расспросами о своей собственной участи. Когда он чего-то просил, это были мелочи: корыто с водой и немножко мыла, книги для чтения, чуть больше свечей. Большинство таких желаний было удовлетворено, и Давос был должным образом благодарен.
Никто из них не стал бы говорить о лорде Мандерли, короле Станнисе или Фреях, но они охотно говорили о других вещах. Терри хотел пойти на войну, когда достаточно подрос, чтобы сражаться в боях и стать рыцарем. Он любил жаловаться на свою мать. Она спала с двумя гвардейцами, признался он. Мужчины были из разных дозоров, и не знали друг о друге, но в один прекрасный день один или другой догадается бы, и может пролиться кровь. В некоторые ночи парень даже приносил мех вина в камеру и, пока они пили, расспрашивал Давоса о жизни контрабандистов.
Сира Бартимуса не интересовал окружающий мир, да и вообще все, что случилось с тех пор, как он потерял ногу, благодаря лошади без всадника и пиле мейстера. Он пришел и полюбил Волчье Логово, несмотря ни на что, и больше всего ему нравилось говорить о его долгой и кровавой истории. Логово было старше, чем Белая Гавань, сказал рыцарь Давосу. Оно было воздвигнуто Королем Джоном Старком, чтобы защищать устье Белого Ножа от налетчиков с моря. Многие младшие сыновья короля Севера жили здесь, многие братья, дяди, воюродные братья. Некоторые оставляли замок в наследство своим сыновьям и внукам, и возникли новые ветви дома Старков; Грейстарки продержались дольше всех, удерживая Волчье Логово на протяжении пяти веков, пока они не решили присоединиться к Дредфорту, поднявшему мятеж против Старков Винтерфелльских.
После их падения замок переходил из рук в руки. Дом Флинт держал его на протяжении столетия, дом Локк — почти два столетия. Слэйты, Лонги, Хольты и Ашвуды властвовали здесь, выполняя приказ Винтерфелла — охранять реки. Грабителей из Трех сестер однажды взяли замок, сделав его своей твердыней на севере. Во время войны между Винтерфеллом и Долиной, замок был осажден Осгудом Арреном, Старым Соколом, а потом сожжен его сыном, которого помнят под именем Тейлона. Когда старый король Эдрик Старк стал слишком слаб, чтобы защитить свое королевство, Волчье Логово было захвачено работорговцами со Ступеней. Они клеймили своих пленников раскаленным железом и стегали их кнутом перед отправкой за море, и эти черные каменные стены были тому свидетелями.
'Потом пришла жестокая зима', — сказал сир Бартимус. 'Белый Нож замерз, и даже лиман покрылся льдом. Ветры пришли, завывая, с севера, и вынудили работорговцев собраться внутри у костров, и, пока они согревались, на них пошел новый король. Это был Брандон Старк, правнук Эдрика Снежной Бороды, тот самый, которого люди прозвали Ледяные Очи. Он отбил назад Волчье Логово, раздел работорговцев догола, и отдал их рабам, которых он нашел закованными в подземельях. Говорят, что рабы вывесили кишки рабовладельцев на ветвях сердце-дерева, как подношение богам. Старым богам, а не этим новым с юга. Ваши Семеро не знают зимы, а зима не знает их'.
С этим Давос поспорить не мог. Из того, что он видел в Восточном Дозоре-у-Моря, знакомиться с зимой поближе ему самому не очень то и хотелось.
— Каким богам молитесь? — спросил он одноногого рыцаря.
— Старым. — Улыбающийся, сир Бартимус был похож на череп. — Я и моя семья были здесь до Мандерли. Очень может быть, что мои предки развешивали на этих деревьях внутренности.
— Никогда не думал, что Северяне устраивают для своих сердце-древ кровавые жертвоприношения.
— Вы, Южане, еще многого не знаете о Севере, — ответил сир Бартимус.
Он не ошибся. Давос сел к свечке и посмотрел на буквы, которые он нацарапал, слово за словом, в дни своего заключения. Я был лучшим контрабандистом, чем рыцарем, написал он своей жене, лучшим рыцарем, чем десницей короля, и лучшим десницей короля, чем мужем. Мне так жаль. Мария, я любил тебя. Пожалуйста, прости все обиды, которые я нанес тебе. Если Станнис проиграет войну, мы тоже потеряем наши земли. Отвези мальчиков через Узкое море в Браавос, и научи их думать обо мне хорошо, если сможешь. Если Станнис взойдет на Железный Трон, дом Сиворт выживет, и Деван останется при дворе. Он поможет вам устроить других мальчиков к благородным лордам, которым они могут служить пажами и оруженосцами, и заслужить рыцарское звание. Это был лучший совет, который он когда-либо давал ей, хотя ему хотелось бы, чтобы он звучал мудрее.
