увидеть «маленькое» (но в 2 раза большее, чем на небе Земли), очень быстро поднимающееся над горизонтом Светило, скорость которого по мере приближения к зениту постепенно замедляется, а само оно становится ярче и жарче, увеличиваясь в размерах в 1,5 раза – это Меркурий подходит по своей сильно вытянутой орбите ближе к Солнцу. Едва пройдя точку зенита, Солнце замирает, немного пятится назад в течение 2—3 земных суток, еще раз замирает, а затем начинает уходить вниз со все возрастающей скоростью и заметно уменьшаясь в размерах – это Меркурий отдаляется от Солнца, уходя в вытянутую часть своей орбиты – и с большой скоростью скрывается за горизонтом на западе.
Совсем по-иному выглядит дневной ход Солнца вблизи 90 и 270° з. д. Здесь Светило выписывает совсем удивительные пируэты – за сутки происходит по три восхода и по три заката. Утром из-за горизонта на востоке очень медленно появляется яркий светящийся диск громадного размера (в 3 раза больше, чем на земном небосводе), он немного поднимается над горизонтом, останавливается, а затем идет вниз и ненадолго скрывается за горизонтом.
Вскоре следует повторный восход, после которого Солнце начинает медленно ползти по небу вверх, постепенно ускоряя свой ход и при этом быстро уменьшаясь в размерах и тускнея. Точку зенит это «маленькое» Солнце пролетает на большой скорости, а потом замедляет свой бег, растет в размерах и медленно скрывается за вечерним горизонтом. Вскоре после первого заката Солнце поднимается вновь на небольшую высоту, ненадолго застывает на месте, а затем снова опускается к горизонту и заходит окончательно.
Такие «зигзаги» солнечного хода происходят оттого, что на коротком отрезке орбиты при прохождении перигелия (минимального расстояния от Солнца) угловая скорость движения Меркурия по орбите вокруг Солнца становится больше, чем угловая скорость его вращения вокруг оси, что приводит к перемещению Солнца на небосводе планеты в течение короткого промежутка времени (около двух земных суток) вспять его обычному ходу. А вот звезды на небе Меркурия перемещаются втрое быстрее, чем Солнце. Звезда, появившаяся одновременно с Солнцем над утренним горизонтом, зайдет на западе еще до полудня, то есть раньше, чем Солнце доберется до зенита, и успеет еще раз взойти на востоке, пока Солнце не село.
Небо над Меркурием черно и днем, и ночью, а все потому, что там практически нет атмосферы. Меркурий окружен лишь так называемой экзосферой – пространством настолько разреженным, что составляющие его нейтральные атомы никогда не сталкиваются. В нем согласно наблюдениям в телескоп с Земли, а также в процессе пролетов около планеты станции «Маринер-10» были обнаружены атомы гелия (они преобладают), водорода, кислорода, неона, натрия и калия. Составляющие экзосферу атомы «выбиты» из поверхности Меркурия фотонами и ионами, частицами, прилетающими от Солнца, а также микрометеоритами. Отсутствие атмосферы приводит к тому, что на Меркурии нет и звуков, поскольку нет упругой среды – воздуха, передающего звуковые волны.
Георгий Бурба, кандидат географических наук
Загадки истории: Марш несокрушимых
Римляне считали Ассирийскую державу первой «мировой империей» и отдаленной предшественницей их собственной империи – римской. Но римляне был расчетливы и осторожны: каждый завоеванный ими кусочек мира они подолгу обживали и приращивали к организму своего государства. Ассирийцы же действовали так, будто воистину силились объять необъятное. Их огромная держава, раскинувшаяся от Египта и Средиземного моря до Закавказья и иранских нагорий и на юг – до Персидского залива и Аравийских пустынь, пульсировала как амеба, пылая мятежами и одновременно трепеща от страха. В свое время в мире не было армии сильнее ассирийской. Ассирия жила войной и для войны. В мировой истории нет другого примера, чтобы страна вела почти беспрерывные войны на протяжении 700 лет. И в то же время теорему Пифагора знали здесь задолго до самого Пифагора. И именно в столице Ассирии – Ниневии – собрана знаменитая библиотека клинописных табличек – бесценное собрание древних текстов, благодаря которому, собственно, мы и знаем так много о древней истории Междуречья.
