- Она что-то слышит, - прошептала дриада. – Она идет на звук.
- Она и раньше шла на звук!
- Теперь это чужой звук.
* * *
Иефа шла на звук. Больше не нужны были камешки, мелким стуком рисовавшие пещерное нутро, больше не нужен был голос. Чужой, настырный, пронзительный звук вел лучше любого факела. Сперва Иефе показалось, что где-то далеко кричит чайка, кричит тоскливо и тонко, – она даже удивилась, откуда взяться чайке в пещере, а потом звук стал понятней. Иефа сжала кулаки и вся подобралась: в чернильной тьме коридоров отчаянно вскрикивала женщина. Еще через минуту ее услышал Зверь и обеспокоенно бросился полуэльфке под ноги, предупреждая.
Нет, Иефа не собиралась лезть на рожон и глупо геройствовать. Она замедлила шаг и прижалась к холодной стене, сливаясь с камнем. Женщина кричала все ближе, к ее голосу присоединилось хриплое невнятное бормотание, смех и звонкие вспышки пощечин. Полуэльфка не сомневалась, что это были именно пощечины – после каждого удара женщина захлебывалась криком и на несколько мгновений замолкала.
Иефа медленно пошла вперед, стараясь не отделяться от стены. В коридоре посветлело – кое-где на стенах начали появляться редкие держаки с немилосердно чадящими факелами. Зверь отстал, прячась в тени подземных углов и изгибов. Стало труднее дышать, прохладный спокойный запах влажного камня сменила неудобоваримая смесь: пахло дымом, подгорелой стряпней и немытым телом, из боковых проходов ощутимо разило нужником.
Женщина закричала где-то совсем близко – слов было не разобрать, кроме лихорадочно повторяющегося «мама».
Хвост развернулся сам собой и задрожал над правым плечом. «Спокойно… Спокойно… Только спокойно…» - прошептала полуэльфка, пытаясь усмирить черное лохматое чудовище, которое все подобралось для прыжка и только ждало подходящего момента, чтобы вырваться из тесного бардовского нутра. «Спокойно… Только спокойно…»
Чудовище не желало успокаиваться. Чудовище хотело сломать хребет тому, кто бил женщину в каменном коридоре. Да-да, сломать хребет. Выпить кровь. Ударить. Убить. Впиться когтями. Разорвать. Уничтожить.
В глазах потемнело. Иефа вцепилась в стену, глубоко вздохнула и титаническим усилием загнала чудовище поглубже, внутрь. «Потом. Потом, ладно? Потом можно будет. А сейчас потерпи, спокойно, спокойно… Только спокойно…»
Они появились впереди, шагах в пятнадцати, неопрятным клубком вывалившись из бокового коридора. Женщина хныкала и подвывала, отбиваясь от своего мучителя, а потом вырвалась и неуклюже поползла вперед, все время наступая коленками на изорванный подол и оглядываясь. Гоблин неуклюже вскочил, весело ругнулся, в три прыжка нагнал беглянку, схватил ее за волосы и рванул на себя. Женщина пронзительно закричала, бестолково шаря руками в воздухе в тщетных попытках освободиться.
Черное лохматое чудовище внутри барда бесновато взрыкнуло и бросилось в атаку.
Нет, Иефа не собиралась лезть на рожон и глупо геройствовать. Иефы просто не было. Был прыжок, оскал, удар, от которого у гоблина беспомощно мотнулась голова. Был пронзительный визг женщины, штопором ввинтившийся в пространство коридоров. Где-то на задворках сознания слабо трепыхалась мысль о конспирации, секретности и еще какой-то ерунде, нелепой и малопонятной. Гоблин поднялся на ноги, ударил почти наугад, целясь в размытый силуэт, но промахнулся. Иефа с разворота двинула противника в челюсть и хрипло засмеялась от переполнявшего ее злобного торжества. Дриада волновалась о мече – идиотка! Меч! Да кому он нужен, если…
Иефа не заметила, когда перестала думать. Наверное, это случилось в тот момент, когда гоблин вдруг вытаращил в комическом ужасе глаза и заревел во всю глотку, и шарахнулся к стене, и зашарил по ней руками, и схватил попавшийся под руку факел и начал так нелепо тыкать им перед собой, пытаясь отогнать полуэльфку… А женщина – Иефа не забывала отслеживать и ее – наоборот, замолчала и застыла, как мышь в пасти гадюки… Наверное, это случилось тогда, когда из-за поворота черной молнией вылетел Зверь и вцепился полуэльфке в ногу, прижав уши и шипя… Иефа отшвырнула фамильяра куда-то в сторону, мимолетно подивившись кошачьему вероломству, и тут же забыла про него, полностью сосредоточившись на гоблине, который от страха из зеленого стал грязно-серым. Да, наверное, это случилось тогда, когда Иефа проявилась, превратившись из бесформенной тени в неведомое существо с оскаленными клыками и скорпионьим хвостом.
