приземлился у подножия лестницы. Тирион поднялся на ноги и поклонился им. 'Когда я пьян, я куда проворнее'. — Он повернулся к хозяину. 'Боюсь, я испортил ваш ковер. Девчонка не виновата. Позвольте, я заплачу'. Он вытащил горсть монет и бросил их мужчине.
— Бес, — раздался низкий голос у него за спиной.
В темном углу комнаты сидел мужчина, шлюха извивалась у него на коленях. Я не видел эту девчонку. Если бы видел, я бы отвел наверх ее, а не веснушчатую. Она была моложе остальных, стройная и привлекательная, с длинными серебристыми волосами. Похоже, Лисенийка… но человек, на коленях которого она сидела, был из Семи Королевств. Плотный, широкоплечий, лет сорока, может, старше. Добрая половина его головы облысела, но щеки и подбородок были покрыты грубой щетиной, а нижняя часть рук заросла густыми волосами, пробившимися даже на костяшках пальцев.
Тириону его вид не понравился, а еще меньше ему понравился большой черный медведь на накидке. Шерсть. Он носит шерсть в такую жару. Кто кроме рыцаря может быть настолько чертовски безумным?
— Как приятно услышать Общий Язык вдали от дома, — заставил он себя сказать. — Но, боюсь, вы меня с кем-то перепутали. Меня зовут Хугор Хилл. Могу я угостить вас кубком вина, друг мой?
— Я достаточно пьян.
Рыцарь оттолкнул шлюху в сторону и встал на ноги. Портупея висела рядом с ним на крючке. Он снял ее и обнажил лезвие, сталь зашуршала по коже. Шлюхи с интересом наблюдали, огоньки свечей сверкали в их глазах. Хозяин исчез.
— Ты мой, Хугор.
Тирион не мог ни убежать от него, ни побороть. Он был так пьян, что не мог даже надеяться перехитрить его. Он развел руками.
— И что ты собираешься делать со мной?
Доставить тебя, — сказал рыцарь. — Королеве.
ДЕЙЕНЕРИС
Галацца Галаре прибыла в Великую Пирамиду, сопровождаемая дюжиной Белых Граций — девочек благородного происхождения, которые были еще слишком молоды для службы в храмовых садах наслаждений. Вместе они представляли собой прелестную картину: горделивая старуха во всём зеленом, окруженная маленькими девочками в белом, их доспехами была их невинность.
Королева тепло их приветствовала, затем вызвала Миссандею присмотреть, чтобы девочек покормили и развлекли, пока она ужинает наедине с Зеленой Грацией.
Ее повара приготовили им великолепное блюдо из медовой баранины, благоухающей тертой мятой, и маленьких зеленых фиг, которые она так любила. Двое любимых Дени заложников подавали на стол и следили, чтобы кубки не оставались пустыми — маленькая девочка с наивными глазами и именем Кезза, и тощий мальчик Гразар. Они были братом и сестрой и приходились кузенами Зеленой Грации, которая приветствовала их поцелуями и спросила, хорошо ли они себя ведут.
— Они оба очень милые, — уверила ее Дени. — Кезза иногда поет для меня, у нее чудесный голос. А Гразару и другим мальчикам сэр Барристан рассказывал об обычаях западного рыцарства.
— Они моя кровь. — сказала Зеленая Грация, когда Кезза наполнила ее кубок темным красным вином. — Приятно знать, что они хорошо служат Вашей Милости. Надеюсь, что смогу сделать то же самое.
У старухи были белые волосы, тонкая пергаментная кожа, но глаза с годами не потускнели. Они были зелеными, как ее одежды, грустные, полные мудрости глаза.
— Простите, что говорю вам это, Ваша Милость, но вы выглядите… уставшей. Вы не спите?
Дени едва не засмеялась.
— Не очень хорошо. Прошлой ночью три квартийские галеры подплыли к Скахазадхану под покровом темноты. Воины Матери обстреляли их паруса залпами огненных стрел и забросали палубы горшками с горящей смолой, но галеры быстро ускользнули, избежав худшего. Квартийцы намерены закрыть нам реку, как уже закрыли залив. И они больше не одни. К ним присоединились три галеры из Нового Гиса и каррак из Толоса.
На предложение о союзе толосийцы ответили ей тем, что объявили её шлюхой и потребовали вернуть Миэрин Великим Владыкам. Это было еще приемлемо по сравнению с ответом Мантариса, пришедшим по караванному пути в кедровом сундуке. В нем она обнаружила засоленные головы трех своих посланников.
— Возможно, ваши боги помогут нам. Попросите их послать шторм и выгнать галеры из залива.
— Я помолюсь и принесу жертву. Быть может, боги Гиса меня услышат.
Галацца Галаре потягивала вино, но не спускала с Дени глаз.
— Шторма бушуют не только за стенами, но и внутри. Прошлой ночью убили еще нескольких вольноотпущенников, то есть мне так сказали.
— Трех. — От этого слова во рту остался горький вкус. — Трусы вломились к ткачихам — вольноотпущенницам, которые никому не причинили вреда. Они только делали прекрасные вещи. Гобелен, что они подарили, висит над моей кроватью. Сыны Гарпии сломали их ткацкий станок и изнасиловали их прежде чем убить.
— Об этом мы слышали. И Ваше Сиятельство еще находит в себе мужество отвечать на резню милосердием. Вы не причинили вреда никому из знатных детей, которых держите в заложниках.
— Пока нет.
Дени полюбила своих юных заложников. Среди них были робкие и смелые, ласковые и угрюмые, но все они невинны.
— Если я убью своих виночерпиев, кто нальет мне вина и принесет ужин? — сказала она, стараясь перевести это в шутку.
Жрица не улыбнулась.
— Бритоголовый скормил бы их вашим драконам, так он сказал. Жизнь за жизнь. За каждого убитого Медного Зверя он бы убивал ребенка.
Дени размазывала еду по тарелке. Она не смела глядеть туда, где стояли Гражар и Квезза, из страха заплакать. У Бритоголового сердце жестче моего. Они спорили о заложниках полдюжины раз.
— Сыны Гарпии смеются в своих пирамидах, — говорил Скахаз еще сегодня утром. — Что толку в заложниках, если вы не снимаете с них головы?
В его глазах она была только слабой женщиной. Хаззеа было достаточно. Что толку в мире, если он должен быть куплен кровью маленьких детей?
— Эти убийства не их рук дело, — неуверенно сказала Дени Зеленой Грации. — Я не королева- мясник.
— И Миэрин благодарен вам за это, — сказала Галацца Галаре. — Мы слышали, что Король Мясник из Астапора мертв.
— Его убили собственные солдаты в походе, целью которого являлось нападение на Юнкай. Горькими были её слова. — Его труп еще не остыл, как его место занял некто Клеон Второй. Первый продержался только восемь дней, прежде чем ему перерезали горло. Затем его убийца потребовал себе корону. Любовница Клеона Первого выполнила его требование. Король Головорез и Королева Шлюха, — так назвали их в Астапоре. Их последователи сражались за них на улицах, пока Юнкай и их наемники ждали снаружи стен.
— Тяжелые нынче времена. Ваше Сиятельство, могу я предложить вам совет? Вы знаете как дорого я ценю вашу мудрость.
— Тогда послушайте меня сейчас и выйдите замуж.
— Ах. — Дени ожидала этого. — Я часто слышала как вы говорили, что вы всего лишь маленькая девочка. Посмотрите на себя, вы кажетесь наполовину ребенком, слишком юным и хрупким, чтобы
