какой король будет торжествать победу. Так или иначе все кончено.'Это Темнолесье?'
“Нет, милорд.” Клидас протянул ему пергамент. На плотном свертке стояла круглая печать из твердого розового воска. Только Дредфорды используют розовый сургуч. Джон снял перчатку, взял письмо, взломал печать. Увидев подпись, он тут же забыл, о побоях нанесенных ему Гремящей Рубашкой.
Рамси Болтон, Лорд Хорнвуда, — было написано крупным острым почерком. Коричневые чернила отслоились, когда Джон счистил их большим пальцем. Ниже подписи Болтона свои знаки и печати поставили лорд Дастин, леди Сервин и четыре Рисвелла. Грубая рука нарисовала гиганта дома Амберов. 'Можно узнать, о чем там говорится, милорд?' — спросил Железный Эмметт.
У Джона не было причин, скрывать от него. 'Ров Кейлин взят. Трупы железных людей с содранной кожей прибиты к столбам вдоль всего Королевского тракта. Русе Болтон созвал всех преданных лордов в Бэрроутон, чтобы подтвердить их верность Железному Трону и отпраздновали свадьбу его сына с…' Его сердце, казалось, остановилось на мгновение. Нет, это невозможно. Она же погибла в Королевской гавани, вместе с отцом.
'Лорд Сноу?' Клидас посмотрел на него внимательно своими тусклыми розовыми глазами. — Вы… нездоровы? Вы, кажется….
'Он женится на Арье Старк. Моей младшей сестре.' Джон почти увидел ее в тот момент, с вытянутым лицом, нелюдимую, с узловатыми коленками и острыми локтями, с грязным лицом и спутанными волосами. Конечно ей вымоют лицо и причешут волосы, в этом он не сомневался, но ему трудно было представить себе Арью в свадебном платье или в постели Рэмси Болтона. Неважно, насколько она будет напугана, она не покажет этого. Но она будет сопротивляться, если он попытается коснуться ее.
'Ваша сестра', — сказал Железный Эмметт, — 'Сколько ей лет?'
Сейчас должно быть исполнилось одиннадцать, подумал Джон. Все еще ребенок. 'У меня нет сестры. Только братья. Только вы'. Леди Кейтилин была бы рада услышать эти слова, он знал это. Но несмотря на это, легче от произнесенных слов не стало. Его пальцы сжали пергамент. Если бы можно было так же легко схватить за глотку Рэмси Болтона.
Клидас деликатно кашлянул. 'Будет ли ответ?'
Джон покачал головой и вышел.
К ночи синяки, полученные им от Костяной Рубашки, стали фиолетовыми.
— Они пожелтеют перед тем, как исчезнут, — сказал он ворону Мормонта. — Я стану желтым, как Костяной Лорд.
— Кости, — согласилась птица. — Кости, кости.
Он слышал слабый гул голосов снаружи, хотя звук был слишком слабым, чтобы можно было разобрать слова. Они звучат так, словно произнесены за тысячу лиг отсюда. Это была леди Мелисандра и ее последователи у ночного костра. Каждый вечер на закате красная женщина возглавляла своих последователей в их сумеречной молитве, прося красного бога провести их сквозь мрак. Ибо ночь темна и полна ужасов. После отъезда Станниса и большинства людей королевы, ее паства намного сократилась: полсотни из вольного народа, прибывшие из Кротового городка, несколько стражников, которых король оставил ей, примерно дюжина черных братьев, принявших ее веру в красного бога.
Джон чувствовал себя столь же жестким как шестидесятний старик. Темные сны, думал он, и вина. Его мысли постоянно возвращались к Арье. Я никак не могу ей помочь. Я отрекся от семьи, произнеся слова клятвы. Если бы один из моих людей сказал мне, что его сестра в опасности, то я ответил бы ему, что это не должно его беспокоить. Как только человек произносит клятву, его кровь становится черной. Черный как сердце бастарда. Однажды Mиккен сделал меч для Aрьи, небольшой с браавоским лезвием, подогнанный под ее руку. Игла. Он спрашивал себя, был ли он еще у нее. Держи его заостренным концом, сказал он ей, но если бы она попыталась проткнуть им Бастарда, это могло стоить ей жизни.
