шанс. Вы представляете, как нам сейчас крупно повезло?
— В чем, сэр?
— В том, что 'Кабинда' не успела выйти из порта до того, как 'Косатка' пришла в Порт-Артур. А ведь было уже все готово к 'уничтожению' безоружного английского судна русской субмариной. Хорошо бы мы выглядели со своими обвинениями, если бы расследование доказало — 'Кабинда' погибла п о с л е того, как 'Косатка' пришла в Порт-Артур. Никто не ожидал, что она покинет Корейский пролив так быстро. Да и этот японский 'маскарад' ни к чему хорошему не привел.
— Вы имеете ввиду суда-ловушки?
— Они самые. Этот псевдо-'Норфолк' исчез незадолго до того, как 'Косатку' видели последний раз в Корейском проливе. А псевдо-'Сити оф Глазго' встретился с 'Косаткой', но она его, каким-то образом, раскрыла. И для того, чтобы убедиться в своих подозрениях, даже направила японский пароход 'на помощь'. Представляю, как смеялись русские. Что ни говорите, мистер Харрис, но я уже начал испытывать уважение к мистеру Корфу. Очень жаль, что он служит не в британском флоте. И по части 'Норфолка' у меня есть подозрения, что он тоже повстречался с 'Косаткой'. И она его также раскрыла и уничтожила.
— Иными словами, сэр, Вы хотите сказать, что 'Косатка' обстреляла судно под британским флагом?!
— Я этого не говорил, мистер Харрис. Я сказал, что 'Норфолк' исчез в Корейском проливе. Русские крейсера там в этот момент не появлялись, погода была тихая. Никаких сообщений о столкновениях судов не поступало. Но достоверно установлено, что там в это время находилась 'Косатка'. Выводы можете сделать сами. А стрелял ли Корф до того, как 'Норфолк' поднял японский флаг, или после его поднятия, это уже не так и важно. С 'Норфолка' никого не нашли. И информацию можно получить только одностороннюю. То есть от Корфа. А он представит все в выгодном для себя свете. Косвенным признаком уничтожения 'Норфолка' можно считать странное поведение 'Косатки' при встрече с 'Сити оф Глазго'. Думаю, у японцев не хватило ума разнообразить приемы, с помощью которых они собирались обмануть субмарину и заставить ее подойти поближе. И Корф, помня о 'Норфолке', разыграл этот балаган с 'Сити оф Глазго'.
— То есть, нам остается единственное средство дискредитации 'Косатки' — уничтожение английского судна?
— Вот именно. По-другому очернить ее действия никак не получится. Но это возможно только в случае ее выхода в море.
— А если она останется в Порт-Артуре до конца войны? Конец которой, похоже, уже не за горами? Ведь особой нужды в действиях 'Косатки' больше нет. Русский флот в этом регионе имеет значительное превосходство в силах и может контролировать подходы к корейским портам, в которые японцы доставляют снабжение для своей сухопутной армии. И можно было бы не рисковать понапрасну таким уникальным кораблем.
— А вот если это случится, мистер Харрис, то в скором времени в океанах появятся целые стаи таких 'Косаток'. И недавнее могущество британского флота, которое до сих пор никем не оспаривалось, будет под очень большим сомнением. И помимо всего прочего, в самую первую очередь надо раздобыть как можно больше достоверной информации о 'Косатке'. Не слухов и домыслов газетных писак, а именно техническую информацию. В идеале — всю построечную документацию, но это уже из области фантастики. Это огромный объем документов, и русские должны были засекретить все, что связано с этим проектом. Хотя, если судить по уровню коррупции в среде российских чиновников, то задача не такая уж и фантастическая…
Михаил просматривал последние газеты, доставленные на борт 'Енисея'. Больше всего его интересовали материалы о войне. Вернее, под каким соусом они подавались. Если в русских газетах взахлеб писали об успешных действиях русского флота, а особенно 'Косатки', вскользь касаясь событий на суше, то в английских наоборот, превозносились успехи японских войск, победно продвигающихся к реке Ялу. То, что это продвижение идет черепашьими темпами и возможно только за счет малочисленности противостоящих русских войск, скромно не упоминалось. Эскадра под командованием Макарова уже провела выход в море, но главных сил противника не встретила. Легкие разведывательные силы японцев, едва обнаружив русский флот, тут же ретировались. Стычки между отрядами русских и японских бронепалубных крейсеров не привели к успехам ни одной из сторон, поскольку японцы старались не ввязываться в бой, а уйти. Эскадра дошла до Чемульпо, перехватив возле него ряд японских транспортов, которые