— Нет… Спасибо. — На этот раз последнее слово прозвучало сухо.
— Послушай, Уиллоу, можно подумать, что ты не доверяешь Даниэль мне и Дэвиду на несколько часов! — огрызнулась Симона.
Уиллоу спокойно встретила ее яростный взгляд.
— Это не вопрос доверия, просто Дани все еще стесняется вас с Дэвидом. Может быть, в другой раз, — ответила она.
— Боже, как же ты наслаждаешься своей властью, разрешать или не разрешать нам видеться с внучкой! Ты…
— Симона! — поспешно вмешался Джордан.
Симона встала.
— Думаю, ни один из вас не станет возражать, если я пойду на кухню к Дэвиду и Дани!
Уиллоу поняла, что это было утверждение, не требующее ответа. Она скромно сложила руки на коленях, чувствуя напряженность ситуации. Джордан явно не одобрял того, что Уиллоу не давала Дани побыть наедине с бабушкой и дедушкой. По крайней мере, она поняла, для чего он приехал сюда: в его задачу входило забрать ее куда-нибудь на время, чтобы дать Симоне и Дэвиду провести время с Дани. А у нее не было никакого желания позволить этому произойти.
— Ты знаешь, они ее очень любят! — прервал молчание Джордан.
Она вздохнула.
— Я очень хорошо это знаю. Она наклонила голову.
— Тогда почему ты…
— Джордан, Дани всего четыре года. Дай ей, по крайней мере, расслабиться в их присутствии, прежде чем убирать меня с дороги!
Она с вызовом посмотрела на него.
— Возможно, мы были недостаточно чуткими. — Джордан вздохнул, стараясь подавить вспышку гнева, и прошелся по комнате. — Им всего лишь хочется, чтобы Дани было с ними хорошо.
— И, конечно, без моего присутствия, — сказала она, высмеивая его тактику.
— Вы с Симоной никогда не ладили, и Дани обречена когда-нибудь вести себя так же.
— Самое приятное воспоминание о Симоне — это как она уверяла, что никто не посмеет унизить меня в ее присутствии!
— Она пыталась быть доброй к тебе!
— Она подразумевала, что у ее снобов-друзей были все основания унижать меня! — горячо парировала Уиллоу. — Как будто для меня было так важно мнение кого-нибудь из них! — Женщина сердито откинула назад голову.
— Ты с самого начала это очень ясно дала понять, — спокойно сказал Джордан.
Уиллоу бросила на него неодобрительный взгляд.
— Ты говоришь так, как будто это моя вина, что в присутствии Симоны они были сама любезность и понимание, а за ее спиной превращались в царапающихся кошек!
— Может быть, отчасти так оно и было. Ты относилась к нам ко всем с презрением и… — пытался продолжить он.
— Хватит с меня этого спора! — Она возбужденно встала. — Мне кажется, нам все же лучше погулять в саду.
Джордан молча посмотрел на нее, затем коротко кивнул.
— Хорошо. Давай выйдем через кухню и предупредим Дани, где ты.
Уиллоу была очень раздражена постоянными перебранками с Джорданом в последнее время. Раньше они никогда не только не спорили, но им редко представлялся случай даже поговорить. Ее привело в замешательство, что из безразличного наблюдателя он сейчас превратился в ее врага.
— Прошу простить меня, — сказал Джордан, когда они оказались в залитом солнцем саду, пройдя кухню, где Дани наслаждалась полным вниманием дедушки и бабушки. — Я, наверное, опять вторгся в ту область, которая, как ты ясно дала понять, меня не касается, — самокритично заметил он.
Она взглянула на него снизу вверх, немного удивленная тем, насколько сильно она ощущает его присутствие. А ей бы этого не хотелось. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Расселла ей хватит на всю жизнь.
— Ты ничего больше не слышал о планах Расселла? — спросила она настолько обыденным тоном, какой смогла изобразить, когда речь впервые за последний год зашла о ее бывшем муже.
— Нет, — протянул Джордан. — Мы его не ждем. Он приедет, когда сам этого захочет.
Да, это было очень похоже на Расселла. Он являлся, когда хотел, даже после того, как она ушла от него. Являлся, всегда полный требований. Последний год молчания был настолько же беспокойным, насколько и мирным, это было как ожидание, когда же упадет топор. Она до сих пор не знала, появится ли Расселл опять или нет.
— Ты часто видишь его в Лондоне? — Джордан спросил так, будто задавал самый простой вопрос, но она все же почувствовала в нем глубокий интерес.
Она посмотрела на него с любопытством. Они прогуливались по саду, который был гордостью и радостью Симоны: над буйно растущими цветами возвышалась розовая труба знаменитой джерсийской лилии. Цветки, казалось, росли, как им вздумается, но Симона проводила здесь часы, чтобы добиться именно такого эффекта.
— Я не видела его со времени развода, — ответила она. — А что?
— Дани сказала, что я похож на ее отца. — Он пожал плечами. — Это замечание было бы странным, если бы она его часто видела.
— Расселл имеет право видеть Дани, когда захочет…
— Может быть, ты перестанешь воспринимать каждое замечание как оскорбление или унижение? — Его глаза потемнели. — Меня просто заинтересовали ее слова.
— Расселла не волнуют встречи с Дани, а дети все так быстро забывают… У ее постели стоит его фотография в рамке, — спокойно ответила она.
Сначала ее беспокоило отсутствие у Расселла интереса к ребенку, которого она родила спустя шесть месяцев после свадьбы, но по мере того, как шло время и Дани легко привыкла к тому, что не видит отца, которого она едва помнила, Уиллоу преисполнилась благодарности за это безразличие, какими бы ни были его причины.
— Значит, он наконец перестал тебя любить. — Джордан пристально смотрел на нее.
— Я думаю, — легко ответила она, не показывая того облегчения, какое она почувствовала, когда поняла, что именно поэтому Расселл перестал преследовать ее.
— Почему ты задаешь эти вопросы, Джордан? — насмешливо спросила она. — Думаешь, я могу устроить сцену, когда Расселл приедет, да?
— Вы взрослые люди, и вам придется самим во всем разобраться.
Да, это так, но несколько лет назад она все еще была ребенком, которому льстило внимание такого мужчины, как Расселл Стюарт. Ко всему, он был старше ее на одиннадцать лет, и ее родителям не следовало одобрять их отношений. Но было уже слишком поздно, когда она поняла, что образ романтического героя, который она построила в своем воображении, был фальшивым и очень далеким от настоящего Расселла.
— Тогда почему ты интересуешься мной и Расселлом, Джордан? — нахмурилась она.
Он крепко сжал губы.
— Мне нужно было знать, что он тебя больше не любит.
Знакомый трепет, когда она была рядом с этим человеком, перешел в настоящее волнение.
— Зачем? — хрипло спросила она.
— Потому что это единственное, что меня интересует в твоей жизни.
— Могу тебя заверить, что не собираюсь разыгрывать «сирену» по отношению к Расселлу, — презрительно сказала она.
— А я и не ожидаю этого, — пожал плечами Джордан. — Мы всегда терпеть не могли ничего делить, и меньше всего — женщину в постели.
— Что ты сказал? — слабо выдохнула она, побледнев.
