впрочем, как и все другие ощущения. Он с трудом смог лечь на живот, так немного комфортнее было приходить в себя. Рядом все еще кто-то был. Алик не хотел постороннего присутствия.
- Я все равно не уйду, - услышал он детский голос.
Ника. Она была свидетелем приступа.
- Я никому не скажу. Вот это был улет. Так и до смерти не долго, - прокомментировала она. - Тебе нужно научиться правильно переносить свои кризисы. Не капитанствовать бы тебе, а собой заняться.
- Ты почувствовала, - пробормотал Алик.
- Да. Пакостные ощущения. Правда? Эл тоже мучилась. Даже хуже. Поэтому я поняла, что с тобой. Почему ты ей не сказал?
- Помолчи. Тошно.
- Нужно было сказать.
- Помолчи.
Ника умолкла, но уходить не собиралась. Она подошла к краю балкона, перила доходили ей до груди, она свесила голову вниз.
- Высотища! - сказала она. - Мне нравиться местная архитектура. Дома далеко друг от друга и не портят пейзаж. Соседний дом такой же, а кажется маленьким. Раньше я жила только в тесном академическом городке. Мне никогда не нравились ни длинные переходы между корпусами, ни мой бокс. Все тесное, а здесь большое пространство. И красиво. Видно далеко. Так можно жить.
Она повернулась к Алику.
- А Эл не знала, что ты такой, как она. Она думала, что уникальна. - Ника усмехнулась. - Струсил признаться?
- Я не буду с тобой это обсуждать, - пробормотал Алик и отвернулся.
Ника подошла к нему и присела на корточки.
- А она хотела, чтобы между вами не было тайн.
- Перестань, Ника. - Алик вложил в слова все силы.
- Эта тема не обсуждается. - Ника точно скопировала интонацию Эл. - Да?
- Да.
Она потрогала его лоб. Провела рукой по его волосам.
- Ты не обижайся. Я говорю правду. Тебе не нравиться.
- Иногда нужно уметь держать язык за зубами, - Алик говорил не поворачиваясь.
- Извини, но практического применения твоему совету я не вижу. Вы молчали с Эл и домолчались.
- Не болтай о том, в чем не разбираешься, - с раздражением сказал Алик.
- Не злись.
- А ты не зли меня.
Ника вздохнула.
- Игорь идет сюда. Я задержу его. Выходи в зал, когда в себя придешь. Вечер уже. Нужно обсудить, что делать завтра.
Она побежала прочь, Алик вслушивался в угасающий топот ее ног. Он попытался встать. Не получилось, ноги не слушались, он остался лежать на полу. В эту минуту он был благодарен Нике, что она не пустит к нему никого. Так лучше. Всем сейчас непросто и его состояние не должно добавлять напряжения. Эл умела скрывать приступы, теперь это учился делать он. По началу, когда у него обнаружился тот же синдром, благодаря надзору Лондера, ему удавалось сдерживать себя. Ситуация изменилась и ухудшилась, когда Эл пропала. Он прибывал на грани нервного срыва. Алик сам себе сознался, что капитанская должность помогла ему, но и подточила его стойкость к приступам. Ответственность за других не позволила ему упиваться горем, но в остальном, он переусердствовал. Перегрузки. Особенно в первые месяцы войны, и уже через год как приступы стали обычным делом. Ольга знала о них и помогала, так же как помогала Эл. Именно она впервые с укоризной заметила, что Алик должен был рассказать правду. Теперь укорять поздно. Каждый раз, когда он приходил в себя после очередного приступа, он повторял про себя: 'Если бы она знала….'
