Проект бомбардировщика EF-131, 1946 г.
После осмотра натурного деревянного макета комиссия представителей ВВС Советского Союза дала «добро» на постройку двух экземпляров бомбардировщика – статического и летного. Оказалось возможным использовать часть деталей недостроенного второго прототипа Ju-287 V-3. Статические испытания успешно начались в лаборатории прочности самолетного завода в Дессау. На специальном моторном стенде прошли гонки сразу трех двигателей в такой же компоновке гондол, как на самолете. Неблагоприятной интерференции из-за разницы в тяге двигателей не обнаружили. Можно было приступать к летным испытаниям первого советского шестимоторного скоростного бомбардировщика.
В конце лета 1946 года на заводском аэродроме в Дессау раздался сильнейший рев сразу шести реактивных двигателей. Серебристый большой самолет EF-131 с устремленными вперед крыльями сорвался с места в начале полосы, разогнался, потом замолк и выпустил тормозной парашют.
Депортация в СССР
Победителя в войне всегда ждали богатые трофеи. В 1945 году в Народном комиссариате авиационной промышленности создается Особое главное управление. Его квалифицированные работники изучают новейшие разработки немецких фирм. Особенно их интересуют реактивные самолеты и двигатели. Они отвечают за использование немецких ученых и инженеров, вывоз с оккупированной советскими войсками территории в Советский Союз всего ценного, что могло бы поднять технический уровень авиационной промышленности.
В секретном решении Политбюро ЦК ВКП(б) в конце 1945 года содержалась директива о перемещении на территорию СССР основной части немецких специалистов по реактивным самолетам и двигателям.
Организовав в Дессау работу немецких специалистов по доводке скоростного реактивного бомбардировщика Ju-287, разработке нового ЕF-131 и реактивных двигателей, советские руководители нарушали послевоенные договоренности с союзниками о запрете функционирования военной промышленности в Германии. Кроме того, был существенный риск утечки секретной информации по новым боевым самолетам через немецких специалистов. Но надо было снова реанимировать сложившиеся творческие коллективы на конкретной работе. Поэтому в 1945–1946 годах в Дессау летал Ju-287, проектировался ЕF-131 и испытывались на стендах ТРД Jumo 012 с тягой три тонны и ТВД Jumo 022 мощностью шесть тысяч лошадиных сил.
В Москве готовились летные испытания своего первого реактивного бомбардировщика проводить дома и подготавливали площадки для размещения демонтированных заводов бывшего концерна «Юнкерс». Особое место в этих планах отводилось депортации с помощью НКВД самых ценных немецких специалистов для продолжения проектных и экспериментальных работ по разработке новых типов реактивных самолетов и двигателей.
В Дессау для Бааде поступил приказ: разобрать летный экземпляр EF-131 и вместе с экипажем по железной дороге отправить в летно-испытательный центр в Рехлине. Но после погрузки эшелон под охраной советских солдат отправился не в Рехлин, а в Советский Союз. Первую группу авиационных специалистов в начале октября отправили в Москву самолетами. Операция НКВД по массовой депортации нужных немцев началась утром 22 октября 1946 года. К их домам подъехали крытые брезентом «студебеккеры», и им объявили, что они временно и секретно будут работать в Советском Союзе в очень хороших условиях, и каждый может взять с собой семью и любое количество вещей. Никто из них не догадывался, что эта временная принудительная «командировка» затянется на долгих шесть лет.
На вокзале их ждали готовые к погрузке составы. Каждому был выдан сухой паек на дорогу. Чуть позже советские солдаты начали упаковывать в ящики и вывозить станки, стенды и оборудование, инструмент и материалы со складов заводов концерна. Статический экземпляр самолета EF-131 также разобрали и увезли. Всего из Германии в Советский Союз было депортировано свыше трех тысяч специалистов в области авиастроения, ракетной и атомной техники, оптики и электроники, радиотехники и химии.
