применения больших катапульт в военных действиях.
(1) «Иудейская война», книга III, глава VII. Осада Иосафаты, 67 г. н. э. «Затем Веспасиан окружил город машинами для метания камней и стрел; всего количество этих машин составило 160… Одни специальные машины с воем метали стрелы, другие специальные машины — камни весом в талант…
Но Иосиф и его товарищи хотя и падали замертво один за другим под градом стрел и камней, которые эти машины метали в них, не покидали стену… Осадные машины находились на большом расстоянии и не были видны, поэтому уклониться от их снарядов было трудно; каждая машина извергала град камней или стрел, и эти камни летели с такой стремительностью и силой, что сносили со стен зубцы и выламывали углы. Ничто не могло противостоять ударам огромных камней. Машины производили страшный грохот, усиливавшийся воем и грохотом летящих камней и стрел, а также стуком мертвых тел, разбивавшихся о крепостные стены».
(2) «Иудейская война», книга V, глава VI. Осада Иерусалима, 70 г. н. э. «Машины, бывшие на вооружении всех легионов, были изумительно сконструированы, но самые удивительные машины были на вооружении десятого легиона. Машины, метающие стрелы, и машины, метающие камни, были больше и мощнее остальных. Поэтому они не только отражали все вылазки иудеев, но и сметали защитников со стен. Камни весом в талант[141] летели на расстояние в два и более стадия[142].
Удару этих метательных машин не мог противиться никто: были сметены не только те, кто стоял в первых рядах на пути снаряда, но и те, кто стоял на большом расстоянии за ними.
Что касается иудеев, то сначала они наблюдали за метанием камней. Белая окраска камней делала их заметными, поэтому об их приближении можно было узнать заранее не только по ужасающему шуму, но и увидеть благодаря их яркости. Караульные, следившие на башнях, давали знак, когда машину готовили к выстрелу, так что те, кто стоял в зоне действия машины, отскакивали и бросались на землю. Но римляне узнали об этом и начали зачернять камни. Теперь они могли спокойно прицеливаться, не будучи замеченными, как это было прежде».
Заметки Иосифа Флавия являются прямым и достоверным свидетельством, так как летописец рассказывает то, что наблюдал лично при описанных осадах, в одной из которых (в осаде Иосафаты) умело командовал оборонявшимися.
Тацит в своем описании битвы между армиями Вителлия и Веспасиана, состоявшейся вблизи Кремоны в 69 г. н.
Фруассар повествует, что при осаде голландского города Тинлевека (1340 г.) «Жан, герцог Нормандский, вез с собой на телегах из Камбрэ и Дуэ множество военных машин. Среди прочих у него было шесть очень больших машин, которые он устанавливал перед крепостью и которые день и ночь метали большие камни, обстреливая крыши, верхние ярусы башен и жилых домов, так что защитникам приходилось прятаться в погребах и подвалах».
Кэмден пишет, что для метания камней использовались машины колоссальной мощности и что с помощью машин, называемых мангонелями[144], обычно метали мельничные жернова. В дополнение он сообщает: «Когда король Иоанн осадил Бедфордский замок, у восточной стороны замка были установлены две катапульты, бомбардировавшие старую башню, в то время как две были установлены на южной стороне. Еще одна была установлена на северной стороне; именно она и проделала две бреши в стенах».
Тот же автор утверждает, что при осаде королем Генрихом III замка Кенилуорт у гарнизона были машины, метавшие камни чрезвычайно большого размера, и что вблизи замка было найдено несколько каменных ядер диаметром 16 дюймов (40 см). Предполагается, что они были брошены во время Войны Баронов (то есть гражданской войны 1263–1267 гг. —
Холиншед пишет: «Когда Эдуард I осаждал замок Стирлинг, он приказал установить у стен крепости деревянную метательную машину, которая должна была бомбардировать замок камнями весом в 2–3 английских центнера (100–150 кг)».
Отец Даниэль в своей «Истории французской армии» пишет: «Важной задачей французских инженеров было построение осадных машин, способных метать такие камни, которые пробивают крыши домов и разрушают стены». Этот же автор продолжает: «Французские инженеры настолько преуспели в решении этой задачи, что их машины могли метать снаряды огромного размера, проникавшие даже в нижние этажи и подвалы домов самой прочной постройки»[146].
Урон, наносимый защитникам города баллистой, ни в коей мере не уступал разрушениям от катапульты. Снаряды баллисты представляли собой мощные деревянные стрелы со стальными наконечниками, Конечно, весом они уступали камням, брошенным катапультой, а тем более требюше» но зато были способны проникать через крыши и разрушать легкие брустверы.
Цезарь пишет, что, когда его лейтенант Кай Требоний строил передвижную башню при осаде Марселя, единственной защитой рабочих от стрел машин[147] были завесы, сплетенные из веревок. Ими загораживали три стороны башни, открытые для осажденных[148].
Прокопий повествует, что при осаде Рима в 537 г. королем Италии Витигисом[149] он видел, как облаченный в доспехи предводитель готов пытался залезть на дерево и был пригвожден к нему стрелой, пушенной из баллисты. Стрела насквозь пробила доспехи, тело и вонзилась в дерево.
Аббо пишет, что при осаде Парижа норманнами в 885–886 гг. Эболус [150] выпустил из баллисты стрелу, которая пронзила сразу нескольких врагов.
Затем Эболус с мрачным юмором предложил своим товарищам отнести убитых на кухню, намекая на то, что норманны были насажены на древко стрелы, как дичь на вертел.
Но осадные машины метали в крепость не только каменные ядра и тяжелые стрелы. С целью вызвать эпидемию было принято вбрасывать в осажденный город трупы лошадей и даже тела солдат, погибших во время штурма или вылазки.
Например, Варийя[151] пишет: «При неудачной осаде Карольштейна в 1422 г. Корибут приказал бросить в город не только 2000 телег навоза, но и тела своих солдат, погибших от рук осажденных. Большое число оборонявшихся умерло от лихорадки, вызванной зловонием. Остальные спаслись только благодаря стараниям богатого аптекаря, который бесплатно раздавал жителям Карольштейна противоядие от занесенной в город инфекции»[152].
Фруассар сообщает, что при осаде Обероша парламентера, который вышел для проведения переговоров о капитуляции, забросили обратно в город выстрелом из метательной машины.
«Для большего устрашения они схватили воина, повесили ему на шею его грамоты, мгновенно сунули в пращу и метнули обратно в Оберош. Воин прибыл в город мертвым, к ужасу и изумлению рыцарей, ставших свидетелями этого».
Другой историк объясняет, что для такого выстрела нужно предварительно обмотать человека веревками, чтобы получился круглый сверток, похожий на мешок зерна.
Такие изуверские дела производились посредством требюше.
Катапульта была недостаточно мощной, чтобы метнуть тело человека. Эту трудность можно было преодолеть отсечением головы незадачливого парламентера. Если условия сдачи с презрением отвергались, то их пригвождали к черепу казненного, а затем забрасывали голову в город как ужасную весть об отказе от переговоров.