Он написал и каждому из его трех выживших сыновей, чтобы помочь им запомнить отца, который купил им знатное имя фалангами пальцев. Его записки к Стеффону и молодому Станнису были краткими, суровыми и неловкими; а если сказать по правде, он не знал их и наполовину так же хорошо, как знал своих старших мальчиков, тех, кто сгорел или утонул на Черноводной. Девану он написал больше, сообщив ему, как он горд видеть своего сына оруженосцем короля, и напомнив, что долг старшего сына — защищать свою леди-мать и младших братьев. 'Скажите Его Милости, что я сделал все, что смог', закончил он. 'Я сожалею, что я потерпел неудачу. Я потерял свою удачу вместе с костями пальцев в тот день, когда под Королевской Гаванью пылала река.
Давос медленно перетасовывал письма, читая каждое по несколько раз, не зная, нужно ли изменить слово вот здесь или добавить слово там. Человеку должно быть что сказать, когда он видит конец своей жизни, подумалось ему, но слова подбирались тяжело. Я жил не так уж плохо, — попытался он сказать самому себе. Я выбился из Блошиного Конца, чтобы стать десницей короля, и я научился читать и писать.
Он все еще сидел, сгорбившись, над письмами, когда он услышал грохот связки железных ключей. Через половину сердцебиения, дверь в камеру, покачиваясь, открылась.
Человек, который вошел в дверь, не был одним из его тюремщиков. Он был высоким и тощим, с сильно сморщенным лицом и копной пепельно-каштановых волос. Длинный меч висел у него на бедре, и его плащ насыщенного алого цвета был закреплен на плече тяжелой серебряной брошью в форме бронированного кулака. 'Лорд Сиворт', — сказал он, — 'у нас мало времени. Пожалуйста, идите со мной'.
Давос настороженно посмотрел на незнакомца. «Пожалуйста» смутило его. С людьми, которые вот- вот потеряют голову и руки, обычно не так учтивы.
— Кто вы?
— Робетт Гловер к вашим услугам, милорд.
— Гловер. Вашим владением было Темнолесье.
— Владением моего брата Галбарта. Было и есть, благодаря вашему королю Станнису. Он отбил Темнолесье у железной суки, которая украла его, и предложил вернуть его законным владельцам. Многое произошло, пока вы были заточены в этих стенах, лорд Давос. Ров Кейлин пал, а Русе Болтон вернулся на север с младшей дочерью Неда Старка. Войско Фреев пошло с ним. Болтон разослал воронов, чтобы созвать всех лордов севера в Город-на-Кургане. Он требует почестей и заложников… и свидетелей на свадьбе Арьи Старк и его бастарда Рамси Сноу, с помощью которой Болтон собирается предъявить права на Винтерфелл. Итак, вы пойдете со мной, или нет?
'А какой у меня выбор, милорд? Идти с вами или оставаться с Гартом и Леди Лу?'
'Кто такая леди Лу? Одна из прачек?' Гловер терял терпение. 'Вам все объяснят, если вы пойдете'.
Давос поднялся. 'Если я должен умереть, прошу милорда проследить за тем, чтобы мои письма были доставлены'.
'Даю вам слово, что… хотя, если вы умрете, то не от рук Гловера, либо лорда Вимана. Быстрей же, за мной.»
Гловер повел его за собой в темный зал, потом вниз по истертым ступеням. Они пересекли замковую богорощу, где сердце-деревья выросли такими огромными и спутанными, что задушили все дубы, вязы и березы, и направили свои толстые, бледные ветви разбивать стены и окна, глядящие сверху на них. Их корни были толщиной с человеческую талию, их стволы настолько широки, что лица, высеченные на них, выглядели толстыми и сердитыми. За чардревом Гловер открыл ржавые железные ворота и остановился, чтобы зажечь факел. Когда он запылал алым жаром, он повел Давоса вниз по мночисленным ступеням в сводчатый подвал, где плачущие стены были покрыты белой соляной коркой, а морская вода шелестела под ногами с каждым шагом. Они прошли через несколько подвалов и рядов маленьких, влажных и дурно пахнущих камер, очень отличающихся от той камеры, где был заперт Давос. Потом была глухая каменная стена, которая повернулась, когда Гловер нажал на нее. Сзади был длинный узкий туннель и еще большая
