поддерживал материально. Однако разделить с женщиной груз ответственности за чужого ребенка способен далеко не каждый представитель сильного пола.
Его любовь вряд ли выдержала бы испытание временем, когда объект обожания день за днем теряет прежнюю привлекательность. Ирен встала перед зеркалом, внимательно изучая свою фигуру. Скоро от тонкой талии не останется и следа, ее тело перестанет казаться Жанлену сексуальным. Так стоит ли ждать этого момента?
Ночью она проснулась с бешено колотящимся сердцем. Ей снился кошмар: возлюбленный в окружение других женщин проходит мимо. Ирен словно наяву видела себя стоящей посреди улицы с ребенком на руках. А от его мимолетного взгляда хотелось провалиться сквозь землю. В реальности Жанлен спокойно спал рядом, не догадываясь, что их отношения обречены. Внезапно Ирен осознала всю бесполезность дальнейшего промедления. Чем дольше она будет скрывать правду, готовиться к серьезному разговору, тем сложнее ей придется. Как жить с ним рядом, мысленно считая дни до расставания? Неделю, две, одну… Осознавать неотвратимость решительного шага и продолжать цепляться за последние мгновения счастья. Нет, это не для нее.
Очень тихо, стараясь не шуметь, Ирен собрала свои немногочисленные вещи-. Затем переоделась на кухне. Осталось последнее незаконченное дело, хотя по значимости самое важное.
Нужно взять себя в руки. Она сидела перед чистым листом бумаги. До чего же трудно подобрать правильные слова! Но время торопило, напоминая о себе гулким тиканьем часов на стене. В любой момент Жанлен может проснуться и пойти ее искать. После недолгих размышлений Ирен написала следующее.
«Я не надеюсь на твое прощение, хотя все равно прошу понять меня. Я очень благодарна тебе за помощь в нелегкий момент моей жизни.
Боюсь, что мы поспешили в наших отношениях. Я не хочу больше обманывать себя. Забудь все и не пытайся вернуть. Ты замечательный человек, любую женщину сможешь сделать счастливой. А в моей жизни за последнее время накопилось слишком много событий, в которых сразу очень трудно разобраться. Я совершила ошибку, приняв признательность к тебе за любовь. Наверное, где-то в глубине души еще не остыли чувства к Марку. Прости, но я не в силах подарить тебе то счастье, которого ты заслуживаешь.
Спасибо за доброту, чуткость, внимательность.
Мне на самом деле очень жаль. Прощай».
Ирен перечитала свое послание. Да, написать намного легче, чем сказать. Теперь быстрее уйти, заставить себя не оглядываться назад. Она по, ступает правильно, другого выхода нет. Зачем лишний раз травмировать любимого человека?
Если им суждено расстаться, пусть это произойдет наименее болезненно для обоих.
Ноги отсчитывали ступени. Никто не бежал за ней. Вопрос, куда отправиться теперь, содержал единственно возможный ответ. Ничего не поделаешь, придется уехать обратно во Францию, к отцу и братьям. Будет нелегко, но ей не привыкать. Там, вдали от Жанлена, она как-нибудь переживет свою несчастную любовь, а потом родится ребенок и грустные мысли отойдут на второй план.
На улице по обыкновению моросил дождь.
Ирен пошла вверх по тротуару, чтобы поймать такси. Ночной Амстердам выглядел интригующе. За время работы в квартале красных фонарей она хорошо успела изучить этот послезакатный мир. В нем было место всем человеческим порокам. Днем многие улицы безлюдны, зато ночью туда стекаются искатели приключений со всего миллионного города. Но Ирен не из числа подобных людей и, к счастью, больше не относится к тем, кто зарабатывает на них деньги. Приняв решение, она надеялась испытать облегчение. Нет, боль не ушла, лишь усилилась, перерастая в тоску. Тихо шуршали кроссовки по тротуару. Когда-то она приехала в Амстердам, переполненная надеждами и мечтами о счастье.
Марк показал ей мир далеко за пределами родительского дома. Только к чему все это? Лучше бы она никогда не уезжала из Гавра, чем после долгих скитаний возвращаться назад с кучей проблем.
