Монту отряхивая руки, поправляя косынку, сказал:
- Если не возражаете, - она прошла в кабину, заскочила туда. - Отойди. Уроню.
Второй горец с трудом отошел от борта, упал и на четвереньках добрался до деревьев.
Тело машины дрогнуло, и она задним ходом стала выбираться из неглубокой ямы обрадовавшейся при падении. Сначала аппарат буксовал, но постепенно выбрался на ровную поверхность.
Охотник подумал, что у него приключилось что-то с умом. Он вблизи не видел, как поднимается такая штука, и испытывал смутные ощущения чего-то запрещенного, противоестественного этому миру и беспокоился за нее. Но его знакомая, периодически оборачиваясь, вертя головой и шаря руками внутри прозрачного купола усеянного сеткой трещин, имела озабоченный и заинтересованный вид.
Эл покрутила аппарат на месте, выбрала направление, туда, где поломанные деревья образовали просеку, удобную для планирования и подняла эту машину в воздух, постепенно набирая высоту.
Она пока не знала, какое время разделяет ее и те времена, когда она летала на потомках этого механизма. Надо сказать, что механики они были никудышные, конструкция претерпела минимальные изменения, за то последующие модификации, которые она знала, были эстетически весьма красивы, но летали, как и этот, по тому же принципу. То, на чем летала когда-то Эл в мирах, было почти той же системы, даже чуть-чуть примитивнее.
Впрочем, если они знают двери и пользуются ими, то им ни к чему совершенствоваться в полетах и летной технике. Она вылетела на открытую местность и сделала круг на таком расстоянии от горы, которое по ее разумению не вызовет поломку аппарата. В теле генератора машины был кристалл, он реагировал на не совсем типичные поля энергий в этих местах, что заставляло машину выходить из строя.
С высоты она заметила животное. Мощный желто-бурый зверь с темной полосой на спине трусил по болоту, не пытаясь укрыться. Вот кто пугает местных, родственник ее знакомых зверей в горах. Выходит их много, и водятся они везде. Они перемещаются по миру и ведут открытый образ жизни. Эти хитрюги могли дурить ее знакомого охотника хоть до конца его дней. Она улыбнулась.
Зверь остановился, поднял морду вверх и недовольно ударил лапой по болотистой жиже. Эл видела, как сверкнули на солнце брызги.
- Да ладно тебе, - сказала в слух Эл.
Зверь растаял, а она повернула назад.
Двое горцев уже трепали за шиворот охотника, когда она посадила машину.
Они отчаянно ругались, как она заметила еще сверху. Стрик-охотник запросто отбивался от двоих потерпевших крушение, верзила его не страшил.
Она выскочила из кабины и сходу сбила здоровяка с ног.
- Это мой слуга! - грозно заявила она. - Он мой.
- Я бы зашиб его, если бы тебя еще не было.
- Не нужна мне твоя посудина. Я осмотрелся, - возмутился Монту.
Для острастки здоровяк получил звонкую оплеуху.
- Идем, старик. А вы сами выбирайтесь, безмозглые болваны.
Монту оказался рядом с охотником и по-хозяйски грубо потянул его за собой в лес. Они скрылись.
- Он не похож на гвардейца, - сказал другой из пилотов, что пострадал больше.
- Он сказал, что из двадцать второго, - зло возразил здоровяк. - Рука у него тяжелая. Вот паскуда! Попадись он мне снова.
- Брось дурить, - сказал его товарищ. - Благодаря ему, нас не обвинять в умышленной попытке попасть на гору. Я тебя предупреждал.
- Мы были близко, - досадовал здоровяк.
- Я совсем не разбираюсь. Двадцать второй - это гвардия?
- Да.
- Он не похож на гвардейца.
- Да кто их разберет, где они только не шляются. Давай его арбитрам сдадим, - предложил верзила.
- Нам и так попадет, за то, что нарушили распоряжение, полетели к горе…
Они не знали, что за деревьями их слушали охотник и его спутница. Болтовня пилотов сначала не нравилась охотнику, потом они заговорили о том, что относилось к будущей войне и планах, о том, как и в каком порядке, ожидаются войска. Болтали они долго, потом пришли в себя и улетели.
- Хорошо запомнил? - спросила она.
- Зачем нам это? Они слишком болтливы для солдат, - сказал он.
- Я опоила их милитой. Побочный эффект - болтливость, - сказала она.
- А я подумал, что их так развезло от падения, тот, что помладше еле ходил. Дурно так поступать, но назавтра они тебя плохо будут помнить.
- Если не решат, что сами катер починили, - усмехнулась она.
- А ты откуда знаешь их аппараты?
- Мне приходилось с этим иметь дело. Вот что, мне не хочется оставаться здесь до прихода основных сил. Завтра я проберусь к горе, а ты меня прикроешь, - сказала она.
- Ты хочешь попасть наверх?
- Как получиться.
- А если не получиться?
- Буду воевать в одной из групп до следующего случая. Внедриться к ним - не самое сложное. Сложнее понять, что тут вообще твориться. Зачем им уничтожать друг друга. Они один народ.
- Так ты и этого не знаешь? - удивился охотник. - Поразительно. Ты знаешь их машину и просто справляешься с ней, но не понимаешь, почему они воюют.
- Давай устроимся где-нибудь, где они нас не найдут и поговорим, - предложила она.
- Им не до нас, но уйти к краю леса будет правильно, - согласился он.
Они нашли такое укромное место, что заметить их возможно было с воздуха. Огня не зажгли.
- Давай поговорим откровенно, - предложил охотник. - Ты какое-то расчудесное существо. Я не задавал вопросов, потому что не считал это своим правом. Но мы теперь, как будто, объединились и союзник ты опасный. Я бы лучше дела с тобой не имел, но мое охотничье чутье подсказывает, что ты сюда пришла не просто ради любопытства. Может быть, расскажешь? Так мне проще будет тебе помогать и доверять. Еще раз прошу. Ты не горец?
- И я опять отвечу - нет. Хорошо, я попытаюсь тебе объяснить. Меня сюда привела одна запутанная легенда. Она о страннике, про которого ты мне рассказывал. Я хочу понять как он погиб и погиб ли вообще. Если верно, что его сила где-то здесь, то она должна в чем-то заключаться. Эта война словно специально затеяна, чтобы не пускать сюда никого. Во всяком случае, ничего необычного тут нет. Есть некоторые аномалии, но простому смертному от них ни тепло, ни холодно. Тут что-то другое.
- А почему тебя интересует этот странник?
- Быть может, этот странник - я? - сказала она и умолкла.
Охотник онемел. В сумерках он из темноты слышал только ее голос. Он не так уж глуп и непредвзят, чтобы отрицать такой вариант.
- Ты себя не путаешь с чем еще? - на всякий случай спросил он и вдруг подумал о забвении.
Был среди горских жрецов один странный тип, он прежние годы знал его, а потом предпочел не общаться. Он такой странный был, что свои его обходили стороной. Вот сейчас тот горский знаток мудрости сильно бы ему помог понять, что за женщина рядом. Кажется, он в этом разбирался.
- Может и путаю. - Было слышно, как она шуршит, меняя позу.
- Забвение, - выдал свою догадку охотник.
- Да, - спокойно ответила она. - Я представилась женщиной, потому что моя память носит остатки иной памяти. Женской. Но я ни мужчина и не женщина. Всякий, кто встречал меня, путается. Каждый, что хочет, то и видит.
- Я, как правило, чужими именами не интересуюсь, - сказал он. - Тебя действительно зовут Монту?
- Нет. Это скорее прозвище.
- А как еще?
- Эл.
