Сказания и повести о Куликовской битве

своих мужественных предков. В годы Великой Отечественной войны имя Дмитрия Донского прозвучало на историческом параде войск на Красной площади среди тех, чей пример воодушевлял наш народ на ратные подвиги во имя защиты социалистического отечества. На Куликовом поле бережно сохраняется мемориальный ансамбль, сто лет назад возведенный на народные пожертвования. Ныне он включает и церковь, талантом А. В. Щусева воплощенную в формы древнерусского хоромного строения.¹¹⁴ Славная битва вдохновляла поэтический гений не только современников. Ей посвятили проникновенные строки В. А. Жуковский, К. Ф. Рылеев, А. А. Блок. Она живет в живописи В. А. Серова, в музыке Ю. А. Шапорина. Она живет в наших сердцах.

А. Н. Кирпичников ВЕЛИКОЕ ДОНСКОЕ ПОБОИЩЕ

8 сентября 1380 г. на берегу Дона в месте впадения в него р. Непрядвы в генеральном сражении была разгромлена крупнейшая монголо-татарская армия, осуществлявшая карательный поход на Русь. Куликовская битва явилась событием, изменившим ход русской истории. Победа русского войска на Куликовом поле привела к тому, что Золотая Орда была отброшена в разряд второстепенных держав.

Авторитет же Москвы как собирательницы русских земель укрепился окончательно. На повестку дня был поставлен вопрос о полной ликвидации монголо-татарского ига. В муках героической борьбы за свободу и независимость рождалось единое Русское государство. Куликовская битва явилась величайшей в средневековой Европе освободительной битвой. Она вернула русскому народу веру в свои силы и отчетливо показала, что на исходе XIV в. конфедерация русских земель и княжеств оказалась сильнее своего самого страшного противника.

Ни одно сражение русского средневековья не удостоилось столь повышенного внимания летописцев и древнерусских книжников. Комплекс сведений о Мамаевом побоище совершенно исключителен, а в ряде тактических деталей и вовсе неповторим. По общему мнению, источники, освещающие великую битву, основаны на многих достоверных фактах.

Особое место среди источников о Куликовской б» итве занимает замечательная своими подробностями Киприановская редакция «Сказания о Мамаевом побоище», входящая в состав Никоновской летописи. Неизвестные по другим материалам сведения о великой битве приводятся также В. Н. Татищевым в его «Истории Российской». К сожалению, татищевские известия в литературе, посвященной рассматриваемой теме, обычно не используются. Между тем они заслуживают внимания и, в частности, находят подтверждение в приблизительно современных Куликовской битве среднеазиатских источниках (см. ниже).

При всем интересе к Куликовской битве ряд ее моментов изучен недостаточно. Относится это и к ходу самого сражения. Не повторяя известного, остановимся на таких темах, как тактика боя, этапы сражения, боевое построение подразделений, потери русских войск, поведение в битве главнокомандующего. Рассматриваемые сюжеты небесполезны, по нашему представлению, для общих оценок русского военного дела

XIV–XV вв. Попытка нового исследования военной стороны «Мамаева побоища» базируется на приведенных в систему знаниях о русском военном деле и вооружении периода зрелого феодализма.¹¹⁵

Согласно «Сказанию о Мамаевом побоище» складывается определенное впечатление, что русские войска расположились на Куликовом поле еще накануне битвы. В день сражения эти полки были здесь «учреждены», то есть построены в боевой порядок, до 6 часа дня.¹¹⁶ Далее упо-; минается «место высоко», откуда русское командование наблюдало расставленные, готовые к <бою отряды и их поднятые стяги. «Сказание»! приводит и другие детали пребывания войск на Куликовом поле. Здесь в обращении к войску великий князь призывал воинов сохранять боевой, порядок. «Коиждо вас нын? учредитеся, утр? бо неудобь мощно тако учредитися: уже бо гости (ордынцы, — А. К.) наши приближаются» (с. 39),¹¹⁷ В ночь перед битвой главнокомандующий вместе с воеводой Дмитрием Боброком на Куликовом поле «испытывал приметы». Гадание перед боем вполне вероятно, но произошло ли оно именно в ночь перед сражением, утверждать трудно. «В рассказе о гадании сказалась душа русского народа, грозного и в то же время жалостливого к своим врагам: „земля плачет⁴⁴ чужеземным языком о детях своих. Эта печаль о погибших детях и неутешных матерях — высокая народная правда, вечная жажда мира и справедливости».¹¹⁸

