- О ком? О битве?
- О девушке.
Мелион посмеялся и закашлял. Мейхил не припоминал, чтобы Мелион болел.
- Подай мне вон тот кувшинчик, - попросил Мелион.
Мейхил заметил на настенной полке единственный потертый временем кувшинчик. Он достал его и протянул старику.
Мелион откупорил горлышко, сделал единственный маленький глоток.
- Кончается, - сказал он задумчиво.
- Это лекарство? Я могу сходить за новым.
- В этом доме есть, кому за мной ухаживать. Только такого лекарства ты не сыщешь.
Мелион опустил руку с кувшинчиком. Мейхил взял его из рук старого воина, закупорил и поставил на место.
- Гирта, - повторил Мелион.
- Я знаю легенду. Меня интересует девушка. Опишите ее.
- Ты что встретил кого-то? - с интересом спросил Мелион.
- Да. Со мной случилось происшествие.
- Ты перепутал девку с парнем, об этом твоем происшествии судачит вся охрана во дворце, - со смехом сказал Мелион.
- Это так, - с обидой сказал Мейхил.
- Она не показалась тебе красивой?
- В первый момент - нет. Но сегодня я был у нее. Все называют ее Гиртской девой.
- Это не повод приходить ко мне. Ты будто бы влюбился, - заметил Мелион.
Мейхил нахмурился и, наконец, сел.
- Какие у нее волосы? - спросил Мелион.
- Светлые. Почти белые. Нет, они…
- Она все еще таскает высокие сапоги?
Мейхил кивнул, в груди зажгло. Это не ложь.
- Она вас знает, и сказала, что была бы рада, если бы вы заглянули к ней в тюрьму. Она смеялась надо мной или над вами?
- Ты неверно ее понял. Она знала, что ты ко мне побежишь. Что же ей нужно?
- Так вы знаете ее?
- Что ей было нужно? - настаивал Мелион.
- Она сказала, что исполнила вашу давнюю просьбу.
Не успел Мейхил договорить, как Мелион подался вперед, настороженно и внимательно посмотрел на молодого человека.
Мейхил немного подался назад. Странным было лицо старика, со следами сильной усталости, он словно превозмогал муку.
- Она посылала тебя к королю? - спросил он.
- Да.
- И ты не пошел, - заключил Мелион.
- Она нахально назначила мне свидание в покоях короля, сегодня вечером, как стемнеет.
- Вот, что, капитан. Придется отложить на сегодня сказки о Гирте. Беги во дворец и сделай все, чтобы ее привели к королю. Скажи моей дочери, пусть пошлет за Тоуном и его братом. Они нужны мне. Ступай.
- Значит, она действительно похожа на ту деву? Это правда? - решил все же узнать Мейхил.
- Да, на что тебе? Что это теперь изменит?
- Я не могу избавиться от ее образа. Она преследует меня.
- Я не могу тебе сказать, уж два столетия тому, я стар и память моя стара, - пожаловался Мелион.
- Не слышал никогда, чтобы Мелион что-то забывал, - возразил ему ради уважения Мейхил.
- Помнить, не означает знать наверняка, - уклончиво ответил старый воин. - Поторопись, давай, а то побежишь к ней на свидание.
- Она действительно может сбежать? - насторожился Мейхил.
- Хм. Да уж, тебя ждать не станет. И ты повежливей с ней, она тебе не девочка-невеста. Ступай.
Мейхил встревожился еще больше. Что-то не договаривает старый Мелион. Он спешно передал просьбу дочери Мелиона. Уже на пороге вспомнил, что она недавно овдовела и поселилась у отца. А ведь это его младшая дочь. Редко кто доживает до такого возраста, а старик все еще при должности.
Обратно во дворец его гнало не возбуждение и смятение, а тревога. Он ворвался в тюремный коридор, едва пробился сквозь охрану, стражники возмущенно преследовали его. А потом все застыли в дверях пустой темной комнаты. Ее там не было.
Мейхил взвыл от досады и, осыпая охрану всевозможными ругательствами и угрозами, помчался наверх, во дворец.
Покои короля располагались двумя ярусами выше тюрьмы. Здесь не было охраны. Кто угодно от простого горожанина до военачальника мог получить аудиенцию у правителя этих земель. Его встретил невысокий, щуплый и учтивый секретарь. Мейхил солгал, что у него поручение и беспрепятственно вошел в королевские покои.
Комната с невысоким потолком была хорошо освещена шарообразными светильниками. Они мерцали, и оттенок света был чуть голубоватым, что показалось Мейхилу странным. Окна были распахнуты настежь, все до единого. По комнате гулял вечерний сквозняк, смешанный с ароматами цветов. Они еще недавно заполняли комнату. Это была любимая комната короля. Та самая, где она назначила встречу. Но от прежнего очарования цветущих растений не осталось следа, они были поломаны и растоптаны. Завядшие бутоны были безжалостно собраны в кучу и накрыты тканью, разбросанные лепестки темнели на глазах.
Он увидел ее, и комната перестала существовать. Она склонилась над лицом короля, который лежал в обширном кресле. Он дышал с трудом.
- Отойди от него, - приказал Мейхил.
Она выпрямилась и двинулась на него.
- Вон отсюда, - резко сказала она. - Уходи. Быстро. Умрешь.
Мейхил попятился, потом опомнился, собираясь дать ей отпор. Слабый шепот короля вернул ее назад.
- Да. Я. Это я, - повторила она. - Я все знаю. Простите, я опоздала. Я исполню желание многих ваших подданный и уведу ее с собой.
Мейхил смотрел на нее и читал в лице сострадание и отчаяние. Ее лицо так изменилось, окрашенное чувствами. Она взяла лицо короля в руки, провела по вискам, пальцами.
Она почувствовала взгляд Мейхила и повернула лицо к нему.
- Я тебя умоляю, капитан, если у тебя есть хоть капля здравого смысла - уходи. Тут опасно. Иди и скажи всем, что их король умирает.
- Ты убила его! - выкрикнул Мейхил.
В ответ она промычала что-то невнятное.
- У меня нет времени объясняться с тобой. Задержи королеву во дворце любым способом, хоть умри, но не упусти ее. Разыщи Мелиона, мне нужно поговорить с ним. Быстро.
Мейхил не мог сдвинуться с места. Он увидел последний вздох короля. Он почувствовал присутствие смерти. Умер правитель его земель, которого считали вечным.
Эл тоже смотрела на короля. В этом старике с трудом можно было узнать красивейшего из смертных, осознававшего свое превосходство над другими, наделенного властью самим владыкой. Он когда-то выслал ее со своих земель в город проклятых. Он попал под очарование прекрасной, но жестокой дочери владыки. Едва ли он понимал, что не сокровищем владеет, а проклятием. Эл с трудом верила, что перед ней тот самый могущественный правитель. Присутствие королевы надолго продлило его жизнь, но стерло некогда прекрасные черты, заменив их морщинистой маской. 'А Фьюла все так же хороша собой, время не
