вопросы. У ребенка не должно быть таких глаз, подумала она. Никакому ребенку не вынести такой печали. Никакому.
— Реми, — наконец сказала она по-французски. — Ты можешь сказать мне свою фамилию? — Кендра говорила самым нежным голосом, на который только была способна, но мальчик не ответил. Через несколько минут ей стало ясно, что он и не собирается. — А знаешь ты, как зовут твою маму? Или папу?
Ответа не было.
— А может быть, ты мне скажешь, как зовут твою бабушку? Или любимую тетушку?
Ответа по-прежнему не было. Только печальный взгляд этих слишком много видевших глаз. Кендра увидела в глазах мальчика не просто печаль — опасение, даже страх. И снова она задалась вопросом, что же пришлось ему пережить.
— Где ты живешь, Реми?
Нет ответа.
— Ты живешь здесь, в Париже?
Молчание, Кендра немного подумала и переменила тактику.
— А у тебя есть какое-нибудь животное, Реми? Щеночек, или котенок, или, может быть, золотые рыбки?
В его глазах мелькнула искра интереса — и потухла.
— Ага, — сказала Кендра. — Я думаю… Ты очень похож на мальчика, у которого есть слоненок.
— Нет, не слоненок! — слова вдруг посыпались, словно он не смог удержать их. — У меня есть пони по имени При дю Кан!
— Ах пони… И что, При дю Кан жил с тобой?
— Конечно, нет. Он жил… в конюшне…в… — он говорил все медленнее и наконец совсем замолчал.
— Так где живет твой пони, Реми? Где его конюшня? — спрашивала Кендра.
И опять — непонятное нежелание отвечать. Проклятье! Ну почему он не может сказать?
— Может быть, у него в карманах есть что-нибудь с его именем? Хоть что-нибудь, что поможет нам узнать, кто он? — Джек сделал медленное, осторожное движение в сторону Реми.
Мальчик испустил такой вопль, что у Кендры едва не лопнули барабанные перепонки, а половина посетителей ресторана недовольно повернула головы в их сторону. Кендра крепче прижала к себе маленькое тельце, успокаивая, лаская, бормоча полуанглийские-полуфранцузские утешения. Он дрожал и опять начал плакать.
— Это невыносимо, — понизив голос, сказала она Джеку. — Я совершенно растерянна. Что же нам теперь делать?
— Мне кажется, единственное, что мы можем сделать сейчас, это позвонить в полицию. Страшно жаль отдавать такого маленького и несчастного ребенка, но если вы побудете с ним еще немножко, я надеюсь, нам удастся исправить положение с помощью властей.
— Капитан Рэндалл…
— Джек, — поправил он. — Друзья зовут меня Джек.
— Джек, — согласилась она и поймала себя на том, что ей нравится простота и сила такого обращения. Имя Джек шло к нему. Рассердившись на себя за столь неуместную в данных обстоятельствах мысль, она указала на свою группу, столпившуюся вокруг, и произнесла особенно сухо и деловито: — Я сопровождаю этих девочек в качестве агента туристической фирмы. Я полностью отвечаю за них. И я не могу тащить их в полицейский участок и держать там, пока мы будем «исправлять положение».
Джек молчал. Кендра смотрела на него, наблюдая работу мысли в сменявших друг друга выражениях его лица: он то прищуривал глаза, то шевелил губами, то сжимал челюсти. Взгляд ее остановился на его подбородке, тяжелом, квадратном, красивом — она ничего не могла с собой поделать! — на котором ближе к вечеру начала пробиваться легкая щетина.
Примерно через минуту он резко выдохнул и откинулся на спинку стула. Кендра замерла в ожидании. Ей так хотелось надеяться, что он уже придумал приемлемое решение, потому что ей в голову ничего не приходило.
— Хорошо. Мой план таков: вы с девочками успокаиваете Реми. А я хочу позвонить в посольство — я там работаю. Вообще-то проблемами, которые возникают у граждан США с иностранцами, занимается консульство, но я никого там не знаю. Честно говоря, я бы не стал впутывать в это дело свое начальство из посольства, если бы мой командир сам не имел целую кучу детей. Он человек достойный, он разберется во всем этом. Я уверен, он сможет нам помочь. Посидите, пока я позвоню.
Джек наполовину дошел до телефона в углу, но быстро вернулся, в несколько шагов покрыв расстояние до них.
— Дайте мне ваш паспорт. Моему командиру для рапорта понадобятся ваши данные.
Кендра, с трудом высвободив одну руку из объятий Реми, раскрыла сумочку и протянула Джеку свой паспорт. Взяв паспорт, он полез в карман рубашки, вытащил телефонную кредитную карточку — они почти повсеместно заменили жетоны, которыми пользовались раньше, — и пошел звонить.
— Попросите, пожалуйста, полковника Моргана. Это капитан Рэндалл.
— Морган слушает.
— Это Рэндалл, сэр. Я попал в такое положение, что, кажется, не знаю, как выпутаться.
— Во-первых, где вы находитесь?
— «Фритайм». Это ресторан быстрого обслуживания на Елисейских полях в двух кварталах от посольства.
— Я знаю это место. Изложите ситуацию.
Очень кратко, с минимумом подробностей, Джек начал объяснять. Уже на шестой фразе полковник перебил:
— Повторите, Рэндалл.
— Мальчику на вид лет пять-шесть, светло-каштановые волосы, худенький, не может или не хочет называть свою фамилию и адрес…
— Нет, то, что касается пони.
— Пони, сэр?
— Да, черт побери, пони! — полковник говорил уже не благожелательно-сухо, но тоном крайнего нетерпения.
Джек поспешил выполнить приказание.
— У мальчика есть пони по кличке, если я правильно произношу, сэр, При дю Кан.
— А как зовут эту женщину, еще раз, пожалуйста?
— Кендра Мартин, — сказал Джек.
— Вы не могли бы под каким-нибудь предлогом получить ее паспорт?
— Он у меня в руках, сэр.
— Отлично. Дайте мне номер паспорта и дату последнего въезда во Францию.
Джек продиктовал, а потом пролистал странички паспорта Кендры, отметив ее возраст и без смущения запечатлев в памяти адрес и номер телефона.
— Какие-то сложности, сэр?
— Рэндалл, это очень важно. Вы абсолютно уверены, что эта женщина, Кендра Мартин, не имела контактов с мальчиком до того случая, когда он подавился? Может быть, она вошла вместе с мальчиком и его родителями? Может быть, они назначили встречу во «Фри-тайме»? Может быть, она как-то связана с ними?
— Сэр, они были абсолютно незнакомы, но, по моему мнению, быстрота ее действий спасла мальчику жизнь. Вот все, чем они связаны.
— Хорошо, Рэндалл. Подождите минутку.
Джек ничего не понял насчет пони и почему полковник так настойчиво спрашивал о Кендре, но его вдруг охватила тревога.
— Капитан Рэндалл?
Он не знал, кому принадлежит этот глубокий, хорошо поставленный голос, но тотчас почувствовал в