Последовательно, в отличие от «Сказания» с конкретным указанием времени переправы через Дон, отображено начало дня великого сражения в летописной повести о Куликовской битве. Согласно этой повести 8 сентября (здесь и далее даты по старому стилю) 1380 г. на рассвете русская армия в боевом порядке по наведенным накануне мостам и разведанным бродам перешла Дон. Согласно Киприановской редакции «Сказания о Мамаевом побоище» после перехода через реку мосты были разрушены. Этим была предотвращена возможность глубокого обхода и удара ордынцев с тыла.

День встречи враждующих войск был выбран не случайно. Он совпадал со «светоносным» праздником рождества богородицы. Туман задержал сближение двух армий, поэтому оно произошло с опозданием. «Князю (великому, — А. К.) же перешедшу за Донъ в пол-? чисто..* на усть Непрядвы… И бысть въ шестую годину дни, начаша появливатися погании измалтян? в пол’?… И ту исполчишася тотарьстии полци противу крестьянъ» (с. 20). «Исполчение» русского войска непосредственно

на поле брани, о котором упоминает «Сказание», действительно имело место, однако оно, по- видимому, не было начальным, а повторяло в основном принятое во время остановки у Дона 6–7 сентября 1380 г., то есть накануне сражения.¹¹⁹ Тогда армия была разделена на шесть полков и 23 отряда (по 3–5 в каждом полку).¹²⁰ Сообразно топографии местности и другим особенностям новой позиции взаимное расположение полков могло быть несколько изменено. Как бы то ни было, войска, выстроившиеся на Куликовом поле, в любой момент могли принять ближний бой. «Уже бо русскые кони окр?пишася от гласа трубънаго, и кой-ждо въинъ идеть под своим знаменем. И вид-?ти добр? урядно плъкы уставлены поучениемъ кр?пкаго въеводы Дмитреа Боброкова Волынца» (с. 41).

В дубраву «вверх по Дону» был выдвинут засадный полк под руководством князя Владимира Серпуховского. Ход боя показал, что татары ничего не знали об этом скрытом резерве. Дубрава, о которой шла речь, судя по старинным описаниям и планам Куликова поля, примыкала к левому крылу русских войск и частично находилась в их тылу по берегу р. Непрядвы.

Главнокомандующий русским войском в последний раз объехал полки. Он по дружинной традиции призывал воинов не бояться смерти «за братию нашу, за все православное христианство». Если доверять свидетельству Киприановскоп редакции «Сказания о Мамаевом побоище», то в этой речи великий князь, явно разумея пестрый сборный состав областных ратей, напоминал об общерусском единстве рода, племени и веры. «И слышавше сие… мужествени быша, яко орли летающе и яко лвы, рыкающе на татарьскиа полкы» (с. 63). В передаче В. Н. Татищева воины «всюду отвесчеваху ему (князю Дмитрию, — А. Г.), еже готови есми помрети или победити».¹²¹ Осознание борьбы за правое дело и единодушный патриотический подъем придали войску в то грозное утро новые моральные силы. Так на Куликовом поле рождался подвиг, которому суждено было стать в веках примером 'беззаветного служения Родине.

В большом полку у главного знамени князь Дмитрий Иванович отдал «царскую приволоку», коня и знаки власти своему любимцу Михаилу Ивановичу Бренко. В ходе битвы боярин Бренко, которого прорвавшиеся к главному знамени татары приняли за великого князя, погиб как герой. Во время боя противники стремились достичь и опрокинуть главное знамя и захватить или уничтожить самого командующего. Знал это правило и князь Дмитрпй. Однако, возлагая свою одежду на любимца, он, по верному замечанию Д. Иловайского, никоим образом не мог предвидеть все случайности предстоящего боя, предвидеть, что боярина непременно убьют вместо него самого.