Алик с трудом встал, опираясь на перила. На всякий случай сделал вид, что стоит и смотрит вниз. Усилился ветер, принес вечернюю прохладу. Вернулось зрение. С большой высоты он видел, как отступает свет, как сумерки затягивают пространство. Он наблюдал, как медленно, но заметно смещается граница света и тени. Красиво. Он усмотрел в этом действе что-то зловещее. Граница между светом и тьмой, между очевидным и неизвестностью, между правдой и ложью. И нет четкой черты, есть полоса, постоянное движение, то в одну сторону, то в другую. Он почувствовал себя участником всего этого действа, который пытается понять, куда он смотрит, куда сделает шаг, что выберет. Всегда есть выбор. Каждую секунду.
События последнего времени пронеслись с огромной скоростью. Еще немного войны и он потеряет ориентир, уйдет в темноту. Где он, что с ним? Он осознал, что желание мстить и воевать в нем умерло. Это не способ избавиться от боли, от потери, а способ всех потерять. Ольга больна. На Димке не видны раны и ожоги, а если были видны, то живого места не осталось бы. Он сам не считал, сколько раз горел и разбивался. Игорь, который теряет любимую. Он сам, который не смог забыть, не смог заглушить в себе боль, как не старался.
Нужно, что-то сделать, все изменить. Он должен решить куда теперь. К свету или в тень. Они не бегают от смерти, рано или поздно она почтит их всех своим вниманием. Так, может, пришла пора повернуться лицом к жизни, заглянуть в глаза этой таинственной даме.
Алик провожал взглядом уходящее солнце. Он смотрел, как оно исчезает за горизонтом, и все больше в нем росла уверенность, что он должен изменить свою жизнь, поменять приоритеты и друзей увести от постоянного, бессмысленного риска.
Стало холоднее. Алик передернул плечами, потянулся. Он чувствовал себя обновленным. Разум был ясным, а с души, словно слетели слои грязи. Он ощутил себя другим человеком. Перемена произошла стремительно. Минута. Это был не порыв, не эмоции, изменилось его восприятие мира, сознание.
Он прошел через свой кабинет, взглянул на незаконченную работу, махнул на нее рукой и вышел в гостиную. Ника и Дмитрий сидели в одном углу. Озабоченный Игорь в другом. Он первым увидел Алика и поднял брови. Заметил перемену.
- Рассел прислал сообщение. Навестит нас завтра, - сказал Игорь.
- Нужно привести в чувства Ольгу. Попрошу Рассела поговорить с ней. - Сообщила Ника. - Игорь, завтра она будет в сознании.
Игорь в ответ вздохнул.
- Ну и день. - Димка с удовольствием потянулся в кресле. - Не вериться, что я прилетел сегодня утром.
- Вы хотите увидеть Нейбо? - спросила Ника.
- Конечно. - Молодые люди ответили почти одновременно.
- Как? - спросил Алик.
- В сознании Ольги есть четкая картинка. Она ясно видит этот образ. Я могу его спроецировать на что-то чувствительное. Мне нужна гладкая поверхность, не белая и полированная.
Ника проделала процедуру быстро, наедине с Ольгой.
- Что это? - недоумевал Дмитрий первым получивший изображение. - Галиматья.
- Такой ракурс, - пояснила Ника. Она встала впереди Дмитрия и повернула голову, демонстрируя положение Ольги. - Она его так видит. Это с разворота. По-моему он держал ее за шиворот.
- Голова, - заключил Дмитрий. - А в рост нет?
- Более четкой картины нет, - ответила Ника. - Только наложения. Она была в истерике.
Картинку положили на стол. Четверо сгрудились вокруг.
- Странная у него голова. На шлем похоже. А это? - Игорь поворачивал картинку то в одну, то в другую сторону. - Как будто разряд, через все лицо.
- Где тут лицо? - удивился Дмитрий. - Поверхность гладкая.
- Точно. Очень похоже на шлем, - согласился Алик. - Ника, а ты все видишь, что Оля?
- Видите ли. Я вижу ту картину, которая в ее сознании сейчас. Много поздних наслоений, ее же лечили. Время упущено. Память притупилась. Остался этот образ, самый яркий. Он-то ее и пугает. Я могла
