— Все хорошо. Пешком дойду.
— Всего пять динаров! — Не унимался хелпер.
— Хамса динар иля Акаба?! — Переспросил я по-арабски.
— Ноу-ноу… — Засмеялся верблюдотксист и поехал в Петру за более сговорчивыми клиентами.
В 14–30 забрал свой рюкзак и пошел вдоль бесконечной череды отелей в город.
«…Должно быть, не меньше сорока градусов жары!» — Размышлял я в слух, утирая пот со лба возле очередной витрины. Брезентовая шляпа пропиталась соляными разводами.
— Во катри ю фром? — Спросил, по-английски, торговец открытками.
— Ана сияха мин Руси. — Решил поддержать я беседу, надеясь на бесплатный чай или открытку.
— Хорошо там, где нас нет! — Заявил человек на чистом русском.
— Ты разговариваешь по-русски?! — Радостно воскликнул я.
— Ноу. Онли файф вордс! — Гордо ответил человек.
Из дальнейшей беседы выяснилось, что человек подслушал эту фразу у русских туристов, разглядывающих открытки. Чтобы улучшить общение, он выучил как раз эту фразу, а вот значение ее уже забыл. Моих познаний в арабском тоже не хватило чтобы растолковать эту поговорку. Ну, да и ладно! Пожелаем ему удачи!
Вскоре нашел интернет-кафе. Даже в таком туристическом месте хозяин «угостил» меня пятью минутами бесплатно.
Машин по горной дороге в этот час было немного. Сначала проехал в кузове грузовичка, потом попил чай в полицейском участке, и лишь в начале шестого попал на 15-тый хайвэй, 
который пересекает всю Иордания с севера на юг, и по которому едут все грузовики и транзитные машины. Всего через пять минут забрался в высокую кабину супер-грузовика «рено». Еще через час водители двух грузовиков решили попить чай прямо в пустыне.
По черному асфальту автострады струились змейками желтые ручейки песка. Огромное солнце клонилось к горизонту освещая красным светом и без того красные скалы на востоке.
Водители достали примус и разлили чай, в уже знакомые мне по Турции, маленькие стаканчики.
В арабских традициях не принято пить чай «с чем-то», а у меня наоборот. Решив, что раз я из России, то можно показать им и наши традиции, достал из кармана старую лепешку хлеба, которая крошилась со мной весь день, во время посещения Петры.
— Этот хлеб из Сирии! — Гордо заявил я, собирая хлебные крошки в кучку, и выкидывая на асфальт те из них, которые уже покрылись плесенью.
— О нет! Во имя Аллаха! Выкини немедленно! — Запричитали водители.
Расчет оказался точным. Из холодильника (в каждом арабском грузовике обязательно есть холодильник) появились консервы, свежий хлеб, газированная вода… Мусульманам до захода солнца есть нельзя. А русским путешественникам очень даже можно! Водители еще несколько раз заваривали чай, с удовольствием хлопали меня по спине, приговаривая, очевидно, так: «Вот какой замечательный аппетит у сияхи! Кушай-кушай, не стесняйся. Ты гость в нашей стране, так что на наше голодание не смотри, мы покушаем вечером…»
Море ночных огней увидел я из кабины грузовика. Но водитель тут же предупредил меня, что все эти огни — израильский город Elat, даже не обозначенный на картах. А Aqaba — вот там, внизу, узкая полоска домиков — так казалось с горы.
Стрелка на главпочтамте была назначена назавтра, а сегодня хотелось как можно быстрее оказаться на берегу моря. К счастью, самосвал ехал куда-то на границу с Саудовской Аравией.
Свернув налево от города, мы проехали вдоль длинных портовых заборов, и наконец-то высадили меня на пляже километрах в шести южнее Акабы.
«CAMPING AREA» — прочитал я на табличке и почти бегом побежал к морю, радуясь прохладе и предстоящему купанию.
Я на Красном море!
Ночное море манило прохладой. На противоположном берегу справа, виднелись израильские огни, слева — египетские. На моем берегу — справа порт Иордании, слева на горизонте — Саудовская Аравия. Вот такое вот интересное геополитическое место досталось для ночевки — можно любоваться огнями четырех государств сразу.