“Сноу,” ворчал ворон Лорда Мормонта. “Сноу, Сноу”
Наконец все это ему надоело.
Выйдя за дверь он обнаружил Призрака, тот грыз кости быка, пытаясь добраться до костного мозга. — 'Когда ты вернулся?'. Лютоволк бросил кость, подошел к Джону и прижался к его ногам.
Мулли и Кегс стояли внутри проема, опираясь на свои копья.
— Лютый холод снаружи, м`лорд, — предупредил Мулли сквозь его спутанную оранжевую бороду. — Вас не будет долго?
— Нет. Мне только нужно подышать воздухом.
Джон вышел в ночь. Небо было полно звезд, а ветер гулял вдоль Стены. Даже луна выглядела холодной; мурашки виднелись на ее лике. Затем первый порыв ветра настиг его, пробираясь сквозь слои шерсти и кожи, заставив стучать зубы. Джон шел через двор, захваченный этим ветом. Его плащ громко хлопал на плечах. Призрак шел позади. Куда я иду? Что я делаю? Черный Замок спокоен и тих, его залы и башни — темны. Мой пост, размышлял Джон. Мой зал, мой дом, мои подчиненные. Руины.
В тени Стены, лютоволк потерся о его пальцы. Через мгновение ночь ожила тысячами запахов и Джон Сноу услышал хруст ломающейся корки снеговых заносов. Кто-то был позади него, понял он внезапно. Кто-то, кто пах теплом как летний день.
Обернувшись, он увидел Игритт.
Она стояла под выжженными камнями башни Лорда Командующего, скрываясь во тьме и в памяти. Лунный свет падал на ее волосы, ее рыжие волосы, поцелованные пламенем. Когда он увидел это, сердце Джона чуть не выпрыгнуло из груди.
— Игритт, — сказал он.
— Лорд Сноу, — голос принадлежал Мелисандре.
От неожиданности он отпрянул от нее.
— Леди Мелисандра, — он сделал шаг назад. — Я принял вас за другую.
Ночью все одежды серы, но ее почему-то были красными. Он не понимал, как мог принять ее за Игритт. Она была выше, тоньше, старше, хотя лунный свет смывал прожитые годы с ее лица. Туман поднимался из ее ноздрей, и от бледных рук, обнаженных перед лицом ночи.
— Вы отморозите пальцы, — предупредил Джон.
— Если на то будет воля Р'глора. Силы ночи не могут коснуться того, чье сердце купается в божественном священном огне.
— Ваше сердце меня не беспокоит. Только руки.
— Важно только сердце. Не отчаивайся, Лорд Сноу. Отчаяние — оружие врага, чье имя не следует произносить. Твоя сестра не потеряна для тебя.
— У меня нет сестры, — слова ранили, как нож. Что ты знаешь о моем сердце, жрица? Что ты знаешь о моей сестре?
Мелисандру это позабавило.
— И как ее зовут? Эту маленькую сестричку, которой у тебя нет?
— Арья, — произнес он хриплым голосом. — Моя сводная сестра, на самом деле…
— …потому что ты незаконнорожденный. Я не забыла. Я видела твою сестру в пламени, бегущей от замужества, которое для нее уготовили. Скачущей сюда, к тебе. Девочка в сером на умирающей лошади, я видела это ясно как день. Это еще не произошло, но произойдет. — Она пристально посмотрела на Призрака. — Могу я прикоснуться к твоему… волку?
Мысль об этом обеспокоила Джона.
— Лучше не надо.
— Он не причинит мне вреда. Ты зовешь его Призраком, да?
— Да, но…
— Призрак.
Из уст Мелисандры это звучало, как песня.
Лютоволк неслышно пошел к ней. Он настороженно обошел ее кругом, принюхиваясь. Когда она протянула руку, ее он тоже обнюхал, а потом ткнулся носом в пальцы.
Джон выпустил белое облако дыхания.
— Он не всегда такой… — …теплый? Тепло притягивает тепло, Джон Сноу. — Ее глаза были двумя красными звездами, сияющими в темноте. У горла мерцал рубин — третий глаз, горящий ярче, чем другие. Джон увидел глаза Призрака, так же сверкающие красным, когда на них падал свет.
