расспрашивать о дорогах Эфиопии, Судана и прочих сведениях. Но как только я сел за стол, недоеденную курицу сразу унесли.
Тоже мне, святые угодники! Не буду ничего рассказывать, пока не накормите. Есть хочу! И чему вас в школе церковной школе учили? Уж Кротов бы рассказал вам сейчас, как по Библии положено принимать путешественников…
Когда люди старшего возраста побежали искать пастора (без его разрешения, якобы, даже накормить меня нельзя!), молодежь все же поставила мне большой стакан сока, хлеб, масло, ветчину и фрукты. Только перекусил, пришел черный малый и строго сказал:
— Фазер сказал, что ты не можешь ночевать здесь.
— Как? Вы прогоните меня даже в рождественскую ночь?
— Сожалею, но у нас нет места. — Остальные гости миссии при этом стыдливо опустили глаза и сделали вид что срочно захотели помыть на кухне посуду.
— Мне не нужно много места. Дождей здесь нет. Я согласен ночевать в палатке, позади миссии.
— Даже в палатке нельзя. Нет места.
— У вас огромная огороженная территория! Здесь на тысячи палаток места хватит. Мне нужна только защита от полиции и ночных воров…
— Так сказал Фазер. Ты должен уйти.
— Я могу сам поговорить с ним? Он меня боится!?
— Нет. Он уже ушел в комнату для сна.
— Хорошо. Я тоже ухожу спать. На улицу.
Из кухни донеслись удивленные возгласы белых путешественников: «Куда ты уйдешь?
Уже темно! Где ты будешь ночевать?!..» Я собрал рюкзак и зашел на кухню, чтобы набрать в бутылку воды. Черный поваренок, оглядываясь на двери, собрал мне в мешок хлеба, конфет, пирожных, бананы и апельсин.
Вот ему то я и пожелал счастливого рождества перед уходом.
От ворот церкви отошел метров на 100 по сухому оврагу в сторону кладбища. В темноте натянул между кустами палатку, вымыл ноги из бутылки и уснул посасывая рождественский леденец.
Утром 26-го декабря сразу направился к центру города — обменять деньги. От заправки отъезжала единственная машина с одиноким белым водителем.
— Доброе утро. Я путешественник из России.
— Доброе утро. Чем могу помочь?
— Подвезите меня в центр города…
— Конечно, садись. А куда тебе надо? — По тому тону, как он это предложил, сразу стало ясно, что об оплате не может быть и речи.
— Дело в том, что я только вчера вечером приехал автостопом из Замбии и не смог обменять в Виндхуке деньги — все закрыто, все банки, магазины, кафе…
— Да-да. Ведь Рождество! — Водитель даже не удивился. Между тем я удивлялся все больше, ибо мы въезжали на такие же пустые улицы, как и вчера.
— Я смотрю, и сегодня тоже все закрыто?
— Конечно, ведь рождество — два дня! — Сообщил водитель мне как «давжды-два=четыре» и остановился возле закрытого здания главпочтамта.
— Опять я не смогу деньги обменять… как же быть? Может быть есть «дежурный банк» на случай праздников?
— Даже не соображу, так куда же тебя везти… — Снова спрашивал водитель, осматривая безлюдные улицы вокруг.
— А давай в российское посольство! «Христиан стрит» знаешь?
— Понятия не имею! Давай заедем в полицейский участок и спросим.
Подъехали на пустую стоянку полицейского управления. Оставив машину с открытыми дверьми у входа, вдвоем заходим к окошечку «дежурного по городу».
Черная женщина-офицер подошла к стойке, гулко стуча каблуками по пустому залу.
Других людей в участке не было.
— Доброе утро. Мы ищем Христиан стрит. Не подскажете?
— Вот вам карта, ищите. — Женщина подняла на стол двухметровый стенд с подробной картой города.
— Это сложно. Слишком много улиц. А вы не знаете, где находиться русское посольство?
Покажите нам на карте, пожалуйста.
— Минуточку. Подождите, сейчас спрошу.
Женщина вернулась за пульт в глубине помещения, сняла микрофон и затараторила:
Очутился в квартале шикарных домов, утопающих в цветах и фонтанах. Вид портила только колючая проволока на каждом заборе. Вот и родной флаг виднеется над крышами.
В приемной посольства сидела нормальная русская тетка. Сама предложила позвать консула. Хоть и выходной в стране, но оказались на месте консул Анатолий Григорьевич Башкин и вице-консул Игорь Игоревич Майданов. Потом слух о моем приезде разошелся по территории, пришли еще какие-то люди и супруга посла. Наталья Львовна Шумская не смогла предоставить мне доступ в интернет, но взяла на бумажке текст моего послания в «гостевую книгу» сайта. Спасибо ей большое!
Вписку никто не предложил. Но я и не спрашивал, понимая, что посольство может пригодиться потом, для других научных целей. К тому же, у них тоже была телефонограмма от российского консула в Эфиопии.
Я поспешил заверить г-на Башкина, что сегодня же отправляюсь к океану. Консул обменял мне из своего кошелька 25 долларов США на 150 намибийских долларов и вывез на машине на объездную трассу.
Попрощавшись по-русски с консулом на пустой трассе, я даже забыл где нахожусь и стал голосовать правой рукой на правой стороне. Только когда мимо меня, в течение десяти минут проехали две машины «по неправильной полосе», я вспомнил, что это южное полушарие и встал на «правильную» сторону, посмеиваясь над собой «только поговорил с драйвером на русском, как уже как будто в Россию вернулся!»
Первый же джип, со спящим белым мальчиком на заднем сиденье, довез меня до Okahanjo, где мне надо было сворачивать на запад, к Атлантическому океану. Отметил еще одну причину, почему забыл что нахожусь в Африке — в магазине на АЗС даже кассиршей работала белая тетка. И покупатели были все белые, говорившие между собой, как мне показалось, на немецком языке. Я купил фанту, печеной картошки и пирог с изюмом, сказав кассирше «данке шен!», когда она аккуратно отсчитала мне дачу новенькими блестящими монетками с изображением зверей и растений.
Вдоль дороги на запад слева простиралась каменистая пустыня с редкими колючими кустами, а справа зеленые газоны и изгороди аккуратных маленьких домиков. Все заборы, крыши и стены были очень прилежно покрашены, газоны пострижены и свежи, в клетках на верандах щебетали попугайчики — тогда я впервые решил, что намибийские города все же больше похожи на немецкие, чем на африканские.
Машин на трассе немного, но все же больше, чем в столице. Пройдя пешком пять километров до выезда из города, застопил белоснежную «Тойоту» с двумя не менее белыми тетками из ЮАР. Мать и дочка ехали на праздники в Свакопмунд, отмечать рождество с друзьями. Всю дорогу они курили, слушали музыку и болтали между собой на непонятном мне языке. То, что я сперва принял за немецкий, оказалось языком «африканос» — смеси английского, немецкого, голландского и еще каких-то местных племенных языков. На этой смеси разговаривают все жители южноафриканских стран, хотя английский большинство тоже знают,
