Певчий человек
Однажды мой папа купил на рынке певчего человека — прямо с клеткой. Дома он поставил клетку на стол. — Ой, какой красивый! — закричал я. Сестрёнка насыпала ему зерна, мама налила воды.
Прошло несколько часов.
— Но почему же он не чирикает? — удивилась мама.
— Да, странно… — задумался отец. — Я же сам слышал, как мило они щебечут на воле…
«Паркер»
Мой «паркер» очень рано выучился писать — намного раньше, чем читать и говорить. Он был весь чёрный, с зелёным, под мрамор, колпачком и страшно гордился своим блестящим золотым пером, из-под которого выходили такие красивые буквы. Почерк у него и в самом деле был прекрасный и постепенно становился всё лучше и лучше.
Но «паркеру» быстро надоело выводить обычные буквы. Почерк его делался всё затейливее, слова обрастали завитушками и внушительными росчерками. Лист бумаги теперь представлялся «паркеру» катком, а сам он себя воображал великим фигуристом. Ему грезились восторг и ликование зрителей, слышались гром аплодисментов и крики «браво!».
И вот захотелось мне как-то написать письмо, а «паркер» так разгулялся, такого накрутил, что прочитать было невозможно. Нахлобучил я на него тогда зелёный колпачок, убрал в красивый кожаный футляр, засунул поглубже в ящик письменного стола и решил:
— Напечатаю-ка я лучше письмо на обычной пишущей машинке!
Планета
Ночью из окна спальни можно было разглядеть среди бесчисленных звёзд одну странную планету, всё население которой составляли две птички: красная пташечка и зелёный птенчик. Они жили на разных сторонах планеты и встретиться друг с дружкой никак не могли.
Прошло много лет, птенцы выросли, и повзрослевший зелёный птенец вдруг догадался, что умеет летать, взял да и перелетел на другую сторону планеты.
Птицы так друг дружке понравились, что мгновенно подружились, а вскоре и поженились. У них тут же народилась целая толпа детишек, пёстрых и озорных птичек-невеличек.
И теперь по ночам кажется, что планета весело подскакивает: можно подумать, она на радостях пустилась в пляс.
Морковка
Ясным летним утром морковка впервые выглянула на свет. Вернее сказать, в то утро её выдернули из грядки и бросили в корзину, где уже собрались другие морковки, капуста с лысиной во весь кочан и горстка какой-то мелкоты, которая вся вместе называлась горошком.
Наша морковка с самого начала была настроена воинственно. Она поругалась с капустой, высказала горошинам всё, что о них думает, а потом выскочила из корзины и принялась наводить порядок в огороде. Отчитала свёклу — нечего так глубоко в землю зарываться, сделала выговор помидорам — зачем висят так высоко, как следует выругала лук за то, что пёрышки свои не подровнял и честь ей не отдал. А сильнее всего её раздражала большущая тыква: развалилась тут, заняла весь проход между грядками, не пролезешь никак… Морковка, долго не раздумывая, разбежалась, собралась было через тыкву перескочить, но чья-то рука схватила её за зелёный хвостик, встряхнула и бросила обратно в корзину. Только и успела она, что громко взвизгнуть, — страшен визг разозлившейся рыжей морковки! — да всё равно никто даже и внимания не обратил. — А знаешь новость? — услышала она в корзине от встревоженных сестрёнок-морковок. — Сегодня к обеду овощи тушить собираются!
Стол
Мой стол всегда тихо-мирно стоит у окна, а я за ним работаю.
У стола, как у коня, четыре ноги, но стол никогда не лягается и овса не просит. И коню вряд ли понравилось бы, если бы кто-нибудь расположился на нём порисовать, а уж прикрутить к его спине настольную лампу — об этом и думать нечего…
Стол, весь заваленный книгами, альбомами, карандашами, кисточками, красками, а иногда даже и конфетами, спокойно стоит себе день-деньской и ждёт, пока я закончу работу. Он никогда не жалуется на то, что ему тяжело, и его не надо сажать на цепь, чтобы не убежал.
У моей собаки тоже четыре ноги. Когда я не вывожу её погулять, она лежит под столом — там у неё самое любимое место. Я с удовольствием вывел бы погулять в лес и стол, но не думаю, что это понравится моей собаке.
Я люблю свой стол и иногда дарю ему цветы. Тогда он благодарно и застенчиво опускает глаза и становится ещё милее обычного.
Машинка для стрижки волос
В молодости я был настоящим хиппи и носил до того длинные волосы, что выглядел каким-то чудищем болотным. Отрастил я их для того, чтобы встряхивать ими под громкую музыку, и про ножницы, а
