реальных же эволюционных трансформаций мы не наблюдаем, и складывается впечатление, что для ряда животных эволюция просто затормозилась. Если она, конечно, когда-нибудь была.
Впрочем, существуют классические примеры, которые приводят всегда в доказательство эволюции. Чаще всего речь идет о возникновении современной лошади или птиц – эти примеры можно встретить в большинстве школьных учебников.
Например, считается, что предком лошади был гидракотерий, живший около 55 млн лет назад, – небольшое четырехпалое животное, которое постепенно эволюционировало в экус, обитавший на земле около 3 млн лет назад. На протяжении десятков миллионов лет пальцы приобретали форму копыт, сами же предки лошади становились выше, их ноги заметно удлинялись, а зубной аппарат изменялся вместе с изменением структуры питания. Это должно доказать, что эволюционные изменения приводят к значительной трансформации размеров животного и даже некоторых частей его тела. Однако сегодня высказываются немалые сомнения в реальности такого процесса, поскольку реальных переходных форм просто не найдено. Между гидракотерием и другими предполагаемыми предками лошади вообще не существует никаких связующих звеньев [130, 129 – 31; 292, 122 – 7]. Точно так же, как нет их и между различными видами ископаемых и современных людей.
Тем не менее связь между ними существует, однако речь может идти не столько об эволюционной связи, сколько о принадлежности к единой семье. Это означает, что в один и тот же момент могли жить несколько видов лошадей или птиц, часть из которых постепенно вымерли. Вот парадокс: оказывается, мы сталкиваемся не столько с эволюцией, сколько с вымиранием ряда однажды возникших видов без перехода их в другие виды. Количество видов, живущих на земле, постепенно сокращается, в то время как эволюционные изменения должны были бы обеспечить поддержание относительно стабильного их числа или даже их рост.
Таким образом, если исходить не из теоретических построений, а из реальных находок останков, то мы наблюдаем несколько малообъяснимых процессов, которые никак не укладываются в рамки. Прежде всего это – стремительное, буквально внезапное зарождение различных видов живых существ на земле. И, во- вторых, мы видим удивительную устойчивость всех этих видовых форм – они очень мало подвержены изменениям и скорее вымирают, нежели эволюционируют в какие-то другие виды.
А теперь самый главный и самый болезненный вопрос – если однажды человек от кого-то произошел путем эволюции, то почему он не эволюционирует сейчас? Или все же эволюционирует, но мы этого не замечаем?
Ведь, казалось бы, как предполагается, в течение эволюции изменениям подверглось все: увеличился мозг, появилось прямохождение, изменилось оволосение и многое-многое другое. Сегодня же мы этого нигде и никак не наблюдаем. Более того, известны десятки, а то и сотни видов, которые исчезли с лица земли, но неизвестны те, которые появились бы.
Может быть, человек, достигнув некоего логического предела развития и став абсолютно совершенным в своем физическом развитии, просто прекратил эволюционировать? Тогда это можно отнести и к тысячам других видов – может, и они достигли пределов своего развития, и все мы уже живем в мире абсолютно совершенных форм? Так или иначе, мы не знаем ни одного подтвержденного случая эволюционного развития видов.
Крах классического эволюционизма
Проблема с недостаточным количеством ископаемых костных останков, которые должны были бы подтвердить дарвиновскую теорию, была известна практически с самого начала. Однако в течение почти ста лет казалось, что необходимый костный материал, способный подтвердить эволюционное становление гоминидов и других видов, просто еще не обнаружен. И обнаружение его – лишь дело времени.
И действительно, постепенно разрыв между человеком и обезьяной заполнялся, были открыты сначала питекантроп, синантроп, различные виды австралопитеков, Человек умелый в Азии и Африке. Однако новые открытия в действительности так и не смогли перекинуть мост между древними ископаемыми обезьянами – предполагаемыми предками человека – и самим Человеком разумным. Они представляли собой по сути изолированные виды, многие из которых развивались параллельно, не имея связующих звеньев между собой.
