В самом деле, по их учению, материальный ряд есть не что иное, как выборка из психического процесса данного субъекта звеньев, обусловленных особым воздействием на него Бога (Беркли) или чужой душевной жизни, поскольку она становится предметом внешнего восприятия (Паульсен, Козлов и др.).
Учение о том, что материальный ряд есть серия символических образов, возникающих в моей душе, когда я воспринимаю чужую душевную жизнь, может быть даже выражено посредством схемы, аналогичной учению материализма, только в обратном порядке и притом с отнесением одного ряда к одному субъекту, а другого ряда к другому субъекту:
Процесс в субъекте X: a – b – g – d
Процесс в наблюдающем его субъекте Y: а… b… с… d
В эту схему можно вложить следующее содержание. Положим, субъект X, молодой человек, находящийся в обществе пожилых философов обсуждающих проблему свободы воли, волнуется (а), собираясь высказать своё мнение, затем смущается, колеблется (b), наконец, начинает говорить (у) и т. д… Наблюдающий его субъект Y воспринимает покраснение его лица (а), съеживание всего тела (b), движения открывающегося рта © и т. д. Из этой схемы ясно, что а не есть причина b, b не есть причина с. и т. д.
Аналогия с учениями материализма здесь, однако, не полна в следующем отношении. Согласно материализму, психические явления совершенно пассивны: они не могут быть причиною ни материальных, ни психических процессов. Согласно же спиритуализму и панпсихизму воспринимаемый материальный образ не может быть причиною другого воспринимаемого материального образа, но он может в системе душевной жизни данного субъекта быть причиною других его психических состояний.
Также и учение Беркли придает материальному ряду такой же характер прерывистости и пассивности. Если я воспринимаю ураганный ветер (а), вижу, как он раскачивает и с треском рушит дерево (b), которое падая, раздавливает забор ©, этот ряд не содержит в себе причинения одного события другим: каждое из этих событий существует лишь как образ в моём уме, каждый из этих образов возникает в моей душе под влиянием особого воздействия Бога и, следовательно, образ а (ураган) не есть причина образа b (дерева). Беркли говорит: «Связь между идеями заключает в себе отношение не причины и действия, а только отметки или значка и вещи означаемой. Видимый мною огонь есть не причина боли, испытываемой мною при приближении к нему, но только предостерегающий меня от неё значок» [CXXII].
Такое учение спиритуалистов и панпсихистов о материальном процессе возбуждает сомнение точно так же, как аналогичное учение материалистов о душевном процессе. В непосредственном опыте порыв урагана, ломающего дерево, падение дерева, разрушение им забора и т. д. даны как непрерывный ряд энергичной активности, и всякая теория, превращающая этот ряд в мертвую последовательность пассивных прерывистых образов, есть явно искусственное построение в угоду каким-то ложным предпосылкам.
Спиритуализм и панпсихизм учения, столь же односторонние, как и материализм, но только в противоположном направлении, подвергаются, как и материализм, наиболее сильному удару со стороны гносеологии. В самом деле, гносеологический аргумент, приведенный выше против материализма [CXXIII], может быть в аналогичной форме развит также против спиритуализма и панпсихизма. В самом деле, если внешний опыт есть только совокупность субъективных психических образов, которые являются символом чужого (трансцендентного) психического бытия или вообще причинены в моём сознании воздействием на меня внешнего психического деятеля, то как доказать, что это учение правильно? Исходя из субъективных индивидуально-психических переживаний, никакими средствами нельзя доказать, что существует чужое психическое бытие и даже вообще что существует внешний мир: субъективирование всего состава опыта логически последовательно ведёт к солипсизму [CXXIV]. Спиритуалисты и панпсихисты, отвергнув материальное бытие, утратили вместе с тем и чужое духовное бытие, а также вообще весь внешний мир.
Можно прийти на помощь спиритуалистам и панпсихистам, зашедшим в тупик, и вернуть им чужое духовное бытие и вообще внешний мир, но так, что вместе с тем вернется и материальный процесс, как нечто коренным образом отличное от психического процесса. Условием для разработки этого сложного мировоззрения служит освобождение от ложных предпосылок: 1) будто объективный состав восприятия производится в нашем сознании причинным воздействием внешнего предмета и 2) будто все имманентное сознанию имманентно также субъекту сознания, т. е. будто все сознаваемое принадлежит к индивидуальнопсихической сфере я так же, как чувства и желания принадлежат ему.
Освобождение от этих предпосылок сопутствуется точным различением субъективной и объективной стороны восприятия. Неразличение их есть тот психологический мотив, который приводит либо к материализму либо к спиритуализму и панпсихизму. Материалистами становятся телица, внимание и интересы которых односторонне сосредоточиваются на объективной стороне внешних восприятии, а панпсихистами и спиритуалистами – те, которые чрезмерно сосредоточиваются на субъективно- психической стороне.
Глава шестая ДУАЛИЗМ И ПРОБЛЕМА СВЯЗИ ДУШЕВНОГО И ТЕЛЕСНОГО БЫТИЯ
1. Дуализм
Материализм, спиритуализм и панпсихизм суть виды монизма и притом того монизма, который я назвал качественным [CXXV]. Всякий такой монизм, как выяснено выше, несостоятелен: психический и материальный процесс несводимы друг на друга; это два резко различные своеобразные типа бытия. Философское мировоззрение, признающее наличность этих двух различных типов бытия, но не идущее дальше и не находящее третьего начала, которое способно было бы органически сочетать и спаивать воедино психическую и материальную сферу есть дуализм.
Дуализму присущи особенно отчётливые своеобразные очертания в том случае, когда он имеет субстанциалистический характер, т. е. тогда, когда философ признает существование двух различных типов субстанций – духов или душ, как носителей только психических процессов, и материи, как субстанции, являющейся носительницей только материальных процессов. Типичным представителем такого дуализма является Декарт, системою которого мы и воспользуемся, чтобы показать особенности его.
Преимущество декартовского дуализма перед материализмом и панпсихизмом заключается в том, что он не обедняет мир, не стремится насильственно истолковать материальное, как психическое, и наоборот.
Однако остановиться на этой ступени признания множественности типов бытия нельзя: два царства бытия – материальное и психическое – резко стоят здесь друг против друга без всякого посредства и без всякой связи. Между тем фактически между ними несомненно существует связь.
