— До сих пор Хиздахр хорошо выполнил свои обещания.
— Как? Сыны Гарпии отложат ножи, но почему? Потому что благородный Хиздахр сладко попросит? Он один из них, говорю я вам. Вот почему они повинуются ему. Он вполне может быть Гарпией.
'Если Гарпия есть.' Cкахаз был убежден, что где-то в Миирине у Сынов Гарпии был знатный повелитель, тайный командующий армией теней. Дэни не разделяла его уверенность. Медные звери взяли десятки Сынов Гарпии, и те кто выжил выдавали имена, когда их спрашивали жестко… слишком много имен, как казалось ей. Было бы приятно думать, что все смерти были работой одного врага, который может быть пойман и убит, но Дэни подозревал, что истина в обратном. Моих врагов множество. 'Хиздарх зо Лорак убедительный человек со многими друзьями. И он богат. Возможно, он купил этот мир для нас золотом или убеждением другой знати в том, что наш брак в их интересах»
'Если он не Гарпия, то он знает его'. Я могу добыть правду довольно просто. Позвольте мне допросить Хиздарха и я принесу вам признание.'
'Нет', — сказала она. 'Я не верю этим признаниям. Ты принес их слишком много и все они ничего не стоят.'
— Ваше Сиятельство…
— Нет, я сказала.
Бритоголовый нахмурился, отчего его уродливое лицо стало еще уродливее.
— Ошибка. Великий Мастер Хиздахр принимает Вашу Честь за дуру. Вы хотите змея в своей постели?
Я хочу Даарио в своей постели, но я отправила его прочь ради вас и ваших близких. 'Вы можете продолжить наблюдение за Хиздархом зо Лораком, но не причиняйте ему никакого вреда. Это понятно?'
'Я не глухой', Великолепная. Я буду повиноваться вам.' Скахаз достал пергаментный свиток из своего рукава. 'Ваша Милость должна посмотреть на это. Список всех Мииринских судов в блокаде, с их капитанами. Все Великие Мастера'
Дэни изучила список. Все правящие семьи Миирина были перечислены: Хазкар, Меррек, Кваззар, Зхак, Рхаздас, Гхазиин, Пахл, даже Разнак и Лорак. 'Что я должна сделать с этим списком имен?'
— Каждый человек в этом списке имеет родственников внутри города. Сыновей и братьев, жен и дочерей, матерей и отцов. Пусть мои Медные Звери схватят их. Их жизни вернут вам обратно эти корабли.
Если я пошлю Бронзовых зверей в пирамиды, это будет означать открытие войны внутри города. Я должна верить Хиздраку. Я должна надеяться на мир.' Дэни поднесла пергамент к свече и смотрела, как имена поднимались в пламени, пока Скахаз сердито смотрел на нее.
Позднее, сир Барристан говорил ей, что ее брат Рейегар гордился бы ею. Дени вспомнила слова сира Джораха, сказанные в Астапоре: Рейегар сражался отважно, Рейегар сражался благородно, Рейегар сражался честно. И Рейегар умер.
Когда она спустилась в фиолетовый мраморный зал, она нашла его почти пустым. 'Сегодня нет просителей?', — спросила Дэни Резнак мо Резнак. 'Никто не жаждет справедливости или серебра за овец?'
— Нет, Ваша Милость. Город в страхе.
— Бояться нечего.
— Но поводов для страхов было много, как она узнала тем вечером. Когда ее юные заложники Миклаз и Кезмия накрывали стол для простого ужина из осенних овощей и имбирного супа, вошла Ирри с сообщением о том, что вернулась Галазза Галара вместе с тремя Голубыми Грациями из храма.
— Серый Червь тоже пришел, Кхалиси. Они просят разрешения немедленно поговорить с вами.
— Приведи их в мой зал. И позови Резнака и Скахаза. Зеленая Грация сказала, в чем дело?
— Астапор, — сказала Ирри.
Серый Червь начал рассказ.
— Он появился из утреннего тумана, умирающий всадник на бледной лошади. Его кобыла пошатывалась, приближаясь к городским воротам, ее бока были розовыми от крови и пены, глаза вращались от ужаса. Всадник прокричал: 'Он горит, он горит', и упал с седла. За мной послали, и я приказал, чтобы всадника отнесли к Голубым Грациям. Когда ваши слуги пронесли его через городские ворота, он опять закричал: 'Он горит'. Под токаром он был как скелет, одни кости и горячая от лихорадки плоть.
Одна из Голубых Граций продолжила за Червем. — Безупречные привели этого мужчину в храм, где мы раздели его и омыли в прохладной воде. Его одежда была грязной, а мои сестры обнаружили половинку стрелы в его бедре. Хоть он и отломил ее древко, наконечник остался внутри. Рана омертвела и отравляла его. Он умер через час, все еще крича, что он горит.
— Он горит, — повторила Дейенерис. — Кто 'он'?
–;Астапор, Ваше Сиятельство, —;ответила другая из Голубых Граций. —;Он произнес это, один раз. Он сказал:
'Астапор горит'.
— Должно быть, это был лихорадочный бред.
– Ваша Светлость мудра, — сказал Галазза Галаре, — но Эззара видела кое-что еще.
Голубая Грация по имени Эззара сложила руки и пробормотала. — Моя королева, его лихорадка была не от стрелы. Он обмарался, и не раз. Пятна покрывали его до колен, а в его экскрементах была высохшая кровь.
— Его лошадь истекала кровью, так сказал Серый Червь.
— Это правда, Ваша Милость, — подтвердил евнух, — Бледная кобыла была в крови из-за его шпор.
— Возможно и это, Ваша Светлость, — ответила Эззара, — но тогда эта кровь смешалась с его испражнениями. Она испачкала его нижнее белье.
— Он истекал кровью из кишок, — сказала Галазза Галаре.
— Мы не можем быть уверены, — сказала Эзарра, — но, быть может, Мирину надо бояться чего-то более, нежели копья Юнкая.
— Мы должны молиться, — сказала Зеленая Грация. — Боги послали этого человека нам. Он пришел как предвестник. Он пришел как знак.
— Знак чего? — спросила Дени.
— Знак гнева и гибели.
Она не хотела в это верить.
— Он был один человек. Один больной человек со стрелой в ноге. Это кобыла привезла его сюда, а не бог.
'Бледная кобыла'. Дени резко встала.
— Я благодарю вас за советы и за все, что вы сделали для этого бедняги.
Зеленая Грация поцеловала руку Дени прежде чем покинуть ее.
— Мы будем молиться за Астапор.
И за меня. Да, помолитесь за меня, миледи. Если Астапор падет, не останется ничего, чтобы помещать юнкайцам повернуть на север.
Дени обратилась к Сиру Баристану:
— Пошлите гонцов в горы найти моих кровников. Также прикажите вернуться Коричневому Бену и Вторым Сыновьям.
— И Воронам-Буревестникам, Ваша Светлость?
Даарио.
— Да, да.
Всего три ночи назад она мечтала увидеть Даарио мертвым у дороги, незряче смотрящим в небо, где вороны дерутся над его трупом. Другие ночи она провела в постели, воображая, что он предал ее, как он когда-то предал своих друзей-капитанов Воронов-Буревестников. Он принес мне их головы. Что если он с отрядом вернется в Юнкай, чтобы обменять ее на горшок с золотом? Он не способен на это. Или нет?
— И Воронам-Буревестникам. Отправить гонцов сейчас же.