Огни ночного такси показались из-за поворота. Ирен подняла руку. Уже через десять минут после ухода из квартиры Жанлена она ехала на вокзал. Небольшая сумма денег, которая была пропуском домой, осталась у нее со времени работы в борделе. Наличные лежали в отдельном кармане сумки, но после внезапного освобождения от контракта, ошарашенная резкими переменами, Ирен забыла о них. И, как ни странно, не вспоминала до сегодняшнего дня. Это хорошо, что не пришлось брать в долг у Жанлена. Хотя она обязательно их вернула бы почтовым переводом. Нет, лучше оборвать все контакты окончательно. Только бы он не страдал слишком сильно! Ведь он никогда не узнает, каких проблем избежал. Хватит постоянно его впутывать в свои неприятности. И так она до сих пор жива, здорова, не сошла с ума исключительно благодаря его помощи. Он не заслуживает ребенка проститутки в придачу к остальному.
Ничего, Ирен соберет волю в кулак и преодолеет самые трудные препятствия. В конце концов, если хватило ума впутаться в историю, разобраться тоже сможет сама. Это ее вина, ее крест. Она почти убедила себя, что поступает правильно. Только одинокие слезы незаметно скатывались по щекам, выдавая ее истинные чувства. Она пожертвовала своей любовью, несмотря на соблазн решить проблему иным путем. Но в противном случае пришлось бы покушаться либо на интересы Жанлена, солгав о его отцовстве, либо на право ребенка на жизнь, что тем более неприемлемо. Какой смысл добывать себе счастье, если окружающим ты причиняешь одни страдания? Ирен вышла из такси перед центральным входом на вокзал. Где-то недалеко проносились поезда. Совсем скоро она сядет в один из них, чтобы навсегда покинуть Голландию.
Глава 8
Кажется, в этом доме ничего не изменилось с тех пор, как маленькая Ирен играла со взрослыми в прятки, каждый раз отыскивая новый укромный уголок. Родная комната, много лет прослужившая хозяйке верой и правдой, тоже — осталась прежней. Знакомые обои с голубыми разводами, кровать по центру, на полу — мягкий ковер с потускневшим от времени цветочным рисунком, шкаф темного дерева, в котором хранились ее любимые наряды — платье принцессы и прозрачная накидка к нему. В первый момент, когда эта комната распахнула перед ней свои двери, Ирен почувствовала, будто никуда не уезжала, не провела несколько лет вдали от родного дома. А другая жизнь лишь приснилась. Только покрывшиеся налетом времени знакомые предметы развеяли мимолетное ощущение. Комната пустовала с тех пор, как она уехала. Но отец превратил ее в безликое помещение, убрав любые вещи, напоминающие о дочери. Ирен с трудом нашла их в чулане по соседству с коробками, оставшимися после матери. Оказывается, они обе умерли для своей семьи.
Возвращение прошло мучительно. Даже сейчас, спустя неделю, ей не удавалось унять дрожь при одном воспоминании о трех парах глаз, пытливо рассматривающих незваную гостью.
Ирен приехала в Гавр в середине дня. Словно отдавая дань голландской погоде, шел дождь.
Оставшихся денег на такси до дому ей не хватило, поэтому часть пути пришлось проделать пешком, под непрекращавшимся ливнем. Она постучала в заветную дверь, и отец не сразу узнал в промокшей, измученной девушке с дорожной сумкой в руках свою сбежавшую дочь. Ее не пустили дальше холла, пока не собрались остальные участники семейной драмы. Мужчины стояли напротив, их неприступные позы выражали скрытую угрозу, витавшую в воздухе. Ирен почти не запомнила своих сбивчивых объяснений, прерываемых возгласами родственников. И не было среди этих, враждебно настроенных к ее внезапному появлению людей никого, чья доброта смягчила бы любую бурю. Ирен ловила себя на мысли, что ей безумно не хватает матери. Ее любящих глаз, слов утешения, поддержки. Кто разберется в женской проблеме лучше другой женщины? А от братьев и отца она получила лишь осуждение. Целых полчаса глава семьи награждал дочь отборными эпитетами, смысл которых сводился к описанию всей неприглядности ее самой и жизни, уготованной ей в расплату за легкомыслие. Труднее всего молча сносить оскорбления, не имея возможности защититься. Ирен не могла найти достойного объяснения своих поступков. Значит, действительно виновата. Ей оставалось только стоять на пороге, опустив глаза, пока длился этот перекрестный допрос с унижениями. Но худшее в конце концов закончилось. Отец и братья разошлись,
