– Дайте мне работу. Любую. Я уже несколько суток болтаюсь без дела.
– У тебя отпуск, – пояснил Леон. – А завтра беседы, забыла?
– Я не хочу сидеть без дела, – заявила Эл. – Что мне делать?
– Ты во время, – начал он. – У меня скоро сложиться мнение, что ты появляешься там, где происходят аварии.
– Хорошо. Я прикрепил тебя к ремонтникам, но сейчас мне нужен пилот. Смена улетела на Землю, а другая застряла – лайнер задерживается. На орбите крутит станцию, как волчок. Знаешь, такие конструкции, как люстра. Так вот, отвалился блок и ее вращает с большой скоростью. Что надо делать объяснят на месте. Бери рабочий катер и отправляйся. Учти, работа бессрочная. Задача ясна?
– Да. Только я не ребенок, чтобы так примитивно объяснять, – нагрубила Эл.
– Значит, это я так тупо объясняю. 'Дельту' свою передашь другому пилоту.
– С нее сняли арест?
– Инспектора там всё перепроверили. Кстати, мозг поврежден, и это объясняет, почему ты летела на ручном управлении. Забыла сказать или не знала?
– Я не акцентировалась на этом. И так понятно.
– Семь суток не поспишь, точно не будешь акцентироваться. Отправляйся.
Вот почему Леон был доволен и простил ей грубость. Инспектора не нашли ничего, что подвергло сомнению ее прежние объяснения. Башка у девчонки работает, как по программе. Все учла.
Эл вышла на площадку, увидела свою 'недавнюю спутницу' и сразу вспомнила, что мозг 'Дельты' был в порядке, когда она вернулась.
– А, ну все к лешему. Нет надобности разбираться. Только бы у Альки все было хорошо.
Мысли о происшедшем застряла болью внутри. Ее собственные догадки, подозрения и сомнения слились с тем малым, что она о себе узнала. Этого было достаточно, чтобы ощутить себя в центре разыгрывающейся драмы, о финале которой она сама и окружающие едва догадывались.
Эл не пыталась искать выход, махнув на все рукой, она ушла в работу. Если происходят какие-то события, то между ними либо есть связь, либо нет, все просто. Развязка – только вопрос времени.
Леон ежедневно получал отчеты с места аварии. Он наводил о ней справки. Эл работала как зверь, демонстрируя все, на что была способна. Через шесть суток прибыла долгожданная смена, всех заменили, кроме Эл, она добровольно осталась. Леон не мог приказать или запретить. Он составил точный фактический рапорт о происшедшем, сделал свои заключения и послал в совет Космофлота с просьбой официально закрепить за ней звание капитана. Удивительно, как быстро ему разрешили выдать Эл капитанские знаки отличия? Удивило Леона и единодушие членов комиссии во мнении, что Эл не виновна в измене, а ее действия результат молодой запальчивости. Словно какая-то сила подействовала на всех, кто был посвящен в суть дела. Особыми заступниками явились капитан 'Центуриона' и все наблюдатели. Леон потирал руки от удовольствия. Девчонка 'отделалась' замечанием и дополнительным экзаменом по летному уставу. Буря прошла мимо. Аварию устранили, никто не погиб. Леон уже думал о том, что плохие времена миновали. 'Чужаки' не посещали станцию; не рвались астероиды; бывшие курсанты не сбегали в Галактис; инспектора с докладами и рапортами удалились, а с ними командор Ставинский, у которого кончился отпуск. Воцарился прежний порядок, бурные обсуждения, версии, догадки утихли под грузом большой работы. Единственной тревожной новостью явилось то, что с одного свободного поселения стартовал корабль и ушел в открытое пространство – очередная группа безумцев отправилась искать счастья подальше от этой системы. Никто их за это не судил.
Эл Леон не видел с тех пор, как послал ее работать и благодарил за это обстоятельства. Он сомневался, что она останется долго под его началом, он не мог не отметить себе, что эта девушка – человек другого масштаба. Спокойная, размеренная жизнь – не для нее.
Эл прожила на Плутоне-6 еще три месяца. Это время не принесло облегчения. Она стала замкнутой и жесткой. Она все меньше общалась с прежним окружением, предпочитая одиночество. Кто-то списывал это на усталость, кто-то на гордыню.
Эл ощущала, как медленно между нею и людьми растет стена. Она оправдывалась, что ей не следует заводить новые связи или обнадеживать окружающих, что она останется.
Она признала факт, что правда о ней выйдет наружу. Душевные муки усугубляло странное поведение ее тела. Во сне она не спала как раньше, а бродила, видя свое тело со стороны и окружающий мир так же, как наяву. От этого она ложилась спать только от большой усталости. Тело приобрело невероятную чувствительность, она стала видеть сквозь тонкие преграды, ее невозможно стало обмануть. Была еще целая гамма иных ощущений, мир стал богаче, но это не радовало Эл. В довершение ко всему ей внезапно стало плохо, с телом творилось непонятно что. К великому везению, никто не увидел почти получасовую конвульсию.
Последней каплей в чаще терпения стало то, что Эл вдруг предугадала смерть. Это был Верден. Она чуть не вскрикнула, но от нахлынувших эмоций ощущение притупилось и исчезло.
Эл подошла к Вердену, он суетился вокруг все той же 'Дельты-31'. Это был первый человек за последние десять дней, к которому Эл обратилась, и единственный за все это время, с которым она говорила просто так, не о работе.
– Как дела? – услышала она свой голос.
– На редкость хорошо, если ты заговорила со мной. Могу узнать почему? Других не балуешь.
– Просто не хочется, – Эл сказала так и попыталась улыбнуться.
– О, взошло Солнце, – отреагировал Верден.
– Как это?
– Ты улыбаешься.
– Ты словно первый раз меня видишь. А ведь я твой техник. Правда, к 'Дельте' своей ты и не подходишь. Взгляни последний раз. Завтра ей в рейс. Ждешь назначения?
– Нет. Думаю, что делать дальше.
– Ты же теперь настоящий капитан. Реши сама.
– Верден, ведь это ты распотрошил память корабля?
– С чего ты взяла? – возмутился Верден.