Несмотря на близость сразу нескольких границ, никаких специальных режимов здесь не существовало. И это несмотря на многолетние вооруженные конфликты с Израилем! (Мне сразу вспомнилась наша «погранзона», например Чукотку нельзя посещать без специального пропуска, хотя море там куда холоднее. Или Черноморское побережье Краснодарского края, регистрационные режим которого, обуславливается как раз пресловутой «погранзоной».) На пляже из мелкой гальки горели костры, возле них варили еду и устраивались на ночлег многочисленные «бичи» (от английского слова «пляж»). Прежде чем уподобиться «бичу», я зашел в соломенное пляжное кафе, наполнить пресной водой бутылку. Как обычно, к воде получил еще и бесплатный чай.
Натянув под пляжным навесом свою легкую палатку, полез купаться. По рассказам своих товарищей я знал о наличии острых кораллов и морских ежей, так что старался поменьше шарить ногами по дну и побольше плавать. Когда вылез на берег, обнаружил что «бичи»
украли мою бутылку для питья. Пришлось снова ходить за водой. Это был первый и единственный случай воровства в арабских странах.
В половине первого, ночью, меня разбудили громкой музыкой и светом фар. Арабская семья приехала на пляж на пикник. Дневная жара не располагала к веселью, поэтому отпраздновать свое они решили ночью, под соседним навесом, совершенно не обращая внимания на мою палатку.
Когда я вылез, чтобы поругаться, обнаружилось, что на много километров вокруг видны кучки отдыхающих людей, которые высыпАлись в полуденный зной, а теперь, под звуки громкой музыки, расстилают на пляже коврики и достарханы, жгут костры на привезенных с собой дровах, готовят еду и чай. Ах, да! Ведь мусульманам нельзя есть до захода солнца, вот они и «отрываются» по ночам на всю катушку. Весь берег покрыт точками костров и автомобильных фар. Хорошо, что нет пьянства и хулиганства.
Решив не портить людям веселье («Задерживать отход ко сну — привилегия хозяев!»), перенес палатку на 200 метров к менее шумной компании, полюбовался на яркие южные звезды и снова отошел в мир сна.
Наступило воскресное утро. У мусульман, впрочем, нормальный рабочий день. К половине девятого пляж опустел. Только несколько многодетных мамаш лежали в тени навесов, а их дети резвились в морских волнах. Собрал рюкзак и пошел в во вчерашнее кофе. Я был слегка хмурым, из-за того, что утром не нашел чехла от палатки, и колышка. Скорее всего, их случайно прибрали играющие дети, отнюдь не с целью воровства, а по недомыслию.
В первом кафе мне не дали ни бесплатного чая, ни кипятка. Сказали, что искомые продукты у них закончились до вечера. Зато в следующем кафе меня угостили и кипятком и чаем, кашу я заварил свою, прямо на кухне купил немного хлеба.
В каждом пляжном кафе есть пункт проката пляжного снаряжения. Но удалось одолжить маску у играющих на пляже детей, и я вдоволь поплавал с ней в кораллах. Конечно, никакие фильмы Кусто не передадут всей красоты подводного мира кораллового рифа. Тысячи ярких рыбок кружат вокруг тебя, отбрасывая яркие брызги отраженного солнечного света, лучи солнца пронизывают прозрачную толщу до самого дна, под зеркальным «небом» грациозно возвышаются гигантские «цветы» и «деревья» коралловых колоний, между ними просвечивает на дне мелкий желтый песок. Из многочисленных закоулков и расщелин торчат иглы морских ежей и конечности звезд, в такт движению воды колышут щупальцами разноцветные актинии…
Кораллы начинаются с глубины 30–40 сантиметров и во время отлива их вершины почти касаются поверхности. В 10–15 метрах от берега они неожиданно обрываются в бирюзовую глубину, где обитают самые крупные рыбы. Мне повезло, в тот день я увидел «полет» гигантского ската — манты, черная со спины и белая снизу, трехметровая плоская рыбина парила с помощью своих боковых плавников-крыльев и беззвучно разевала огромный рот, процеживая морскую воду… Красота этого процесса настолько
