В 1639 году началась война и принцу было дозволено отправиться в армию. Он отличился в нескольких сражениях, и по окончании кампании Ришелье даже предложил ему чин генерал-майора, посулив блестящее будущее у себя на службе. Но он по просьбе королевы отказался от всех сулимых перспектив и возвратился в свое имение.
В 1642 году началась подготовка заговора против Ришелье, организованного фаворитом Людовика XIII Сен-Маром. Он вел переговоры с Испанией об оказании помощи в свержении кардинала и заключении мира. В подробности заговора были посвящены Анна Австрийская и брат короля, Гастон Орлеанский. Марсийяк не был в числе его участников, но де Ту, один из близких друзей Сен-Мара, обратился к нему за помощью от имени королевы. Принц устоял. Заговор провалился, а его главные участники – Сен-Мар и де Ту – были казнены.
4 декабря 1642 года умер кардинал Ришелье, вслед за ним в мир иной последовал и Людовик XIII. Узнав об этом, Марсийяк, как и множество других опальных дворян, отправился в Париж. Возвратилась ко двору и мадемуазель Д'Отфор, из Испании приехала герцогиня де Шеврез. Теперь все они рассчитывали на особую милость королевы. Однако очень скоро обнаружили возле Анны Австрийской новоявленного фаворита – кардинала Мазарини, позиции которого, вопреки ожиданиям многих, оказались достаточно сильными.
До глубины души уязвленные этим, герцогиня де Шеврез, герцог Бофор и другие аристократы, а также некоторые парламентарии и прелаты объединились с целью свержения Мазарини, составив новый, так называемый «заговор Высокомерных».
Ларошфуко оказался в довольно сложном положении: с одной стороны, он должен был сохранять верность королеве, с другой – ему совершенно не хотелось ссориться с герцогиней. Заговор был быстро и легко раскрыт, но, хотя принц и посещал иногда собрания «Высокомерных», особой опалы он не испытал. Из-за этого некоторое время даже ходили слухи, что он якобы сам поспособствовал раскрытию заговора. Герцогиня де Шеврез в очередной раз отправилась в ссылку, а герцог де Бофор провел пять лет в тюрьме (его побег из Венсеннского замка, действительно имевший место, очень красочно, хотя и не вполне верно, описал Дюма-отец в романе «Двадцать лет спустя»).
Мазарини пообещал Марсийяку чин бригадного генерала в случае успешной службы, и в 1646 году он отправился в армию под начальство герцога Энгиенского – будущего принца Конде, уже одержавшего свою знаменитую победу при Рокруа. Однако Марсийяк очень скоро был тяжело ранен тремя выстрелами из мушкета и отправлен в Вертей. Потеряв возможность отличиться на войне, он после выздоровления сосредоточил свои усилия на том, чтобы добиться губернаторства Пуату, которое было в свое время отнято у его отца. В должность губернатора он вступил в апреле 1647 года, заплатив за нее значительную сумму денег.
Годы напролет Марсийяк тщетно ожидал королевской милости и признательности за свою преданность. «Мы обещаем соразмерно нашим расчетам, а выполняем обещанное соразмерно нашим опасениям», – напишет он позднее в своих «Максимах»… Постепенно он все больше сближался с домом Конде. Этому способствовали не только связи отца, но и связь принца с герцогиней де Лонгвиль, сестрой герцога Энгиенского, которая началась еще в 1646 году, во время военной кампании. Эта белокурая, голубоглазая принцесса, одна из первых красавиц при дворе, гордилась своей незапятнанной репутацией, хотя была причиной многих дуэлей и нескольких скандалов при дворе. Один из таких скандалов между ней и любовницей ее мужа, мадам де Монбазон, Марсийяк помогал улаживать перед Фрондой. Сам же, желая добиться ее расположения, был вынужден соперничать с одним из своих друзей – графом Миоссаном, который, видя успех принца, сделался одним из заклятых его врагов.
Опираясь на поддержку Конде, Марсийяк стал претендовать на получение «луврских привилегий»: права въезжать в Лувр в карете и «табурета» для своей жены – то есть права сидеть в присутствии королевы. Формально на эти привилегии он не имел никаких прав, поскольку полагались они лишь герцогам и принцам крови, но фактически монарх такие права мог пожаловать. По этой причине многие опять сочли его заносчивым и высокомерным – ведь он хотел стать герцогом еще при жизни отца.
