мужей.
— А это потому, что мы от матерей получили хорошее воспитание, — отвечала она — Нас всех укачивали сказкой о ласочке.
— Расскажите-ка и мне, прошу вас. Я повезу эту сказку в Европу для того, чтобы ею воспользовалась моя будущая жена, когда я женюсь.
— Охотно, — сказала негритянки. — Вот эта история.
Родила ласочка сына, потом позвала мужа и говорит;
— Поищи-ка мне любимые пелёнки и принеси сюда.
Муж выслушал жену и спросил:
— Какие такие пелёнки ты любишь?
А ласочка на это:
— Я хочу слоновую кожу.
Бедный муж остолбенел при таком требовании и спросил, не лишилась ли она случайно рассудка; вместо всякого ответа ласочка бросила ему на руки ребёнка и ушла. Она отыскала земляного червяка и сказала ему:
— Куманёк, моя землянка полна дёрну. Помоги-ка мне вскопать её.
Только что червяк обыскал землю, ласочка позвала курицу.
— Кумушка, — сказала она, — мой дёрн полон червяков; нам нужна ваша помощь.
Курица сейчас же побежала, скушала червяка и стала рыть землю.
Немножко далее ласочка встретила кота:
— Куманёк, — сказала она, — на моей землице есть курицы; можете распорядиться на этот счёт в моё отсутствие.
Через минуту кот съел курицу.
Пока кот пировал себе таким образом, ласочка сказала собаке:
— Хозяин! Неужели вы позволите коту владеть этим поместьем?
Собака в бешенстве побежала задушить кота, так как она вовсе не хотела, чтоб в этой стране был кроме неё иной хозяин.
Около этих мест проходил лев. Ласочка почтительно поклонилась ему и сказала:
— Ваше величество! Не подходите к этому полю; оно принадлежит собаке.
После этих слов лев, полный зависти, бросился на собаку и сожрал её.
Дошла очередь и до слона. Ласочка просила его защиты против льва, и слон, как покровитель, вошёл на землицу умолявшей его ласочки. Но он не знал её вероломства: она выкопала большую дыру и прикрыла её листьями. Слон упал в западню и при падении убился, а лев, боявшийся слона, убежал в лес.
Тогда ласочка содрала со слона кожу и, показывая её мужу, сказала:
— Я у тебя просила кожу слона. С Божьей помощью я достала и приношу её тебе.
Ласочкин муж не подозревал, что его жена была хитрее всех животных на земле; ещё меньше полагал он, чтоб барыня могла быть хитрее его. Он тогда это понял, и вот почему мы говорим теперь: он так же хитёр, как ласочка.
Тут и сказке конец.
Не одним только сказкам я научился у негров, я скоро узнал способы их торговли, их взгляды, привычки, нравственность, пословицы и извлёк пользу из их мудрости.
Например, эти добрые люди, которые так же, как и я, не умеют ни читать, ни писать, умеют, как индейцы и арабы, оставлять предметы в памяти своих детей, заставляя их отгадывать загадки; между этими загадками есть такие, которые по своей образовательности стоят другой толстой книги.
— Итак, — прибавил капитан, давая мне толчок по голове, что было большим выражением его дружбы, — отгадай-ка мне это:
— Скажи мне, кого я люблю, кто меня любит и кто всегда поступает по-моему?
— Твоя собака, капитан. Ты смотрел на неё, предлагая эту загадку.
— Браво, матрос! Пойдём дальше.
— Скажи мне: кого ты любишь немного, кто тебя любит много и кто делает всегда по-твоему?
Небойсь, молчишь. Это твоя мать, мой маленький человек. Ты думаешь, что она не всегда делает по-твоему, опыт покажет, что она всегда забывает о себе, лишь только тебя дело коснётся.
— Скажи мне, кто та, которую отец твой любит сильно, которая его тоже любит сильно и заставляет его всё делать по-своему?
— Никогда, капитан, не заставишь папашу сделать то, чего он не хочет. Мамаша это повторяет каждый день, но моя сестра дурно воспитана и всегда смеётся, когда мамаша говорит об этом.
— То-то и дело, что твоя сестра отгадала, мой матрос. Ах! Если б я имел дочь. Я б её сильно принуждал, чтобы она командовала мной с раннего утра до позднего вечера.
— Ну, остаётся ещё загадка! Кого любишь или не любишь, кто тебя любит или не любит, но кто заставляет тебя всегда плясать по своей дудке?
— Я не знаю, капитан.
— Ну, так спроси-ка об этом сегодня вечером у твоего папаши! — сказал, посмеиваясь, капитан.
Я не оставил совета без внимания и за обедом рассказал всё то, чему научился днём; негритянские сказки очень понравились моей матери; загадки имели полный успех, но когда я дошёл до последней, мой отец начал смеяться.
— Это не трудно отгадать, мой мальчик, я тебе сейчас скажу.
После этих слов мать взглянула на отца; я не знаю, что прочёл он в её глазах, но только он не докончил.
— Скажи мне, папаша, я хочу знать.
— Если вы не замолчите, — сказала мне мать строгим тоном, — я вас отошлю в сад без десерта.
— А! — сказал отец.
Это „а“ возвратило мне храбрость. Я ударил кулаком по столу; говори же наконец, папаша!
Мать сделала вид, что хочет встать, отец предупредил её, и через минуту я находился в саду, весь в слезах, с большим ломтем сухого хлеба в руках.
Вот каким образом я никогда не мог разгадать последнюю загадку. Если кто-нибудь искуснее меня, пусть отгадает, если нет — пусть отправляется в Сенегал. Быть может, жена портного разрешит вам то, чего я напрасно добивался от матери.
VI. Второе путешествие капитана
Беседы мои с неграми сделали из меня переводчика и маклера; капитан имел полную доверенность к моему усердию и, несмотря на мои молодые годы, я сам заключал условия со всеми купцами. Скоро груз был взят на хороших условиях, и когда я вернулся в Марсель, то, кроме своей доли, получил ещё богатый подарок от судохозяев. Слава моя начиналась, и после нескольких путешествий в Средиземном море мне предложили отправиться на восток в качестве корабельного приказчика на самом изящном бриге. Мне не было ещё двадцати лет.
Кому я был обязан такому славному месту? Собственному труду. На каких бы судах я ни плавал, я везде знакомился с матросами всех наций: с греками, левантцами, далматами, русскими, итальянцами и выучился, таким образом, языкам всех этих людей. В Чёрное море к устью Дуная посылался корабль за пшеницей. Нужен был человек, который бы умел бормотать на всех наречиях, и так как подвернулся под руку, пригласили меня, несмотря на то, что борода плохо ещё росла у меня на подбородке.
И вот я снова очутился на море, но на этот раз я занимался честной торговлей и был рабом только своего дома. Один Бог знает, как я трудился, защищал интересы судохозяев. Когда мы пришли в