С начала 70-х гг. ХХ в. начинается стремительный отход от классической теории дарвинизма, хотя это и не означало, что теория эволюции целиком потерпела крах, просто процесс трансформаций в животном мире оказывается значительно сложнее и, во всяком случае, не столь прямолинеен, как предполагалась ранее. В 1972 г. известные антропологи Стивен Джэй Гулд и Нильс Элдридж, выступая на международной конференции по эволюции, делают развернутые доклады, выдержанные в антидарвинистском стиле. Они показывают, что обнаруженные костные ископаемые останки абсолютно не соответствуют теоретическим построениям классического эволюционизма. Между подавляющим числом видов, представляющих земную фауну, не существует переходных звеньев, а сами виды появились практически вместе и одномоменто к эпохе кембрия. Отсутствие костных останков, представляющих собой связующие звенья между отдельными видами, в том числе и человека, на самом деле отражает реальное положение вещей – их просто не существует! А поэтому поиски «недостающего звена» просто бессмысленны, поскольку оно также не существует вовсе [172, 96].
С. Гоулд заключает: «Крайняя редкость переходных форм в ископаемых останках представляет собой буквально «фирменный секрет» палеонтологии» [170, 150]. Ему вторит Н. Элдридж: «Никто так и не сумел найти никаких промежуточных существ: костные свидетельства так и не пролили свет на проблему недостающего звена, и многие ученые сегодня разделяют все более возрастающее убеждение в том, что такие переходные формы просто никогда не существовали» [285, 18].
Основная проблема заключалась именно в отсутствии промежуточных звеньев – без них вся теория эволюции превращалась лишь в одну из гипотез развития человека. В связи с этим уже известные С. Гоулд и Н. Элдридж разрабатывают новую теорию, которая должна, по их мнению, объяснить отсутствие промежуточных форм. Они выдвигают идею «пунктирного равновесия», или «концепцию пунктуации». В соответствии с этой теорией, предполагаемый переход от вида А к виду Б происходит в небольшой, географически изолированной популяции и занимает крайне малый период времени, практически миг, некую одну геологическую микросекунду. Этот период времени слишком короток, чтобы промежуточные формы оставили следы в виде ископаемых остатков. Что же происходит потом? Новый вид покидает свой ареал и распространяется по всей области обитания старого вида А. Все это происходит настолько стремительно, что если брать за основу шкалу в миллионы лет, то никаких следов «перехода» на ней не останется. Для внешнего наблюдателя все покажется одномоментным, будто бы новый вид возник ниоткуда и сразу.
На первый взгляд все представляется весьма логичным – действительно, при плавном накоплении мутаций, а потом при стремительном переходе из одного вида в другой количество переходных звеньев может быть столь мало, что обнаружить их просто не удастся. Но есть и серьезное возражение: если не обнаружено вообще никаких переходных видов, то бессмысленно и говорить о доказанности эволюционного развития, и все это вновь остается на уровне одной из гипотез.
К середине 80-х гг. XX в. кризис классического дарвинизма становится очевидным, хотя это автоматически отнюдь не приводило к выводу об ошибочности теории эволюции вообще. Сами эти заключения еще не означали, что теория эволюции оказалась отвергнутой в пользу какой-то иной. Однако эволюционное древо никак не «склеивается» воедино, постоянные ошибки в хронологии, невозможность точно идентифицировать многие останки, абсолютно не очевидная связь между ними порой способны привести в отчаяние даже самых преданных сторонников поэтапного становления человека путем эволюции.
Публикуется ряд монографий, подробно разбирающих недостатки старых подходов. С. Гоулд, М. Бейджент, М. Дэнтон, Р. Милтон на основе большого количества самого разнообразного материала показывают, что дарвинизм все еще лишь теория, а не состоявшийся факт [15; 109; 292]. В 1991 г. известный антрополог Вилссон публикует обширную книгу «По ту сторону естественного отбора», где заявляет, что приверженность дарвиновской теории лишь тормозит осознание реальных путей эволюции.
Эволюция в свете новых исследований и находок оказывается нелинейным процессом, она не