Когда воины древнего Ашшура в XIV веке до Рождества Христова при царе Ашшурубаллите двинулись в свой первый завоевательный поход, чтобы, наконец, вступить на равных в большую игру тогдашних великих держав, они и ведать не ведали, что их марш будет продолжаться семь столетий. К этому времени в междуречье Тигра и Евфрата господствовал Вавилон, в Малой Азии силу взяло Хеттское царство. Ассирия же еще не возвысилась, и небольшому городу- государству Ашшур приходилось выживать в очень сложной международной обстановке. Вглядываясь в темный колодец истории, нам не только неимоверно тяжело различить обстоятельства, сложившие эту обстановку, трудно даже отчетливо припомнить, чем, собственно, отмечена та эпоха в некоем гипотетическом списке итогов человеческих цивилизаций.
Клинопись? Древняя астрономия? Исполинские зиккураты, где возжигали жертвенный огонь давно позабытым богам? Или крылатые быки – керубы – охранители царских врат, которые по странной иронии истории после долгих превращений стали херувимами, представляющими собой высшую категорию ангелов в ангелическом многообразии Ветхого Завета? Еще труднее представить себе, что и намного раньше, за 10 веков до летописного начала собственной ассирийской истории, здесь, в Месопотамии, история уже шла, уже были города, развитое ирригационное земледелие, торговля и работорговля, войны, дворцовые интриги – весь комплекс признаков, характеризующих цивилизации древности вплоть до Рима.
До начала истории Ассирии минула почти тысяча лет истории Двуречья. Возвысились и пали Ур, Лагаш, Киш и Урук, была создана единая система мер и весов, расчислен годовой календарь, провозглашены законы Уруинимгины, царя Лагаша, с которых, по логике приоритетов, следует начинать изучать право, и, наконец, написано самое долговечное произведение мировой литературы – «Эпос о Гильгамеше».
Парадокс истории древнего Междуречья заключен в том, что творилась она двумя народами – шумерами и аккадцами – совершенно неродственными друг другу, но тем не менее считавшими себя единым народом, «черноголовыми».
Аккадцы были семитами, шумеры – нет, но они прекрасно уживались бок о бок, с детства разучивая языки друг друга, и впоследствии, когда цивилизация Шумера пала, ослабленная внутренними интригами, аккадцы впитали в себя шумерскую культуру, сохранив в том числе и знание шумерского языка как «языка для посвященных».
Месопотамия оказалась разбитой на множество царств и городов-государств, меж коими после очередной смуты в правление великого Хаммурапи возвысился Вавилон, власть которого над собой вынуждена была признать и Ассирия. Сердце будущей Ассирийской державы – город Ашшур – в то время оставался еще сравнительно небольшим, хотя и крепким центром маленького государства. И хотя ассирийские купцы знали уже ростовщичество и имели опыт создания международных торговых «компаний» на стратегически важных торговых перекрестках, во внутренней жизни города много было еще неизжитой архаики. До XIV века до н. э. Ассирия называлась «алум Ашшур», то есть «община (бога) Ашшура»: в древней Месопотамии главным признаком самоидентификации была не национальность, а принадлежность к общине и государству. Также «общинным» было владение землей. Черты «общинности» прослеживаются и в организации власти. И хотя народное собрание «малых и великих» уже утратило свое значение, высшим органом власти все еще оставался «дом города» – совет знати. Совет избирал сроком на один год городского казначея, а также судью-администратора государства.
И хотя в Ашшуре существовала наследственная должность правителя – ишшаккума, до эпохи больших военных походов никто не считал его «царем», и он исполнял в основном жреческие функции.
По привычке считая древних властителей Востока деспотами, мы глубоко ошибаемся, ибо даже и в более позднее время царей Ассирии и Вавилона никто не считал непререкаемыми самовластными владыками, свободными по своей прихоти казнить или миловать. Царь, в большей или меньшей степени, все равно оставался ответственным перед народом и «общиной» – об этом свидетельствуют сохранившиеся в письменности «самооправдания» при самовосхвалении царей Египта, хеттов и Междуречья, в которых первым делом указывалось, что в правление такого-то царя народ не голодал и благодаря удачным военным походам только умножил свое богатство.
Еще более яркий пример подотчетности царя народу являет обычай «обновления сил царя», бытовавший и в Вавилоне, а в смягченной форме и в Ассирии. Смысл его в том, что один день в году царь должен был пройти особое очищение: его подвергали унизительным обрядам – водили по улицам, обливали водой, высмеивали или ругали, плевали в лицо и вообще всячески над ним глумились. Царь, безропотно
