Константинополь, я нашёл средство очень выгодно продать наш груз, состоящий из разных предметов, и мы ушли в Галац, имея с собой вдоволь испанских пиастров и банковых билетов. Когда мы вошли в Чёрное море, на нашем корабле было много пассажиров всевозможных наций и партий. Оригинальнейший между ними был один далмат. Каждый вечер сидел он на передней части корабля с однострунной скрипкой, которую сербы называют гуслями.
Он водил смычком по струне и на звучном и приятном языке пел грустным голосом песни своей родины. Вот песни, которые распевал он по вечерам при блеске звёзд и которые остались у меня в памяти:
— Я молодой солдат всегда, всегда на чужбине. — Когда я оставил доброго отца, луна блестела на небе. — Блестит луна на небе, я слышу, как оплакивает меня отец. — Когда я оставил свою добрую мать, блестело солнце на небе. — Блестит солнце на небе, я слышу, как оплакивает меня мать. — Когда я оставил своих милых братьев, блестели звёзды на небе.
— Блещут звёзды на небе, я слышу, как меня оплакивают братья. — Когда я оставил милых сестёр, цвели пионы. — Опять цветут пионы, я слышу, как меня оплакивают сёстры. — Когда я оставил свою возлюбленную, лилии цвели в саду.
— Вот уж лилии в цвету. Я слышу, как меня оплакивает возлюбленная. — Надо, чтобы эти слёзы высохли, завтра я уйду отсюда. — Я молодой солдат всегда, всегда на чужбине.
— Посмотри на эту птицу, посмотри на этого сокола, что подымается выше облаков. Если бы я мог поймать его и запереть в комнату. — Дорогая птица, сокол с красными перьями! Принеси мне весточку. — Ладно, но неприятную весточку передам я тебе. С другим обручилась твоя возлюбленная. — Слуга! Оседлай мне каурку; тоже хочу быть там. — Когда она вошла в церковь, она была ещё простой девушкой, теперь же, сидя на великолепной скамье, она стала большой барыней. Посмотри на луну, что подымается между двух маленьких звёздочек? Это моя возлюбленная между двух невесток. Когда она пошла к венцу, я остановил её на дороге: „Милое дитя, отдай мне кольцо, которое я купил своей кровью. Теперь иди, иди, моё дитя… и не упрекай; да, это плачет моё бедное сердце, но не на тебя оно жалуется.“
Чёрное море не особенно удобно для плавания. Я не раз пересекал оба океана, знаю их бури и гораздо меньше боюсь длинной океанской волны, разбивающейся о корабль, чем маленькой волны Чёрного моря, которые качают, утомляют корабль и вдруг раскрываются, словно пропасть. В продолжение двух суток мы были на краю гибели; никто не мог держаться на палубе, исключая далматинца, который привязал себя поясом к скамейке и, весь в воде, распевал себе свои родные песни.
— Господин далматинец, — сказал я ему в одну из тех минут, когда море и ветер позволили нам вздохнуть свободнее, — я вижу, что вы храбрый человек и не боитесь кружения.
— Кто избегает своей участи? — отвечал он, пиля на гуслях. — Самое благоразумное покориться её воле.
— Вы говорите как турок. Христианин не может быть таким покорным.
— Разве нельзя быть христианином и покоряться божественной воле? Бог обещает нам только небо, если мы честные люди, но Он никогда не обещал нам здоровья, богатства, спасенья на море и прочих тленных вещей. Всё это предоставлено другой второстепенной силе, которая имеет только над землёй власть. Те, которые видели эту силу, зовут её Судьбой.
— Как, — закричал я, — те, которые её видели. Вы, значит, полагаете, что судьба существует?
— Отчего же и нет? — хладнокровно отвечал далматинец. — Если вы не верите, выслушайте-ка — одну историю. Главные её герои по сю пору живут в Каттаро — это мои двоюродные братья, которых я покажу вам, когда вы возвратитесь.
VII. Судьба
Два брата владели вместе одним хозяйством; один делал всё, а другой — лентяй — только и знал, что ел да пил. Урожаи всегда были отличные; а быков, лошадей, овец, свиней, пчёл и прочего было изобилии.
Старший, который всё делал, сказал однажды себе: к чему работать для этого лентяя? Лучше нам разделиться; я буду работать сам для себя, а он пусть делает как хочет, И он сказал брату:
— Брат! Ведь это несправедливо, что я занимаюсь всем, а ты ни в чём не хочешь помочь мне, а только и думаешь, что как бы поесть да выпить. Нам надо разделиться.
Брат пробовал было отклонить его от этого предложения, говоря ему:
— Брат, не делай этого, нам ведь так хорошо! У тебя ведь всё в руках: моё и твоё, и ты знаешь, что я всегда доволен твоими приказаниями и распоряжениями.
Но старший упорствовал, так что младший уступил и сказал ему:
— Ну, коли так, дели как знаешь.
Когда разделились, каждый получил свою долю. Лентяй сейчас же назначил пастуха к быкам, табунщика к лошадям, пастуха к овцам, пастуха к козам, свинопаса к свиньям, пчельника к пчёлам и сказал им всем:
— Я вам поручаю моё добро, да хранит вас Господь!
И по-прежнему беззаботно жил он в своём доме.
Старший, напротив, заботился о своей части так же усердно, как и прежде об общем хозяйстве. Он сам сторожил свои стада, имел над всем зоркий глаз, но, несмотря на то, он во всём имел плохой успех и убыток. С каждым днём дела всё шли хуже и хуже, так что в один день он дошёл до того, что не имел пары
— Пойду-ка я к брату, посмотрю, как идут его дела.
Дорога шла через луг, на котором паслось стадо овец; подойдя к ним, он увидел, что у овец совсем нет пастуха и только у стада сидела красивая молодая девушка и сучила золотую нитку.
Приветствовав молодую девушку словами: „Бог тебе в помощь“, он спросил, чьё это стадо. На что она отвечала:
— Кому принадлежу я, тому принадлежат и овцы.
— А кто ты такая?
— Я счастье твоего брата.
После этих слов его взяла злоба и зависть, и он крикнул:
— А где же моё счастье?
— Оно очень далеко от тебя.
— Могу ли я его найти? — спросил он.
— Можешь, ищи его, — отвечала она.
Когда он услыхал эти слова и увидел, что братнины овцы так хороши, что лучше трудно себе и вообразить, он не хотел идти далее смотреть другие стада, а прямо дошёл к брату. Только что брат его заметил, он пожалел брата и, заливаясь слезами, спросил:
— Где ты пропадал всё это время?
И заметив, — что он в рубище и на босу ногу, брат дал ему пару
Три дня погостил он у младшего брата и возвратился домой; вернувшись домой, он вскинул на плечи мешок, положил в него кусок хлеба, взял в руки палку и пошёл по свету искать себе счастья.
Через несколько времени он очутился в большом лесу и увидал безобразную старуху, которая спала под кустарником. Он стал палкой рыть землю и, желая разбудить старуху, хватил её по спине. Старуха проснулась с большим трудом и, полуоткрыв свои гнойные глаза, сказала:
— Благодаря Бога, что я заснула; иначе не иметь бы тебе