Узнав же, что при «раздаче табуретов» его все-таки обошли, Марсийяк бросил все и отправился в столицу. В то время уже началась Фронда – широкое общественно-политическое движение, во главе которого стояли аристократы и Парижский парламент. Историки до сих пор затрудняются дать ему точное определение.
Склонный поначалу поддержать королеву и Мазарини, Марсийяк отныне встал на сторону фрондеров. Вскоре по прибытии в Париж он выступил в парламенте с речью, которая называлась «Апология принца Марсийяка», где высказал свои личные претензии и причины, побудившие его присоединиться к восставшим. В течение всей войны он поддерживал герцогиню де Лонгвиль, а затем ее брата, принца Конде. Узнав в 1652 году, что герцогиня завела себе нового любовника, герцога Немура, он порвал с ней. С тех пор их отношения стали более чем прохладными, но принц тем не менее остался верным сторонником Великого Конде.
С началом беспорядков королева-мать и Мазарини покинули столицу и начали осаду Парижа, результатом которой стал подписанный в марте 1649 года мир, не удовлетворивший фрондеров, ибо Мазарини остался у власти.
Новый этап противостояния начался с ареста принца Конде. Но после освобождения Конде порвал с другими вождями Фронды и дальнейшую борьбу вел уже в основном в провинции. Декларацией от 8 октября 1651 года он и его сторонники, включая герцога Ларошфуко (он стал носить этот долгожданный титул со смерти отца в 1651 году), объявлялись государственными изменниками. В апреле 1652 года принц Конде со значительным войском подошел к Парижу. В битве у парижского предместья Сент-Антуан 2 июля 1652 года Ларошфуко был серьезно ранен в лицо и на время потерял зрение. Война для него закончилась. Ему потом пришлось долго лечиться, на одном глазу нужно было удалять катаракту. Зрение немного восстановилось лишь к концу года.
В сентябре король пообещал амнистию всем, кто сложит оружие. Герцог, слепой и прикованный к постели приступами подагры, отказался сделать это. И вскоре он вновь был официально объявлен виновным в государственной измене с лишением всех званий и конфискацией имущест-
ва.
Ему также было приказано покинуть Париж. В свои владения ему было разрешено вернуться лишь по окончании Фронды, в конце 1653 года.
Дела пришли в полный упадок, родовой замок Вертей был разрушен королевскими войсками по приказу Мазарини. Герцог поселился в Ангумуа, но иногда наведывался в Париж к своему дяде – герцогу Лианкуру, который, судя по нотариальным актам, отдал ему для проживания в столице Отель Лианкур. Ларошфуко проводил теперь много времени с детьми. У него было четыре сына и три дочери. В апреле 1655 года родился еще один сын. Жена преданно ухаживала за Ларошфуко и поддерживала его. Именно в то время он решает писать мемуары, дабы поведать подробности тех событий, которым он был свидетелем.
В 1656 году Ларошфуко разрешили окончательно вернуться в Париж. И он поехал туда, чтобы устроить брак старшего сына. При дворе он бывал редко – король не выказывал ему своего благоволения, а посему большую часть времени он проводил в Вертее, причиной тому было еще и существенно ослабевшее здоровье герцога.
Дела немного наладились в 1659 году, когда он получил пенсию в 8 тысяч ливров в качестве компенсации за понесенные во время Фронды убытки. В том же году состоялась свадьба его старшего сына, Франсуа VII, принца Марсийя-ка, с кузиной, Жанной-Шарлоттой, богатой наследницей дома Лианкуров.
С этого времени Ларошфуко поселяется с женой, дочерьми и младшими сыновьями в Сен-Жермене, тогда еще пригороде Парижа. Он окончательно помирился с двором и даже получил от короля орден Святого Духа. Но этот орден не был свидетельством королевского фавора – Людовик XIV покровительствовал лишь его сыну, так до конца и не простив мятежного герцога.
В тот период во многих вопросах, и прежде всего финансовых, Ларошфуко много помогал его друг и бывший секретарь Гурвиль, преуспевший впоследствии на службе и с юр интенданта Фуке, и принца Конде. Спустя несколько лет Гурвиль женился на старшей дочери Ларошфуко – Марии-Катерине. Этот мезальянс поначалу породил множество сплетен при дворе, а затем столь неравный брак стали обходить молчанием. Многие историки обвиняли Ларошфуко в том, что он «продал» свою дочь за финансовую поддержку бывшего слуги. Но вот согласно письмам самого герцога Гурвиль в самом деле был его близким другом, и
