напряженной обстановке военный министр граф Теодор Байе фон Латур 6 октября 1848 г. приказал войскам, уже давно сосредоточенным в Вене, выступить в Венгрию. Эти войска, однако, были тесно связаны с венской демократической общественностью, поэтому приказ министра имел следствием манифестацию протеста на площади Ам Хоф, во время которой Латур был повешен на фонаре.
Монарх, вернувшийся летом в столицу, вновь бежал, на этот раз в Ольмюц (Оломоуц), а рейхстаг был переведен в Кремзир (Кромержиж). Виндишгрец и Елачич с контрреволюционными войсками подошли к Вене, где рабочие и студенты поднялись на последний отчаянный бой за сохранение завоеваний революции. Город был окружен. Во главе революционеров стояли польский генерал Юзеф Бем, Венцель Мессенхаузер и два левых депутата Франкфуртского парламента – Роберт Блюм {42} и Юлиус Фрёбель. Они ожидали помощи от революционной Венгрии. Венгерские повстанцы действительно послали войска, однако Елачич разгромил их в бою у Швехата. Начались бои за Вену. Виндишгрец приказал подвергнуть город артиллерийскому обстрелу. Хофбург был объят пламенем, сгорели ценные коллекции.
Тридцать первого октября 1848 г. войска Виндишгреца и Елачича взяли Вену штурмом. Особой жестокостью отличались се- /258/ решаны, хорватские пограничные войска. Был осужден военно-полевыми судами и расстрелян ряд людей, символизировавших революцию и не сумевших бежать в Венгрию; среди них молодой офицер и писатель Венцель Мессенхаузер и депутат Франкфуртского парламента Роберт Блюм. Венская революция была потоплена в крови, но венгерская еще не закончилась, хотя давление контрреволюции значительно усилилось и там.
В монархии Габсбургов изменилась не только политическая система, перемены коснулись и правящей верхушки. Неспособного к правлению императора Фердинанда принудили к отречению в пользу племянника – Франца Иосифа, вступившего на престол 2 декабря 1848 г. Восемнадцатилетний юноша был подготовлен к роли властителя честолюбивой матерью. При этом доминировало военное воспитание – уже в четырнадцать лет молодой эрцгерцог был полковником и командиром полка. Благочестие и чувство формально понимаемого долга, привитые матерью, не только сформировали молодого Франца Иосифа, но и позднее оставались определяющими чертами характера правившего на протяжении многих десятилетий монарха. Принципы этого воспитания в значительной мере сказались и на политике государства.
К началу правления Франца Иосифа революция в Венгрии была еще в полном разгаре. Ей суждено было достичь кульминации 14 апреля 1849 г., когда парламент в Дебрецене, собравшийся в большой кальвинистской церкви, объявил Венгрию независимой, навечно низложил Габсбургско-Лотарингский /259/ дом с венгерского престола и провозгласил Кошута регентом Венгрии.
Но Европа, снова оказавшаяся во власти монархов, не могла примириться с этим. Консервативная царская Россия вступила в союз с Францем Иосифом, и благодаря русской военной помощи Венгрия, в конце концов, была побеждена. Тринадцатого августа 1849 г. генералу Артуру Гёргею пришлось сдаться со своей армией русским у селения Вилагош. Кошуту и многим другим революционерам удалось бежать в Османскую империю.
Результатом этого поражения стали многочисленные казни (среди казненных оказался премьер- министр граф Лайош Баттяни) и длительные сроки тюремного заключения для более, чем 2 тыс. военных и гражданских лиц. Венгрию, во главе которой был поставлен генерал Александр фон Гайнау, лишили всех ее прав. Контрреволюция задушила проблеск надежды на свободу.
В октябре пал последний бастион венгерской революции – крепость Комарно. Революция и связанные с ней надежды ушли в прошлое. /260/-/261/
Неоабсолютизм
/261/ Вскоре после разгрома революции в Вене удалось побудить к отречению от престола неспособного к правлению императора Фердинанда. В соответствии с порядком престолонаследия ему должен был наследовать отец Франца Иосифа, Франц Карл, который, однако, отказался от короны в пользу сына. Второго декабря 1848 г. восемнадцатилетний Франц Иосиф взошел в Ольмюце на габсбургский трон.
