«Невиданный, неслыханный, диковинный, чудовищный народ, страшилище всех народов»,– все это речи Готов, которые, прибежав к Дунаю в числе двухсот тысяч человек, самых способных к войне, и с рыданием и воплем, как пишет Евнапий, простирая руки, прося Римлян о дозволении переправиться на другой берег, конечно, не могли же рассказывать, что их прогнали, не только обыкновенные люди, но свои же подвластные люди, например, Роксоланы. Сколько велика была мера позора и принижения для храбрых людей, настолько выросла и чудовищность их врага, разумеется, и невиданного и неслыханного, и происходившего от ведьм и чертей. Так Готы прославили Уннов не только во всей Европе, но и во всей истории и успели вселить свои басни об Уннах в самые ученейшие сочинения даже и нашего времени.
Этот калмыцкий, монгольский, урало-чудский вихрь, ураган, потоп, беспримерное в истории нашествие, все это было ничто иное как самое простое и обыкновенное дело. Это было простое движение восточного Славянства против наступавшего Германства в лице Готов, завладевших было старинными жилищами Славян-Тиверцов, древних Тиригетов на Днестре, а потом Уличей на Буге и Днепре, носивших в то время имя Кутургуров, Котциагиров, Аульдиагров и т. под., отчего, быть может, и сами Готы прозвались Тервиягами, западные, и Грутунгами, восточные, или Остроготы.
Если действительно в Киеве собралась дружина Северного, Балтийского или Русского Славянства, подобно тому, как спустя 500 лет она собралась при Олеге, то ее сила, как и в начале нашей истории, развилась и распространилась не в тот год, когда было отнято владычество у Эрманарика и когда были прогнаны западные Готы из земли Тиверцов. Мы видим большую постепенность в развитии этой силы, что вполне зависело от крепости союза родственных племен, а главное от талантов руководителей и от хорошего умного нрава и обычая самой дружины. Князь Валамир, первоначальный вождь Уннов, повел дела с достойною твердостью и большим уменьем почковаться обстоятельствами. Разделивши силу Готов, он с восточными Готами, по крайней мере, с теми, которые ему покорились, остался другом и вместе ходил опустошать Византийские земли. Точно так, как и Олег не тотчас, а собравшись с силами, пригрозил Константинополю и вырвал у него необходимый для русской торговли договор. Сила Уннов возрастала столько же времени, как и сила Руссов в X веке. Потребовалось около 70 лет, т. е. два поколения, чтобы явился на Руси Святослав или в среде Уннов – Аттила.
История Уннского князя Валамира известна больше всего военными вспоможениями, какие он делал Феодосию в войне с Максимом в 388 г. и Руфину против Аркадия в 395 г., когда они ходили на восток и опустошили страну до Антиохии.
В 401 г. Уннский воевода Улд (Волд) точно также помогает Аркадию против Готов. В 405 г. Аркадии заключает с ним союз и снова берет Уннов в римскую службу. Но в 408 г. Улд ходил опустошать Мизию и Фракию и приходил вдобавок вместе со сивирами. Предложенный мир не был им принят, а между его полками произошла какая-то смута, так что и сам он с позором побежал обратно за Дунай.
После Улда-Влада над Уннами царствовал Донат, к которому в 412 г. плавал через море послом историк Олимпиодор. Донат, следовательно, жил еще где-либо в Приднепровье.
После Доната царствовал Руг, Рог (Роа, Руа, Роила, Ругила), заставивший восточных Римлян платить ему ежегодную дань, 350 фунтов золота, конечно для того, чтобы жить с ними в мире и помогать своими войсками.
В 421 г. Аэций, знаменитый римский полководец и сам сын Скифа, родившийся в Доростоле-Доростене, на Дунае, призывает 6000 Уннов для поддержки западного императора Иоанна и вообще так дружится с Уннами, что в 430 г. убегает под покровительство к их царю Рогу, а потом, начальствуя в Италии и Галлии, содержит у себя Уннские конные полки, с которыми поражает Германцев, Франков и Бургундов. Для истории Уннов эта личность особенно замечательна. Можно с достоверностью сказать, что если б не было Аэция, никогда бы не случилось и нашествия Уннов на Европу. Сколько знаменитый полководец, столько же и знаменитый придворный, Аэций, едва ли сам не был Унном или Остроготом, по крайней мере, ничем иным невозможно объяснить его чуть не родственной связи с Уннами. Во всех своих действиях и предприятиях он постоянно опирался на эту силу и постоянно призывал ее к участью в тогдашних европейских смутах. При его руководительстве Унны заходили очень далеко в Западную Европу и хорошо ознакомились с людьми и отношениями западных государств. В этой школе по всем признакам воспитан был и Аттила (если Рог-Руг именовался также и Ругидой, то очевидно, что и имя Аттилы составлено по тому же складу. Быть может, корень его – Тата, Тятя – отец. В числе посольских людей от Аэция к Аттиле встречаем
Таким образом настоящая сила Уннов заключалась не в их Калмыцкой будто бы бесчисленной орде, а в смутах и интригах западной Европы, которыми руководил Аэций, и которыми очень пользовался гениальный варвар Аттила. А знаменитое прославленное великое нашествие Уннов было, в сущности, походом одних европейских народностей против других, восточных против западных. Сами же историки того времени единогласно свидетельствуют, что Аттила не начинал войны без надобности, для одного грабежа и добычи, как бы подобало степному кочевнику и как обыкновенно разрисовывает его походы ученая история. Он только не пропускал случая, дабы пользоваться слабостью обеих империй, и всегда знал вперед, когда и как начать свое дело, да и то по большей части ограничивался одними угрозами.
Его политика, которая собрала под его знамена столько народов западной Европы, не говоря о востоке, была очень проста. Кто прибегал под его защиту и становился ему другом, того он умел защитить во всех случаях. Но его власть была снисходительна и благосклонна и никогда не вмешивалась в домашние дела покоренных народов, которых князья оставались вполне самостоятельными владыками в своей земле и помощью Атиллы только больше укрепляли свое владычество. Зато, кто раз покорившись или сделавшись его другом, изменял ему, того он умел найти, куда бы ни скрылся, и умел наказать, конечно, по-
