобы понять, каково мчаться по дикой реке без всякой помощи, нужно испытать это на себе.
Клуб «Цвиллинг» в Абтенау, близ австро-германской границы в провинции Зальцбург, уже 2 года предлагает гидроспид в качестве рискованной и романтической альтернативы другим модным видам спорта, таким как горный велосипед или полеты на параплане. Бывший мастер спорта мирового класса по горным лыжам Давид Цвиллинг, основавший здесь весьма популярный спортивно-оздоровительный клуб, практически создал новый вид спорта, а точнее говоря, новый вид захватывающих приключений. В свое время Вит (так его называли, когда он был еще лыжником) и его проводник Томас Хумер стали первыми людьми, спустившимися по ущелью Ламмерёффен в бобе для гидроспида.
Подготовка к этому опасному развлечению показалась мне совсем не сложной. Покатать меня по Ламмеру вознамерились – Макс, один из экспертов по сплаву на плотах и гидроспиду, а также его друзья Марио и Томас.
Поначалу мы попробовали проделать самые важные маневры на берегу, а потом, как сказал Томас, «посмотрим, как у тебя все это получится на неглубокой спокойной воде». Все очень просто. По крайней мере, именно так мне показалось. Но уже первые минуты путешествия внесли в мои представления существенные коррективы…
Плюхнувшись в воду, я пытался глотнуть воздуха. Боб накренился при первом же неверном движении, и я забарахтался среди волн, которые, по словам Макса, должны были стать моими учителями. Немного отдышавшись и вернув боб в нормальное положение, мы начали отрабатывать так называемый эскимосский перекат. «Как только боб накренится, ты перекатишься и вернешься в исходную позицию», – заверил меня Макс. Я кивнул, ни на грош не веря в свой талант эскимоса. Впрочем, все обошлось…
…Только было я привык к нежному журчанию и всплескам, пока странная пластиковая лодочка несла меня дальше через рябь, через первые метры обманчивой безопасности, как вдруг боб начал извиваться вокруг моего живота. Из воды стали выступать первые камни, создавая водоворотики. Ущелье неумолимо смыкало вокруг нас угрожающие объятия. Вода побелела, стала течь быстрее и вскоре превратилась сначала в стремнину, а затем – в могучие волны, с силой бьющие об утесы. Поток неожиданно и стремительно показал зубы, ревя так, что волосы вставали дыбом. Чувствуя, как внутри меня поднимается паника, я успел подумать, что сделать нам это все равно придется. Первая быстрина приняла меня с благодарностью. Теперь назад пути уже не было. К тому же оказалось, что повернуть к более тихой воде у берега практически невозможно. Я был потрясен, когда увидел на мосту над тесниной группу зевак, смотревших, как мы несемся по Ламмеру. Чего они ждали? Что мы уйдем под воду? Хотели услышать вопли о помощи? Увидеть трупы в бурном потоке?
В какой-то момент мне стало даже по-настоящему здорово, но когда мои сопровождающие направились к остановке, я среагировал слишком поздно и не смог вовремя повернуть за ними. Пытаясь спастись, дико колотя по воде руками и ногами, я боролся с течением, но оно не отпустило. В результате я оказался затянутым обратно в быстрину. И тут я отчетливо понял, что одно дело играть в гидронавта под защитой троих опытных проводников, но совсем другое – видеть перед собой поток и ничего, кроме потока. Я впал одновременно в панику и в фатализм. Еще ниже (как я запомнил по обзорной экскурсии) станет намного хуже, особенно для такого новичка, как я. Но на мое счастье, пролетев вниз по течению еще метров 100, я смог уцепиться за кончик скалы, которая была последним «выходом» перед началом Ламмерёффена, и отгрести в безопасное место.
Как это все произошло и почему я устремился к берегу в тот самый момент, навсегда останется для меня загадкой. Через некоторое время все кончилось. После нескольких последних, но неимоверно утомительных маневров я наконец добрался до ближайшего удобного выхода и даже имел наглость заявить, что мое посвящение состоялось.
Все напряжение скатилось прочь, и кинутый мною взгляд назад доставил мне истинное удовольствие. Никаких горьких чувств – одно глубокое удовлетворение. Ноги у меня слегка онемели и замерзли, но самое главное заключалось в том, что я не только остался жив, но и сумел справиться с потоком. Что касается моих спутников, то они были просто несказанно счастливы, обнаружив меня невредимым посреди этого бело-голубого ада.
Когда эйфория от победы над потоком и самим собой несколько улеглась, я осознал, что, бесспорно, гораздо разумнее совершать подобные демарши, хотя бы в первые несколько раз, вместе с опытным проводником. И не только из-за непосредственной опасности столкнуться со скалой и пораниться (что может произойти в основном по вашей собственной вине и чего можно достаточно легко избежать), но и из-за того, что человеку неопытному на относительно протяженном маршруте угрожает полное истощение – несмотря на то, что плывешь по течению, гидроспид требует от тебя полной отдачи.
Вообще говоря, искусство подобного сплавления состоит в том, чтобы научиться владеть самыми непредвиденными ситуациями и выходить из них невредимым. Я, например, сформулировал для себя некое общее правило: кто делает глупости – рискует быть разбитым на кусочки в потоке. Если ты оказался в теснине, то назад пути уже нет, есть, конечно, возможность в некоторых местах выбраться на берег, но она зависит от того, как быстро ты сумеешь догрести до этих мест. В заключение скажу, что сделаться, пусть и на несколько минут, игрушкой Природы – по нутру далеко не каждому, но дело в том, что гидроспид – это путешествие не только по буйным волнам, но и по темным сферам самых глубоких собственных страхов. А это возвышает. Хотя, конечно, спорт этот – не для слабонервных.
Франц Еллен
Загадки истории: Агония
Первое чувство при погружении в тему, что возишься в чем-то очень нехорошем: вот, будто темная, холодная, скользкая вода, и ты шаришь в ней, силясь что-то найти, и рук своих не видишь и вдруг натыкаешься на… на тело, что ли? Вот уж не хотелось бы… Ловишь скользкую руку, хватаешь за волосы, подтягиваешь, светишь в лицо фонарем: ба! Да это ж сам, рябой, с
