земля навеки станет голой и бесплодной.
Еще более древние легенды об этом боге рассказывают, что он был ослеплен во время новолуния и тогда назывался Мекхенти-эр-ирти, что означает «тот, у кого нет глаз». И в период до появления новой луны он был очень опасен, поскольку часто набрасывался на своих друзей, ошибочно принимая их за врагов.
— Но зачем все это Хорусу Луперкалю? — спросил Амон. — Что побудило его к подобным действиям?
— Оскорбленная гордость? — высказал предположение Аурамагма. — Честолюбие? Ревность?
— Нет, — сказал Ариман, догадавшийся, что именно эти чувства могут заставить Аурамагму поднять руку на брата. — Подобные чувства могут привести к войне между смертными, но не между примархами. В основе его поступков лежит что-то еще.
— Что же это?! — воскликнул Хатхор Маат. — Какое безумие могло заставить Хоруса Луперкаля стать мятежником?
Вот оно. Слово прозвучало, и только сейчас Ариман осмелился взглянуть на Магнуса. Примарх был одет как жрец на погребении, и даже плечи его бессильно опустились, словно у человека, ожидающего, когда опустится топор палача. В простой красной тунике с белым плащом, ниспадающем с плеч, он ждал, пока его сыновья справятся с эмоциями и будут способны мыслить рационально.
Ариман даже пожалел о том, что Магнус рассказал им о своих видениях. Впервые в жизни он предпочел бы чего-то
Хорус Луперкаль намерен предать их всех.
Даже сама эта мысль, казалось, оскорбляет благородство и честь Воителя.
— Ну? — настаивал Хатхор Маат. — И что это может быть?
— Что-то укоренившееся в его душе, — заговорил Ариман. Слова срывались как будто сами собой, словно он и раньше знал ответы, но не мог их выразить. — Что-то первобытное и вместе с тем уже зараженное.
— Что это может означать?! — возмутился Фозис Т’Кар. — Ты думаешь, что на плоть примарха может посягнуть какой-то хищник из варпа? Это смешно!
— Не посягнуть... Но я не знаю, как сказать. — Он в упор посмотрел на Магнуса. — В какой-то степени это так. Я прав?
— Да, сын мой, — печально подтвердил Магнус. — Многое из того, что происходит, мне и самому непонятно, но времени, чтобы остановить процесс, остается все меньше. Лунным Волкам скоро предстоит вести боевые действия на небольшом спутнике под названием Давин, и парки сговорились именно там поразить Хоруса оружием, обладающим чудовищным интеллектом. Воспользовавшись его слабостью и временной слепотой, враги всего живого попытаются проникнуть в его воинственное сердце. Без нашего вмешательства они воплотят свои намерения, и тогда Галактика расколется на части.
— Необходимо предупредить Императора, — заявил Хатхор Маат. — Он должен об этом узнать.
— И что ты ему скажешь?! — взревел Магнус. — Что его великолепный сын намерен его предать? Без доказательств этому никто не поверит. А Император пришлет своих боевых псов, чтобы наказать нас за использование запрещенных методов, при помощи которых мы узнали о предполагаемом предательстве. Нет, перед нами остается только один путь. Мы должны сами спасти Хоруса. И только в случае неудачи мы известим Императора.
— Что мы можем сделать, чтобы его остановить? — спросил Утизаар. — Приказывай, мы повинуемся.
— В работе, которой я загрузил вас после возвращения с Никеи, содержится ключ к спасению Хоруса Луперкаля, — сообщил Магнус. — С вашей помощью я перенесусь через варп и защищу своего брата от врагов.
— Мой лорд, — вступил в разговор Амон, — такое перемещение потребует невообразимого напряжения сил. Я даже не уверен, что это вообще возможно. В тех материалах, что мы отыскали, нет никаких доказательств, что можно осуществить подобный ритуал.
— Это должно быть сделано, Амон. Начинай собирать траллсов,[77] — приказал Магнус. — Направь их энергию ко мне, и они снабдят меня силами для путешествия.
— Не все перенесут этот ритуал, — заметил Ариман, в ужасе от такого пренебрежения чужими жизнями со стороны Магнуса. — Многие траллсы просто сгорят, и это нам дорого обойдется.
— Если ничего не предпринять, мы потеряем больше, Азек, — сказал Магнус. — Я принял решение. Назначайте сбор через три дня в Отражающих пещерах.
Счет просить не пришлось, он появился как раз вовремя, и Лемюэль подписал чек. После выпитого вина у него слегка шумело в голове, и Каллиста с Камиллой, как он заметил, были примерно в том же состоянии. Еда была восхитительной, а обслуживание на высшем уровне. «Войсан» в очередной раз оправдал свою репутацию, и день прошел восхитительно.
— Спасибо, Лемюэль, — сказала Каллиста. — Это очень любезно с твоей стороны.
— Пустяки. Такие великолепные леди никогда не должны оплачивать счета.
— Мне это нравится, — одобрительно кивнула Камилла.
Они отодвинули стулья и поднялись, предоставляя официанткам убирать со стола пустые тарелки, стаканы и бутылки.
— Итак, куда ты направляешься теперь? — поинтересовалась Камилла.
— Наверное, еще немного поброжу по базару, а потом вернусь к себе, — ответил Лемюэль. — Перед завтрашней встречей с Ариманом мне надо прочитать несколько отрывков из манифеста розенкрейцеров «Слава братства»,[78] а после двух бутылок вина подобный материал плохо усваивается.
— А что это за книга? — спросила Каллиста.
— Она о монахе, который рассказывал о сверхъестественных существах, что незаметно бродят среди нас с самых первых дней цивилизации. Что они излечивают больных и изучают законы природы ради блага человечества.
— Звучит заманчиво, — заметила Камилла, собирая со стола свои вещи.
— Это точно. — Лемюэля обрадовала возможность поговорить на любимую тему. — Эта книга взывает ко всему лучшему, что только есть в человеческой натуре. В конце концов, что может быть благороднее, чем оказать помощь, не рассчитывая на награду? Ты со мной согласна, Каллиста? Каллиста?
Каллиста Эрида стояла у стола и сжимала спинку стула побелевшими от напряжения пальцами. Ее лицо пылало, а на шее проявились вздувшиеся вены. Внезапно у нее закатились глаза, и в уголке рта показалась капля смешанной с кровью слюны.
— Нет, — прошипела она.
— О Трон, Калли! — вскричала Камилла, протягивая к ней руки. — Лемюэль, лови ее!
Лемюэль слишком медленно реагировал. Ноги Каллисты подогнулись, она испустила мучительный стон и, разворачиваясь, толкнула стол, смахнув оставшиеся стаканы. Стол опрокинулся, а Каллиста упала поверх осколков.
Вместе с посудой разбился и хрустальный флакон, наполнив воздух сильным ароматом ягод и дыни.
В то же мгновение Камилла бросилась к подруге.
— Лемюэль! Достань каву, она должна быть в сумочке! — крикнула она.
Лемюэль рухнул на колени. Волна адреналина смыла без остатка все следы опьянения. Он быстро отыскал под перевернутым столом сумочку Каллисты и стал торопливо выбрасывать на пол все содержимое.
Записная книжка, ручки, портативный диктофон, какие-то мелочи, не предназначенные для глаз джентльменов, — все полетело в сторону.
— Скорее!
— Где настойка?! — закричал он. — Я ее не вижу!
— Она в зеленом стеклянном пузырьке. Белая непрозрачная жидкость.
