Сюзен Смит. 23 года.
Осуждена на пожизненное заключение за умышленное убийство двух собственных детей.
В ходе следствия и суда выяснилось, что отец Сюзен покончил жизнь самоубийством, когда ей было 6 лет. Вскоре мать вступила в брак с неким любвеобильным джентльменом, который, дождавшись, когда падчерица более или менее оформится как женщина, совратил ее в 12-летнем возрасте.
Юнион — городок маленький, с патриархальными традициями, и поэтому мать Сюзен запретила ей жаловаться кому-либо на преступное поведение отчима. Видимо, патологическая идея сохранения семьи во что бы то ни стало владеет умами значительного числа женщин на всех континентах… О драме в семье Сюзен знала и ее школьная учительница, но предпочла сохранить нейтралитет во имя всеобщего показного благоденствия.
Сюзен окончила школу с титулом «Самая дружелюбная ученица», однако этот титул едва ли избавил ее от депрессии, судя по тому, что девушка предпринимала попытку отравиться.
А затем она смирилась, приняла общие правила игры и стала самой заурядной шлюхой. Она начинает менять множество любовников, а поступив на работу в один из магазинов, живет одновременно и с менеджером, и с его заместителем.
Тем не менее, ей удается выйти замуж за вполне положительного парня, который искренне полюбил се и стал отцом се двух сыновей — Майкла и Алекса.
Но натура есть натура, и ей нипочем ни акты гражданского состояния, пи акты о рождении детей. Сюзен устраивается в компанию «Консо продактс» на должность секретаря, и, конечно же, становится любовницей владельца компании миллионера Кэри Финдли, а вскоре — и его сына Тома. Муж и этот дуплетный роман не мешали Сюзен заводить мимолетные связи с мужьями и приятелями ее подруг, а то и просто с залетными молодцами.
Но при этом ею прочно завладела идея-фикс: выйти замуж за Тома, сына владельца компании. Том, — но крайней мере, по его словам, — тоже был не прочь сделать эту падшую Золушку женой миллионера, но кое-что его не устраивало в предложенной кандидатуре. Этим «кое-что» были ее дети…
И Сюзен, недолго думая, устраняет это препятствие на пути к ее заветной мечте — она, как внеплановых новорожденных котят, топит своих малышей, прячет трупики в надежное место, а их исчезновение приписывает «какому-то чернокожему человеку», что породило в тихом и дружном городке межрасовые конфликты. Когда все тайное стало явным, суд присяжных, несмотря на решительные требования жителей городка и ожидания всей Америки, заменил положенный Сюзен электрический стул на пожизненное заключение, которое при хорошем поведении может стать всего лишь 30-летним. Скорее всего, здесь сыграла свою роль патриархальность мышления присяжных, благоговеющих перед таким понятием как «женщина-мать».
КСТАТИ:
«Лицемер мне напоминает человека, который убил родителей и просит суд о снисхождении на том основании, что он сирота».
* 1995 год. Донецк.
Наталья Малинкина.
Осуждена за убийство своих трех детей.
Со своим мужем, Геннадием, познакомилась на одном из якутских заводов, где она в то время работала лаборанткой, а он — слесарем. Оба жили в заводском общежитии, там же и начали супружескую жизнь. Через год после свадьбы родилась дочь, Леночка, а еще через год — сын, Витя.
По просьбе матери Натальи они переехали в Чимкент, где она жила одна в трехкомнатной квартире. Элементарного места под крышей всем хватало, жили мирно и дружно. Геннадий, к глубокому удовлетворению тещи, сделал в квартире тщательный и квалифицированный ремонт, был заботливым отцом и Примерным семьянином. Идиллия нарушилась тем, что мать увлекла Наталью идеей вступить в секту «Свидетели Иеговы», где она состояла в числе самых активных ее членов. Несмотря на возражения Геннадия, его жена вступает в секту и начинает регулярно — по утрам и вечерам — посещать ее собрания.
Начались скандалы. Жизнь в доме тещи стала невыносимой, и супруги с двумя детьми, по настоянию Геннадия, переезжают в Донецк, к его матери.
В поезде Наталья сообщила мужу, что у них будет третий ребенок. Геннадий на радостях устраивает пышный банкет, истратив на него все наличные деньги.
Трещина, наметившаяся в их отношениях к концу пребывания в Чимкенте, продолжает расширяться в Донецке. Если раньше Наталья снисходительно относилась к нечастым случаям нетрезвости мужа, то теперь эти случаи стали предметом яростных разборок. Во время одной из таких разборок благоразумный, но доведенный до стрессового состояния Геннадий впервые за всю их совместную жизнь прибегает к рукоприкладству, скорее символическому, но все же определенный рубеж уже пройден…
Наталья, взяв на руки самого младшего, Сережу, зловещим голосом предупреждает мужа о том, что он «горько пожалеет»…
Случай физического воздействия больше не повторялся, однако под хмельком Геннадий нет-нет, да и приходил. Наталья предъявила ультиматум, которому Геннадий не придал должного значения.
И вот, безо всяких на то причин стрессового характера, Наталья однажды утром, когда муж ушел на работу, поднимает детей и направляется к загородному пруду. Младших она несет на руках, старшая, Леночка, идет рядом, держась за материн подол…
Выбрав безлюдное место, Наталья одного за другим топит своих детей, затем складывает трупики на берегу, направляется к проходной металлургического завода и оттуда звонит в милицию: «Приезжайте, я утопила троих своих детей».
На допросе она сказала: «Я хотела отомстить мужу. Он меня не послушался…»
Естественно, ее подвергли психиатрической экспертизе, и не одной. Выводы врачей полностью совпадали и сводились к следующему: «Вменяема. Психика устойчивая и крепкая».
Когда я увидела, что сотворила, хотела сама утопиться, — заметила она на суде.
И что же помешало? — спросил судья.
Страшно стало… Они так жутко барахтались…
Во время суда в городе происходили массовые волнения. Горожане требовали публичной казни. Во время следственных экспериментов на месте преступления Малинкину охраняло отделение автоматчиков.
Все адвокаты-женщины категорически отказались защищать подсудимую.
После чрезвычайно долгого совещания суд приговорил Малинкину к 15 годам заключения.
КОММЕНТАРИИ:
В случае с домашней прислугой Г. нельзя не отметить крайне низкое интеллектуальное развитие этой девушки, которое всегда извращает ценностные ориентации.
Духовная бедность здесь сочетается с «натуральным» образом жизни в деревне, когда у слаборазвитой личности неизбежно формируется установка на примитивное восприятие человеческих отношений и человеческого тела отчасти из-за постоянного контакта с домашними животными.
Фактически Г. — забитое, тупое животное с поразительно слабой способностью адекватно оценить и приспособиться к явлениям окружающей действительности. («Особый ужас вызывали у нее трамваи»). Мало того, она даже не осознает сути совершенного преступления, которое ей кажется столь же естественным поступком, как зарезать хромую курицу.
Как внешний фактор, здесь, конечно, играли побудительную роль сельские нравы, не допускавшие внебрачных связей и тем более беременности, однако большинство девушек, в то время оказавшихся в подобном положении, тем не менее, не резали на куски своих новорожденных детей.
