Милинда с опаской покосилась на плечо, которого касалась девушка, заметив прежний цвет платья, она взглядом испуганной девочки посмотрела на Эл.
Браззавиль увел Милинду в другой конец галереи.
- Что она творит? - простонала Милинда.
- У нее истерика, - ровным тоном ответил Браззавиль. - Она побывала на верху башни.
- Я не знаю, что ты имеешь в виду.
- И это хорошо, дорогая моя супруга. Мне жаль той по мальчишески добродушной и дерзкой Эл, но ее действительно больше не существует. И нам только и остается, что ждать реакции владыки. Она бунтует и только что-то извечно мудрое в ней не позволяет все тут развеять в пыль.
Эл слышала их беседу и улыбнулась.
- Не так трагично, Браззавиль, - обратилась она к нему, зная, что он ее не услышит, - мне кое-что известно о подобных состояниях. Ничего увлекательного для меня в этих иллюзорных трансформациях - нет, без достаточно основательной цели такие способности - это неразумная трата сил, которая приведет к гибели. И мне это уже известно, по умопомрачительному примеру капитана Нейбо. Впервые в жизни могу сказать, что мне есть, за что его благодарить. Верно одно, от острого ощущения несвободы я могу рассвирепеть.
***
Потом последовало долгое уединение. Эл снова не нуждалась ни в уходе, ни в присутствии посторонних. В те короткие мгновения, когда Браззавиль видел ее, в ней внешне ни что не менялось, и он привык к ее новому облику. Она не собралась бы уйти в таком виде или… И Браззавиль понял, что 'вид' применительно к Эл теперь величина переменная.
Появился владыка. Они возобновили беседы и прогулки в галерее, а поскольку облик Эл не менялся, то, скорее всего, владыке ее ребячество понравилось.
Однажды, владыка резко вырос на пути Браззавиля и строго произнес:
- Я просил тебя следить за тем, куда она ходит. Она слаба…
Его речь перебил громкий оклик Эл, оказавшейся в десяти ее шагах от них:
- Вообще-то, Браззавиль мой слуга. Неужели я позволю слуге мешать моим намерениям, да он и не сможет за мной уследить.
- Я не вижу ее больше, господин, - с чувством облегчения признался Браззавиль.
Владыка повернулся к ней.
- Тебе есть, что от него скрывать? - лукаво спросил владыка.
Браззавиль ожидал, что владыка выкажет недовольство ее дерзким вмешательством в разговор, но понял, что Эл с засунутыми в карманы руками, слегка сутулясь, производит впечатление, будто ей безразлична реакция владыки, ибо Браззавиль действительно ее слуга. Он согласился, что она права в своем заявлении.
Эл смотрела на обоих и призналась впервые, что без труда выносит взгляд глаз отца. Они были опалового цвета с исками и смотрели с интересом. Взгляд Браззавиля был изучающее напряженным и благодарным. Эл опустила глаза и повертела носком сандалии.
- Браззавиль не виноват в том, что я пыталась подняться на башню, - тоном примирения добавила она. В ее голосе звучали заискивающие ноты.
Владыка отпустил Браззавиля.
- Не устраивай больше подобных сцен, - предупредил он.
- Браззавиль действительно не виноват, - настаивала она.
- Ты все еще сердита, - заметил он.
- Временами, - согласилась она.
- И что это было? 'Мой слуга'.
- Он же мне присягал, - напомнила Эл.
- Напрасно. Оставь свои развлечения для игры с Милиндой. Для меня ты как не рядись, как не веди себя, я все равно знаю, что от той Элли, что умирала у меня на руках, ты отличаешься только способностью проводить силу этого места и управлять ею, а в корне ты не изменилась. Ты пытаешь воспитать в них неприязнь, чтобы они не переживали в случае, если тебе повезет сбежать.
- Отпустите меня, - попросила она. - Я все делала, как вы хотели, я согласилась с условиями, которые вы ставили, вы добились своих целей, хотела я или нет. Но мне тесно здесь. Я чужая.
- Ты теперь соткана из сил этого мира, ты его частица, - утешающим тоном произнес он. - В тебе говорит упрямство. И обида.
- Вы могли вернуть Фьюлу, она с радостью заменила бы меня.
- Возвратить ее было твоим порывом. Мне она неинтересна, особенного после того, как пыталась убить тебя. Не окажись в ее руках твоего кинжала, ее ухищрения не достигли бы цели. Урок тебе впредь. А мне удовлетворение оттого, что мои неудачные попытки воспитать в детях покровительство мирам привели их каждого на свою стезю. Отныне, кроме тебя я никого не назову великим.
- В моем народе есть поговорка: 'Яблочко от яблоньки…'
- Ты уже употребляла ее в мой адрес. Согласен, я ошибался, когда наделил их способностями прежде умения служить. Но опыт, все же, был достойный и тот, что впереди может оказаться более удачным.
- Вы задумали создать еще одну клику наследников?
- Нет. Одного довольно. И рассчитываю на твою помощь.
- Мою? Я понятия не имею, как создаются великие.
- Ты узнаешь. Ты оказалась талантлива во всем, чему я учил тебя.
- Я не гожусь для этой роли.
- Как раз годишься. Ты великая. Ты поняла и проникла в суть событий. Ты стала достойной сана, ради которого создана.
Эл скосилась на него с подозрением.
- Точнее, - недоверчиво попросила она.
- Ты достойна, называться Владычицей. Не смотря на твое неравнодушие к смертным, а может быть и благодаря ему. Я должен решить весьма щепетильную задачу. Я должен решить ее сейчас, когда ты увидела свою силу. Я, как владыка, должен помочь тебе преодолеть эту ступень понимания разницы между тобой и остальными созданиями, какими бы привлекательными они тебе не казались. И пусть мое решение покажется тебе поспешным, я не намерен медлить. Ты станешь владычицей.
- Каким образом? - вырвался у нее вопрос. Эл хотела пояснить свою мысль. Сказать, что она ни на мгновение не мыслит себя в этой роли, скорее это ее пугает.
Но владыка опередил ее.
- Самым понятным тебе способом. Я женюсь на тебе, уравняв тебя в силе и сане.
Голос его был торжественным.
Эл вздрогнула так же как после видения.
- Да ни за что на свете! - выпалила она, ни мгновения не обдумывая ответ.
Эл бросило в жар от возбуждения и захотелось сбежать. Потом она вжала голову в плечи, словно ожидая удара, а все потому, что увидела гнев во взгляде опаловых глаз и даже ревность.
- И все из-за смертного, - его тихий голос вызвал дрожь в спине.
- В моем народе не принято…
- Я твой народ, - перебил он тоном приказа. - Я единственный. Я тебя создал.
Эл опешила, а потом только сообразила, что продолжает возражать.
- Но воспитали не вы. Меня воспитал другой мир.
- Жалким подобием. Так не будь жалкой.
Мысли проносились лихорадочно.
- Мой ответ - нет, - повторила она, потому что догадалась, что предстоит унизительное объяснение.
Она испугалась, это действительно был страх. Эл испугалась, что от переизбытка эмоций тело отключится, что ей грозит упасть в обморок, что она окажется в его власти.
Ответом стал его презрительный взгляд.
- Объясни свой отказ.