Лезть на рожон. Нет, этого она делать не собиралась. Иефа собиралась убивать.
* * *
Стив ненавидел Зулина неистово, всей душой. Так ненавидел, что даже задыхался от этого чувства, а еще от того, что в «козявкиной норе» не хватало воздуха. Ведь говорил, говорил же, что нужно расширить, что потом, когда в задницу припечет, времени уже не будет! Так нет! Секретность, яйца Мораддиновы, секретность!
Когда Зулин, чертивший план пещеры, вдруг застыл с выпученными глазами, Стив сразу все понял. Он даже не спросил ничего – просто бросился к растреклятому лазу и нырнул головой вперед в чернильную темноту, и, конечно, тут же застрял в плечах. С трудом выбрался обратно, схватился за топор и что есть мочи набросился на нору, витиевато матерясь от отчаяния. Потому что понимал, что времени на раскопки нет, совсем нет, что каждая секунда приближает пигалицу к смерти, а они неслись, эти проклятые секунды, неслись, как сумасшедшие. За спиной дварфа дриада встревожено спрашивала, что случилось, маг хватался за голову и стонал, что-то говорил проводник, и они, кажется, пытались запомнить расположение коридоров, и готовились лезть внутрь, и все это так медленно, медленно, а Стив все вгрызался в породу, как ополоумевший крот. А потом земля кончилась, топорище стукнуло о камень, и Стив на секунду зажмурился, молясь Мораддину, чтобы дальше было просторней. «Демон Баатора, - причитал у него за спиной маг, - я же просил – не вмешивайся, не лезь, я же умолял – никаких контактов! Подумаешь, защитница слабых и угнетенных! А что вся операция насмарку – это ее не волнует!»
Нора раздалась вширь, Стив кубарем вылетел в прохладное нутро пещеры, вскочил на ноги и за шкирку вытащил из лаза мага:
- Зулин, свет!
Планар завозился, что-то сварливо бурча о субординации, и через минуту над головой Стива закачался светляк. Дварф огляделся.
- Куда идти? Зулин, куда идти, ты помнишь?
- Я…
- Погоди! – узкая ладошка дирады легла Сиву на локоть. – Зверь!
Из темноты вынырнул фамильяр, утробно мяукнул, сверкнул глазами и снова пропал, махнув на последок хвостом.
- Туда! – страдальчески крикнул маг. – Демон Баатора, она, наверное, всех там на уши подняла! Кошмар! Ужас! Я же просил!..
Стив бежал по каменному коридору, не оглядываясь по сторонам, не пытаясь запомнить дорогу, бежал, бешено жалея, что не может вырваться из своего неповоротливого тела и лететь, обгоняя собственные мысли. Впереди расплывчатой тенью несся Зверь, и Стив отстраненно удивился, что до сих пор не потерял его из виду. В боковые проходы в панике шарахались тени, светляк выхватывал из темноты то неровный участок стены, то ржавый держак для факела, но все это было не то, не то… А потом Стив услышал – нет, даже не услышал, почуял. Ощутил. Как будто ледяной водой умылся.
Она там, впереди, и она дерется. А значит, еще живая. Дварф шумно выдохнул и помчался еще быстрее, хотя до этого казалось, что быстрее уже невозможно. Тусклый светляк Зулина потерялся где-то в коридорах, по стенам плескался желтоватый жидкий свет факелов, и навстречу двигалась плотная душная стена. Стив не сразу понял, что это звук, неудобоваримая мешанина рева, лязганья и пронзительного визга. Он просто бежал, не разбираясь и не анализируя, а потом завернул за угол и, наконец, увидел
