перестали летать в Эфиопию, как только мы перестали строить здесь социалистическую республику. Так что скидка будет распространятся только от Каира до Москвы, а вот лететь до Каира Юре придется за полную стоимость билета компании «CairoAirways».
На следующий день врачи сказали, что у всех, сдавших анализы, обнаружены в кишечнике амебные цисты. Это значит, что мы переболели тяжелым африканским заболеванием, типа дизентерии. Чтобы вывести амебу окончательно, нам велели купить в аптеке антибиотик. То, что в данный момент в нашей крови не обнаружили малярийных тел, еще ничего не значит.
Возможно, что вредный микроб затаился в других органах и размножится в крови позже. Вон, Гришу уже дважды лечили от малярии «по типичным признакам», хотя в крови малярию ухватить «не успевают». Приступы жара и холода объясняются как раз тем, что малярийные плазмодии то размножатся в крови, то исчезнут до следующего приступа. Лекарство для профилактики малярии, купленное нами еще в Каире, в Эфиопии уже не действует.
Единственное средство, которое помогает в 85-ти процентах случаев — таблетки «Fansidar». Для профилактики пьем по одной таблетке в неделю, а в случае появления первых признаков заболевания (понос, температура, «простуда») нужно выпить сразу три таблетки. Хотя это вредно для печени, есть шанс выкарабкаться без капельницы. С помощью внутривенных вливаний, в госпитале уровня Балчи вылечивают 95 % случаев, а вот в деревнях такого сервиса нет даже за деньги. Но самые опасные районы мы уже проехали — в южных провинциях Эфиопии малярия встречается реже, чем на севере.
Уже несколько раз я посещал Российский Культурный Центр, надеясь поговорить с директором. Но Михаил Александрович каждый раз сказывался то уехавшим, то больным.
Других русских людей в РКЦ я пока не видел. В кафетерии о России напоминают только картинки на стенах. В выставочном зале поет песни какая-то религиозная секта. В библиотеке нет ни одной русской газеты, а единственный телевизор директор забрал к себе в квартиру.
Полный «упадок культуры», приятное исключение — выставка художницы, учившиеся в Харькове. Но выставку организует не РКЦ, а некая организация «Русских женщин», как я понял, такая же «неформальная» как и наша АВП. С одной из этих тетушек познакомились я и Олег прямо на выставке. Оказывается, посольство и прочие русские люди, не общаются с женщинами, вышедшими замуж за эфиопов, считая их какими то «падшими» или «грязными».
Возможно этим отчасти и объясняется такое различное отношение к нам со стороны живущих в Эфиопии, и приехавших сюда «по контракту». Мы долго говорили о временах минувших и нынешних, о политической ситуации в России и Эфиопии, о наших консулах и послах, об эфиопских церквях и православии… в это время на выставку заглянула еще одна русская женщина, Валентина Семеновна:
— Ой, а я про вас уже слышала, но сначала даже не поверила.
— А мы про вас не слышали, но сразу верим!
— А где же вы сейчас ночуете? Говорят у вас проблемы с нашим посольством…
— Скорее, не с посольством, а с послом. Действительно, мы живем в разных местах города и не у всех эта проблема решена окончательно…
— А что же вы ко мне сразу не приехали?
— Так Вы же не приглашали!
— Так приглашаю. У меня пяти-комнатная квартира почти в центре. Живу только с сыном…
— Так поехали прямо сейчас. Если все ОК, то мы переберемся к вам из гостинцы уже сегодня…
— Конечно пошли пешком, это здесь, недалеко.
Таким образом мы обосновались на квартире Валентины Семеновны. С первым мужем, эфиопом, она развелась, а второй муж, американец, пропал без вести, пролетая на самолете над Заиром. В квартире проживал только ее старший сын 17-ти лет.