Поначалу главным оплотом его власти была армия, победившая внешних и внутренних врагов. Радецкий сумел отразить нападение войск Сардинии-Пьемонта, а Виндишгрец и Елачич подавили революцию в Вене. Когда Франц Иосиф в соответствии с традицией начал свой первый документ с словами «МЫ, Франц Иосиф» и перечисления всех титулов, подданные монархии острили, что «МЫ» – это сокращение от «Виндишгрец, Елачич, Радецкий».[125]
Окончательное укрепление системы неоабсолютизма произошло, однако, только после поражения венгерских революционеров под Вилагошем. Уже 7 марта 1849 г. последовал роспуск рейхстага, переведенного на заключительной фазе борьбы за Вену в моравский город Кремзир (Кромержиж), и арест его депутатов. Разработанная рейхстагом так называемая Кремзирская конституция так и не вступила в силу, хотя некоторые ее идеи были представлены в октроированной конституции, обнародованной 7 марта 1849 г. Правда, эта конституция никогда не являлась чем-то /262/ большим, чем просто формальным документом, и была отменена уже с принятием Сильвестрова патента 1851 г.[126] Тем самым завершился поворот к абсолютизму.
Новая система опиралась, прежде всего, на армию, бюрократию и католическую церковь. Эти три группы составляли опору власти Франца Иосифа и по окончании неоабсолютистского правления. Главной опорой, точнее связующим звеном, до конца монархии была армия, сохранявшая это значение даже после австро-венгерского компромисса 1867 г. в масштабе всего государства благодаря единому командному языку – немецкому. Монархия предусматривала двухлетнюю всеобщую воинскую повинность, и рекруты из разных коронных земель – стоит только представить себе это вавилонское столпотворение! – в ходе военной подготовки учились немецкому (а нередко и ненависти к нему). Частично способствуя интеграции офицерского корпуса монархии в единое целое, армия была в то же время ареной межнациональных распрей и местом национального угнетения.
Символом и выражением сущности этой армии в гораздо большей степени, чем солдаты, являлись офицеры. Офицерский корпус тоже был многонационален, но при этом объединен общим кодексом поведения и общим сословным высокомерием. Лишь небольшая часть офицерства происходила из дворян, хотя высшие командные должности почти исключительно предоставлялись представителям аристократии. Выходцу из буржуазных кругов уже нетрудно было стать офицером, но вершины военной иерархии по- прежнему оставались для него недоступными.
Наряду с династией, армией и, в известной степени, дворянством, одной из скреп, сдерживавших центробежные силы национализма, во второй половине XIX в. являлась бюрократия. Чиновники монархии были лояльны к императорскому дому и государству в целом. В то время как другие жители этого необычного государственного образования все более ощущали себя немцами, чехами, итальянцами, словенцами, поляками или кем бы то ни было еще, для чиновничества была характерна идея единого государства, идентификация себя не с какой-либо отдельной национальностью, а с монархией Габсбургов в целом. Впрочем, национальные противоречия отмечались и в среде чиновничества, проявляясь /263/ в череде кризисов, делавших все более очевидной опасность, которая, в конце концов, приведет к катастрофе этого искусственного образования, именовавшегося Австро-Венгрией.
Союз между троном и алтарем, на который опиралась еще предмартовская система, в условиях неоабсолютизма получил договорный характер в результате заключения в 1855 г. конкордата с католической церковью, представленной папой римским. Со стороны императора переговоры вел кардинал Отмар фон Раушер, пользовавшийся как бывший учитель монарха его особым доверием. Договор гарантировал католической церкви в монархии Габсбургов преобладающую позицию, что со всей ясностью отразилось в правосудии, особенно брачном праве, и, что еще важнее, в школьном деле. В школах предполагалось подчинить церковной доктрине все преподавание. Для оппозиционно настроенных либералов конкордат стал символом неоабсолютистской системы.
Из-за кулис эту политику с 1851 г. направлял вернувшийся из эмиграции Меттерних. Руководство,
