вырастут сначала. Сейчас мне кажется, что ты сомневаешься во всем, но это лучше чем твое прежнее упрямство и безоговорочная уверенность в себе.
— Они не мальчишки. За их спинами опыт. Да, я не все им рассказываю. У меня есть от них секреты. Трудно прятаться от друзей. Да. Ты прав на душе не спокойно. Когда я получала звание, внутри было непрошибаемое спокойствие. Уверенность. А после Уэст мир для меня изменился. Там. Дома. Я ненадолго забыла о своей странной природе. Хотела забыть. Могу сказать, что аномалии мне только на руку. Меня тоже беспокоит, во что выльются для меня и других мои способности. Я вернулась не потому, что хочу опять в космос. Я хочу исследовать. Но на этот раз себя.
— Так плохо?
— Нет. Вовсе нет. Даже если опять будут приступы, я почувствую приближение.
— У тебя есть дом. Я проверял. Том завещал остров тебе. Лондер был староват для тюрьмы, с планеты его так же не стали выселять. Предложили добровольную изоляцию, поэтому он предпочел добровольное заточение на вашем острове. Он и теперь там живет.
— Я знаю. Пусть живет. Ему, как биологу, полезно иметь еще одну лабораторию.
Они еще долго говорили. О разном. В итоге Курк решил, что опасения преувеличены. Кажется, он начал понимать, почему она вернулась, почему ее оценили в Галактисе. Дело было вовсе не в ее способностях, а в той чистоте души и благородстве, которыми Эл при всей ее юности обладала. Теперь она действительно выросла.
— А как же твой настоящий дом? Твой двадцатый век?
— Если я попала сюда, то могу и вернуться. Посмотрим. Для меня не так важно, где я нахожусь, важно, чем я занята. А двадцатый век — это прошлое, мой дом. Привычка.
Глава 3. Память
Корабль с тремя молодыми пассажирами стоял в порту, когда капитан Торн настроил созданное и переданное Геликсом изображение. Капитан хотел увидеть, как трое новичков пройдут через незнакомую им космобазу к месту встречи. Пара молодых людей еще не имела опыта длительных контактов с другими видами разума. Они знали иные формы жизни по атласам и коротким справкам, могли повести неординарно и своеобразно. Другое дело Эл, она вообще исключение, хотя не знает об этом. Торну важно было увидеть, как они будут реагировать. Капитан Торн хотел предварительно составить мнение о них.
Он был лично знаком с одной лишь Эл, имел некоторое представление о том человеке, которого они называли Димоном или Димкой, как выяснилось в последствии, его настоящее имя было Дмитрий Королев. Третий из этой компании, Алик Славин, вызывал у капитана сомнения. О нем было известно, только то, что Эл считает его близким человеком.
Эл — капитан и имела право создать свой экипаж, на это она и рассчитывает. Команда из пяти молодых землян отлично подходила для ее экипажа. Четверо кандидатов у Эл уже есть. Торну предстояло объяснить девушке, что ее земное звание тут не имеет силы. Она будет разочарована, потому что, капитанствовать ей не придется.
Он наблюдал, как они уверенно шагают через перекидной мост, отделяющий пирс с их кораблем от улиц полиса. Еще немного, и они вольются в общий поток жителей и гостей.
Геликс потрудился над костюмами. Они смотрелись солидно, но невозможно понять, кто из них кто, мешали шлемы и защита. Они вели себя естественно, не махали руками, сдержано реагировали, когда мимо проплывало, проходило, двигалось то, что им незнакомо. Они шли пешком, не сели в катер на пирсе. Расстояние было приличное, и они явно не торопились. Торн слышал их беседу. Они увлеченно спорили о перемещении Геликса в пространстве, о телепортации, о скачках во времени, о временных петлях, о встрече на Земле с друзьями. Никаких разговоров о будущем. Они словно не видели необычную архитектуру и местных обитателей.
Только Торн успел так подумать, Эл остановилась.
— Смотрите, какая красота, — сказала она, — город в космосе.
— Необычно, — подтвердил Алик. У него был певучий голос и говорил он мягко. — Словно сон. Если что-то прекрасно, то прекрасно при любом зрении. Интересно, эти купола на самом деле купола или мы их такими видим?
— Вот познакомимся с местным населением и узнаем, — среагировал Димон. — У меня из головы ольгин вопрос не выходит. Запал, крутится, крутится. На долго ли мы тут?
— Знаете, о чем я однажды подумала еще там, в двадцатом? Что, по сути, меняется в нашем отношении к жизни оттого, что мы куда-то перемещаемся? — спросила Эл.
— Ну не скажи, — возразил Алик. — Разница большая. Возможности другие. Мы видим больше, знаем больше, учимся быстрее. Наше сознание становиться шире. Мы видим то, что не видят другие. А почему ты спросила?
— Просто так, — ответила Эл.
— Я еще не задумывался над этим. Только сейчас стал понимать, где мы, — заговорил Димка. — Это не сон. А ты верно спросила. Я понял. Зачем все это? Верно? Извечное — почему так, а не иначе?
— Верно, — согласилась Эл.
— Так голову сломать недолго, — сказал Алик. — Если я думал бы все время: почему и как? — без головы бы остался или я сам, или один из вас. Тут либо размышлять, либо действовать. А потом видно будет. Я делаю то, что решил, а время потом покажет, кому больше вреда или пользы от этого.
Они, наконец, миновали мост.
— Я не согласен, — возразил Димон. — Надо думать, что делаешь, а то можно такого наворотить. Помните, как в Индии мне подарили перстень, я его на пальце стал носить, а назначения не знал. Только от этого никакой уже конспирации не было. Идешь, а на тебя все пальцем показывают. Выходило, что я — духовное лицо.
— То, как тебя называли, переводилось как «хранитель», — пояснила Эл, а пальцем на тебя показывали, когда ты один ходил, без нас.
— Ну и пример ты придумал, — засмеялся Алик. — Я о другом говорил.
— Я тоже об этом, только с другой стороны. Важно знать, где ты находишься и куда дальше идти, — стал возражать Димка.
— Так не бывает, чтобы было точно известно, — спорил Алик. — Мы сейчас куда идем? Что из этого выйдет? Никто не знает.
— Мы не знаем, но те, кто позвали нас, знают. Перестаньте. Не надо спорить. Я говорила о другом. В чем здесь смысл? — вмешалась Эл.
— Тогда почему ты согласилась вернуться? Здесь в чем смысл? — спросил у Эл Алик.
— Я хочу разобраться в себе, — сказала Эл.
— Извечное «познай себя», — заключил Димка. — А знаете, почему я пошел? Не только из-за тебя Эл. Меня сюда тянуло, словно я здесь не сделал важное дело.
— Я тоже, — кивнул Алик. — Мы еще дома решили этот вопрос, пока ты была в Крыму. Мы тебе не стали говорить, думали — обидишься. Мы хотели вернуться сюда не потому, что ты уходишь. Дело и в нас самих. Наше место — здесь.
— Я больше скажу: вы сюда хотели больше, чем я, только вежливо молчали. Я думала, что и года не пройдет, как вы попроситесь обратно. Начинается очень важное время, ребята. Поздравляю нас — мы выросли. Считайте, что это наше первое нормальное назначение.
— А Уэст? — спросил Алик.
— Уэст? — переспросила она. — А кто из нас понимал, что там происходило на самом деле? Мы пытались выжить.
— Про тебя я бы так не сказал, — вставил заключение Димка. Он увидел, как Эл насторожилась. — Ладно, забудь.
— На Уэст я впервые поняла, что я не человек, — вдруг сказала Эл.