Эрика она научила говорить на русском, английском, французском языках. Сама Валентина Семеновна владеет еще и немецким, а также и официальным языком Эфиопии — амхарским. Он единственный из племенных языков имеет собственный алфавит и письменность. Но кроме амхарского, «межплеменного» языка, различные народы Эфиопии имеют еще и свои, «локальные» языки. Иногда на целый регион, иногда только на 1–2 деревни.
Музыковед по специальности, сейчас она зарабатывает уроками фортепьяно — в богатых семьях это модно и недостатка в учениках нет.
За небольшую плату по хозяйству ей помогает служанка — девушка из деревни.
Заработанных в городе денег хватает чтобы содержать всех ее родственников.
Мы заняли одну из нежилых комнат, которая использовалась как кладовка. Сначала в комнате поселились Олег, Антон и автор, потом к нам присоединился и выписавшийся из Балчи Гриша Кубатьян. С первого дня нам готовили вкусные борщи, но мы и сами покупаем картошку и другие продукты. Служанка показала, где продаются апельсины по 4 кг за 4 быра. Еже вечерне мы объедаемся цитрусовыми, помня завет докторов, что «кислая среда убивает амебу прямо в желудке».
В понедельник оправдались худшие опасения — нам отказали в кенийской визе. Что теперь делать? С запада от Эфиопии — партизанский Южный Судан, слева — охваченное войной Сомали. Но так просто сдаваться нельзя! Провались во вторник на прием к кенийскому консулу.
Нас пригласили в кабинет на втором этаже. На столе у консула наши анкеты, но он еще раз подробно расспрашивает нас.
— С какой целью вы хотите попасть в Кению?
— У нас кругосветное путешествие. Ваша страна — одна из самых интересных и, можно сказать, первостепенная в Африке…
— Сколько у вас денег?
— Мы храним деньги на пластиковых карточках VIZA, если нужно — родители могут в Москве подкладывать деньги…
— Кто вы по профессии, если можете себе позволить путешествовать целый год?
— Писатель, педагог, фотограф. Выпускники университетов. Мы не каждый год путешествуем вокруг света, но раз в жизни можно себе позволить.
— Зачем Вам это нужно, объехать вокруг света?
— Мы хотим увидеть своими глазами, как живут люди в разных странах. Ведь у россиян нет почти никакой информации об обстановке в странах Африки, например. Мы хотим рассказать всем о том что увидим, через наши книги, фотографии и, вот, на визитке, вебсайт в интернет.
— Ах, веб-сайт. Это очень интересно! Ваши заметки… пожалуй … смогут видеть тысячи людей… вот что. Подождите внизу, я позвоню в Найроби и скажу вам свое решение через пол часа.
Через двадцать минут нам вернули паспорта с уже наклеенными визами Кении! Причем дата выдачи на визах стояла пятничной. Значит, визы уже были в паспортах, но почему-то их передумали выдавать, а «отказ из Найроби» — только предлог. Может он сейчас не в Найроби звонил, а своему другу в посольство за соседним забором? Странные дела здесь творятся.
Но, все хорошо. Можно ехать дальше, только сначала хотелось бы разобраться с «наболевшими вопросами».
Получили за один день и 9,5 долларов месячные визы Мозамбика. Визу ЮАР и Малави нас получать отговорили — пока мы до них доедем, срок действия уже наверняка закончиться.
Попытаем счастья в Танзании. По словам почти всех жителей Эфиопии, как местных, так и русских, Кения — самая опасная страна на нашем дальнейшем пути (это если не считать ЮАР, где белые люди умирают насильственной смертью чаще, чем естественной). Различные очень солидные и уважаемые люди заверяли нас, что если даже мы доедем невредимыми до границы Кении, то «тамошние грабители, куда более наглые чем в Эфиопии. А в центре Найроби вас запросто могут убить только из-за фотоаппарата!» Т. е. в принципе, по их словам, выходило, что проехать невредимыми через Кению у нас был лишь
