На стол упал кусок непрожеванного гамбургера величиной с грецкий орех, и мальчик, судорожно кашлянув, начал дышать. Затем повернул голову, поднял на нее огромные, полные слез синие глаза и начал плакать так, словно его сердце было разбито.
Кендра оглянулась, ища взглядом его мать, но той нигде не было видно. Вероятно, она пошла вслед за отцом. Вероятно, в эту минуту они звонят в полицию, чтобы арестовали сумасшедшую американку, напавшую на их ребенка, подумала Кендра.
Мальчик шумно всхлипывал, и она взяла его на руки, покачала, успокаивая взглядом, погладила по прямым спутанным волосам. Узкие плечики сотрясались от плача, а спина грязной футболки стала влажной от пота. Пахло от него так, словно он неделю не мылся, но у Кендры не хватило духу разжать его маленькие ручонки, сомкнувшиеся на ее шее.
Девочки взволнованно толпились вокруг нее, не зная, что делать. Хезер Лоуренс подставила Кендре стул, и та с благодарностью села. Мальчик был мал и худ, но стоя держать его на руках было трудно.
— Скажите, чем я могу помочь?
Голос был незнакомый. Кроме того, голос был мужской, приятно низкий, вежливый и, самое главное сейчас, голос говорил по-английски — с легкой гнусавостью, характерной для Среднего Запада.
Кендра подняла глаза. Сначала она увидела его лицо — спокойное, мужественное, внушающее доверие. Закаленное лицо, на котором отпечатались годы суровых испытаний — гораздо более суровых, чем теперешние. Лицо мужчины, на которого женщина может положиться.
Слишком красив, подумала Кендра, для такой ситуации. А потом разглядела форму — темные брюки цвета хаки с острой как бритва складкой и идеально отглаженную рубашку того же цвета, чуть светлее.
— Слава Богу, моторизованные войска! — В ее голосе было столько облегчения! Она словно признавала, что не в силах одна справиться с бедой. Теперь, когда мальчик снова дышал, Кендра чувствовала себя потрясенной и обессиленной и плохо понимала, что делать дальше.
— Нет, мэм. — Военный лихо улыбнулся. — Берите выше. Морская пехота.
2
— Капитан Джексон Рэндалл. А теперь скажите, чем я могу помочь.
Этот человек — прирожденный командир, подумала Кендра, командир от кончиков по-военному коротко подстриженных волос до носков сверкающих ботинок. Даже в расслабленном состоянии — плечи назад, ноги на ширине плеч — он словно вот-вот ринется в наступление.
А еще — он был большой.
Не просто высокий, хотя росту в нем было шесть футов и еще добрых три дюйма. И не широкий, хотя его плечи и грудь не просто соответствовали росту: это были плечи и грудь настоящего атлета — телосложение, которое вызывало у мужчин чувство более сложное, чем зависть, а у женщин — более чем просто интерес.
Он был большой в том смысле, что, казалось, возвышался над окружающим пространством. Может быть, и над людьми тоже, с интересом подумала Кендра. Она выросла в большой и шумной семье, причем была старшей из детей, а это не располагало к особенному развитию таких черт характера, как покорность и застенчивость. Так что уверенные, сильные люди ее не пугали. Скорее привлекали.
Новый всхлип заставил ее вернуться к более насущным проблемам — к мальчику у нее на коленях. Она ободряюще погладила его по спинке.
— Может быть, вы спуститесь вниз, найдете родителей мальчика и скажете им, что все в порядке?
Капитан Рэндалл покачал головой:
— Я по-французски знаю слов двадцать. И в любом случае я не узнаю его родителей: меня отвлекло в тот момент… другое.
Она не могла ошибиться: его участие было искренним и теплым. При менее нелепых, при более подходящих обстоятельствах Кендре захотелось бы раздуть искру интереса, вспыхнувшего вдруг, ни с того ни с сего, откликнуться на манящее обещание, которое, как натянутая струна, протянулось между ними.
— Моего французского хватит, чтобы поговорить с родителями мальчика, — предложила Мэри Ли.
— А я определенно помню, как они выглядят, — сказала Хейди Клейтон. — Отец — маленький и тощий, с такими жирными полуседыми волосами. На нем были…
— Отлично, Хейди. Я поняла. — Кендра подняла руку, чтобы остановить поток информации. «Благородных девиц» отличала исключительная наблюдательность к деталям костюма. — Ты и Мэри Ли пойдете с капитаном Рэндаллом. Остальные ждут здесь.
Затем она занялась мальчиком. Совершенно потерянный, он угнездился между ее плечом и шеей. Ласково, спокойно она спросила по-французски, как его зовут.
После долгой паузы он ответил еле слышно:
— Реми.
— А остальные ждут здесь вместе с Реми. — Кендра посмотрела вверх. — Спасибо, капитан Рэндалл.
— Не стоит, мэм.
— Кендра Мартин, — представилась она. — Пожалуйста, зовите меня Кендрой.
— С удовольствием. С громадным удовольствием, Кендра. — Он выговорил ее имя протяжно, словно лаская. Затем резко повернулся на каблуках и двинулся к лестнице, а Мэри Ли и Хейди поспешили за ним.
Остальные девочки сгрудились вокруг Кендры, послушные, внимательные. Тихо переговариваясь, они время от времени ласково касались Реми, а он понемногу успокаивался — громкие рыдания сменились редкими тихими всхлипываниями.
Удивительно, но всего несколько любопытных взглядов, несколько тихих замечаний, сопровождаемых короткими жестами в ее сторону, и один-два вежливых вопроса по-французски, все ли в порядке, — и посетители ресторана вернулись к еде, словно не произошло ничего необычного.
— Кендра, мы не смогли их найти, — удивленно сказала Хейди, когда через некоторое время они вернулись: она на шаг впереди Джексона Рэндалла и Мэри Ли. — Я смотрела даже в дамской комнате, мамы Реми там нет.
— Ее нигде нет, — добавила Мэри Ли. — Я вышла на улицу и осмотрела все вокруг. И хозяин ее не видел, и вообще никто.
— Но как же так? — Кендра отказывалась верить, что женщина может так просто оставить своего ребенка, который к тому же подавился, на милость незнакомых людей. Особенно женщина, которая следила за действиями Кендры так, словно боялась за жизнь своего сына.
— Боюсь, что не удалось найти и отца, — сказал Джек Рэндалл. — Даже по самому подробному описанию Хейди. Предупреждая ваш вопрос, скажу, что они и меня заставили проверить мужскую комнату. Его нет в ресторане, как нет его жены. Их нет и в ближайших окрестностях. Я не знаю, что делать.
— Что-то здесь не так, — сказала Кендра и задумалась, стараясь свести все эти факты воедино. — Как вы думаете, мы должны позвонить… — Она испуганно подняла на него глаза. — Я даже не знаю, куда звонить. В полицию? В комитет защиты детей? Куда?
— А остальная семья Реми? — спросила Эмбер Карлайл.
— Конечно, Эмбер. Ты совершенно права. — Кендра тепло и благодарно улыбнулась девочке. — Как я об этом не подумала?
Она стала шептать забавную чепуху в ушко Реми, щекоча его своим дыханием и стараясь заставить посмотреть вокруг и улыбнуться. Он частично отлепился от нее, не желая, впрочем, отпускать ее шеи, и повернул к ней личико — неправдоподобно старое, лишенное выражения, непроницаемое. Лишь в глазах как-то отражалось то, что он чувствует.
И в этих глазах Кендра прочла такую глубокую, тяжелую, ужасную печаль, что побоялась задавать