не смогли удрать. Весь 'москитный флот', до этого спокойно патрулировавший в этом районе, спешно скрылся в бухте при появлении первых русских кораблей. Заходить же вглубь русская эскадра не стала. Неизвестно, вдруг японцы выставили минные заграждения на подходах к порту. Первая задача была выполнена. Противник понял, что самый близкий и удобный для снабжения армии порт на побережье Кореи отныне находится в зоне досягаемости русского флота. И былого спокойствия тут уже не будет. Если направлять сюда грузы, то только в составе конвоев и под серьезной охраной. Потому, что 'Баян', 'Аскольд', 'Новик' и 'Боярин', как самые быстроходные крейсеры, могут появиться внезапно, уничтожить конвой и благополучно исчезнуть в случае появления отряда броненосных крейсеров Камимуры. А в случае, если японцы все же решатся на преследование, то запросто могут нарваться на пять броненосцев русского флота. И тут уже впору будет спасаться самим. Но, как бы то ни было, Камимура пока избегал боя, ограничиваясь разведкой и не прекращая попыток заблокировать выход из Порт-Артура старыми судами. Но все попытки ночного прорыва через минные заграждения оканчивались неудачей. Из-за затруднения в определении точного места в ночной темноте, так как все навигационные огни были погашены, японские брандеры постоянно подрывались на минах и тонули. Что являлось своеобразным сигналом для охраняющих внешний рейд канонерок и миноносцев. Днем же появление поблизости от Порт-Артура не сулило ничего хорошего. 'Читозе' и 'Такасаго' попытались проверить боеспособность русского флота, подойдя днем достаточно близко. И если 'Читозе' удалось удрать, то 'Такасаго' отправился на дно Желтого моря. С тех пор, в светлое время суток, ни один из японских кораблей больше не допускал такой оплошности. Подходить, подходили, разглядывая издали, и оставаясь далеко за пределами действия береговой артиллерии. Но близко не совались. Русский же флот сам вел интенсивную разведку. Макаров, знающий о высадке десанта в Бицзыво в прошлой истории, уделял этому большое внимание, следя за действиями японцев на подходах к Ляодунскому полуострову, но никакой активности в этом направлении противник не проявлял. Очевидно, в этой истории японцы решили не рисковать. Ведь десантный флот, едва его только обнаружат в море, тут же попадет под сосредоточенный удар всей русской эскадры. И даже если его будут прикрывать все главные силы японского флота, в завязавшемся сражении транспорты с десантом уничтожат. Им даже не дадут приблизиться к цели. А если кому-то все же и повезет, то на берегу эти осколки десантной группировки будут уже ждать. Поэтому, в северной части Желтого моря установилось пока обманчивое затишье. В самом Порт-Артуре тоже было тихо. Война шла где-то далеко и здесь совершенно не ощущалась. Если бы не периодические подрывы японских брандеров на минах, то можно было подумать, что ее нет совсем. Что Михаила и штабс-ротмистра Черемисова очень настораживало. Они ожидали попыток диверсии и саботажа в отношении 'Косатки', но их пока не было. Не считать же саботажем ругань мастеровых каждое утро при проведении досмотра перед допуском на охраняемую территорию. Ремонт продвигается успешно, все топливо и прочее снабжение для 'Косатки' находится либо на 'Енисее', либо на территории военного порта и тщательно охраняется. Степанов с Налетовым, который уже прибыл на 'Енисей', углубились в проблему создания якорной мины новой конструкции, способной к постановке через торпедные аппараты 'Косатки'. В общем, самая обычная стоянка, к которым он привык в Лорьяне в 1942 году. Если бы только не назойливость прессы. Пока удается ее избегать, но, по мнению Макарова, все же придется дать ряд интервью. Как своим газетчикам, так и иностранным. Надо только подготовить все на соответствующем уровне. А то, не солидно будет. Но пусть этим штабные занимаются, а у командира подводного крейсера своих забот хватает. Единственным исключением, которое он сделал, было общение с художником Верещагиным на борту 'Косатки'. Верещагин сам упросил Макарова разрешить ему побывать на этом удивительном корабле и поговорить с экипажем. Ведь для истории необходимы слова очевидцев. А как писать картину, когда не имеешь ни малейшего понятия о сути вещей? Макаров и Верещагин вместе прибыли на 'Косатку' и знаменитый живописец получил бесценный материал для работы. Набросав тут же несколько эскизов, он показал их. Причем, Михаил был удивлен той