Двигателистов компаний «Юнкерс», BMW и «Аскания» в количестве более шестисот доставили в поселок Управленческий на берегу Волги в тридцати километрах от Куйбышева. Это была бывшая территория Управления строительством Куйбышевской гидростанции. Там во время войны работал эвакуированный завод № 145, который выпускал пулеметы для самолетов. После войны многие работники завода вернулись в Москву, а завод частично перешел на выпуск детских трехколесных велосипедов. Постановлением СМ СССР от 17 апреля 1946 года он передается в Минавиапром и называется Государственный союзный опытный завод № 2. Директором поставили двигателиста, бывшего начальника испытательной станции ЦИАМ в Тураево, возглавлявшего советскую комиссию по изучению реактивных двигателей в Дессау, Николая Олехновича. На окраине поселка строили финские дома, а квартиры уехавших не заселяли. Только прибытие первого эшелона с немецкими двигателистами прояснило ситуацию. В декабре прибыл последний эшелон с оборудованием немецких моторных заводов и испытательных станций.
Специалисты «Юнкерса» образовали ОКБ-1 под началом доктора Шайбе. Они должны были модифицировать и довести Jumo 004, более мощный 012 и турбовинтовой 022. Весь 1947 год ОКБ- 1 пыталось увеличить тягу Jumo 004 с 900 до 1200 кг, модифицировали 012 и разрабатывали чертежи нового варианта 022. Их бывший руководитель Ансельм Франц уже был в США.
Бывшие работники BMW, образовавшие ОКБ-2 под формальным руководством Престеля, тоже остались без своего лидера доктора Германа Ойстриха. Он уже был во Франции. ОКБ-2 вменялось совершенствовать свои двигатели 003, 018 и 028, но они занимались только модификациями BMW 003.
Эшелон с самолетчиками и их семьями под эскортом работников НКВД в октябре 1946 года двигался по другому маршруту и прибыл на станцию Дмитров, севернее Москвы. Отсюда их на грузовиках доставили в поселок Иваньково, где им предстояло жить. Рядом находился Государственный союзный опытный завод № 1. Такое название и нового директора, генерала Виктора Абрамова, завод получил только перед приездом немцев. А до этого он был небольшим заводом № 458, выпускавшим гидросамолеты. Теперь этот завод должен стать надеждой советского авиапрома.
Прибывших специалистов пока было около пятисот, но с семьями это более полутора тысяч человек. В заводском поселке Иваньково с жильем после войны было плохо. Немцев поселили в лучших каменных домах поселка, для чего выселили оттуда работников завода и подселили их в частные деревянные дома в порядке уплотнения. Для немцев в лесу также успели построить несколько финских домов. Но все равно жилья не хватало. Немецких специалистов с семьями расселяли очень плотно – в среднем пять квадратных метров на человека. Обстановка была гнетущая. Поселок наводнен сотрудниками НКВД. Покидать территорию поселка немцам было категорически запрещено. На всех выездах – контрольно-пропускные пункты.
Эшелоны с немецким оборудованием прибывали на станцию, и на грузовиках днем и ночью его возили на завод. Таких станков здесь не видывали и работать на них не умели, вся надежда была на привезенных немцев. Статический экземпляр EF-131 привезли в лабораторию прочности ЦАГИ для продолжения испытаний.
Конструкторское бюро Бааде на заводе назвали ОКБ-1, и оно насчитывало около двухсот специалистов. Бааде повезло, что под его началом оказалось много ведущих конструкторов, разрабатывавших Ju-287 и EF-131. Здесь были Ганс Вокке и Фриц Фрайтаг. Кадровая структура бюро повторяла схему, отработанную НКВД в других «шарашках». Ответственные посты занимали немцы, а их заместителями были русские. Заместителем к Бааде назначили Петра Обрубова. В процессе совместной работы советские специалисты должны были перенять и освоить методы работы немцев и их технические секреты. Но зарплату немцам установили двойную.
Брунольф Бааде среди русских пользовался авторитетом. У него была хорошая память. Через четыре
