сознательно хочет быть тем, что он есть. Различить же потенциального и реального субъекта очень просто. Картезианец Б. Спиноза так определяет субъекта: он есть «causa sui», «причина самого себя». Он не может быть ничем определен. Спиноза говорил об идеальном и совершенном субъекте, Боге, но в этом определении уже звучит позднее американское «self-made man», нам более понятное.
Позвольте, но ведь каждый человек определен, то есть ограничен множеством разных феноменов: своей физиологией, местом своего рождения, временем, исторической ситуацией, родителями, религией, традицией, культурой, половой принадлежностью, классовой принадлежностью, воспитанием, национальностью… Все это определилось ДО него и БЕЗ него, поэтому он не может быть «причиной» этих определений…. Как же быть?
Всему этому объявляется решительный бой. Все это должно быть пересмотрено, переудостоверено субъектом. Если субъект считает что-то неразумным, он имеет право выбросить это на помойку истории. И даже если субъект что-то находит полезным для себя, то принятое им должно быть принято свободно, собственным выбором.
Доходит до парадоксов. Например, нельзя носить хиджаб просто потому, что так делали матери и прабабки, но можно, если это собственный выбор. Поэтому подозрительно, когда хиджабы носят арабы (и прогрессивные европейцы выступают против этого), и похвально, когда эти же хиджабы носят европейцы, принявшие ислам, или же просто европейские мусульмане (и вот тут-то прогрессивный политкорректный европеец не борется с хиджабом, а борется с тем, кто неполиткорректно заставляет мусульманина его снять).
Свою актуальную субъектность человек должен доказать. Но лучше всего показать и доказать он ее может только одним способом, который сразу же делится на два жеста: во-первых, показать свою независимость от старого, через ревизию традиции, во-вторых, показать свою способность творить новое!
Новое! Новое становится настоящей религией. Именно поэтому время становится Новым временем, модерном. Господство «новостей», нужных только для того, чтобы сообщать о действиях субъектов (тех, кто делает «новое» и «новости», ньюсмейкеры), и господство СМИ, которые новости добывают, передают и разносят, — есть атрибут Нового времени и продукт революции, совершенной Декартом.
С Нового времени начинается различие традиционных и инновационных обществ. В отличие от традиционного общества, где всякого новатора ждало или порицание или, например, смерть (представьте: какой-то дурень решил сеять пшеницу не как деды сеяли, а по-новому… можно ли подвергать риску всю общину?), в обществе модерна инновациям не сопротивляются, их приветствуют, о них много говорят. Традиционное общество держалось на том, чтобы противостоять инновациям или адаптировать их. Если традиционное общество сталкивалось с тем, что оно не могло переварить, оно гибло, распадалось. Общества, которые научились принимать инновации и даже делать их своей стихией, — есть общества модерна и они являются лидерами мирового порядка, истории, прогресса.
Благодаря инновациям удалось решить многие проблемы традиционных обществ: мы победили множество болезней, эпидемии теперь не выкашивают до трети населения стран, инновации сократили детскую смертность, население Земли теперь растет огромными темпами. Инновации увеличили производительность труда, и это позволяет хоть как-то прокормить такое население, что прежде было бы немыслимо. Инновации обеспечили доступ большому количеству людей к образованию, к сокровищницам культуры, науки и техники. Инновации освободили массы людей и обеспечили им политическое участие, реализацию их прав и свобод. Инновации сделали мир удобным, комфортным за счет различных, невиданных ранее вещей.
Да, есть еще голод, экологические проблемы, не все люди умеют читать, не все обеспечены медицинской помощью и удобными вещами… Но это, говорят поклонники модерна, не от инноваций, а от их недостатка. Обновление техники решит экологические проблемы, инновации в сфере биоинженерии и экономики помогут накормить людей, инновации в СМИ и коммуникациях обеспечат образование, а в медицине обеспечат продление жизни…
Тревожные симптомы
Однако мы видим тенденцию сокращения инноваций. 30 лет назад философ О. Тоффлер написал книгу «Футурошок», где прогнозировал новую болезнь, с которой столкнутся люди в результате стремительного наступления будущего, постоянного стресса и смены образа жизни. Философ ошибся. Сознание людей может заблуждаться насчет прогресса, но отсутствие серьезных мутаций человека говорит о том, что «организм не обманешь». Да, есть много чудаков, принимающих «новый улучшенный шампунь» за прогресс, новую версию Windows за инновации, а «оранжевую» революцию за всемирно-историческое событие, но в реальности мы должны констатировать: все эти улучшения и «новости» — лишь имитация новаторства.
И ровно так же обстоит дело во всех сферах жизни. Техника и производство стагнируют. Огромное количество патентов скуплено на корню транснациональными корпорациями и не запускается в производство, потому что еще не отбились инвестиции, вложенные в старые технические проекты. Капитализм тормозит прогресс, как это делал социализм. Крупная экономика давно уже плановая, просто индикативные ориентиры устанавливают другие институты, а не Госплан.
В начале XX века, когда люди пересели с извозчиков на автомобиль, они думали, что через 50 лет будут летать по воздуху, еще через 50 лет фантасты писали о мгновенной транспортировке (разобрали тело на молекулы, а через 10 тысяч километров собрали), но мы уже 100 лет ездим на автомобилях, хотя давно изобретены закрывающие этот вид транспорта альтернативы. Да и если быть честным, не так уж много по-настоящему фундаментальных открытий сделано. Число ученых в мире сокращается, открытия мельчают.
Пресловутый интернет, кстати, по данным различных исследований, не так уж принципиально поменял и экономику, и жизнь в целом. Его новаторский вклад переоценен. 50 лет назад Гагарин полетел в космос, а мы думали, что уже в XXI веке будем летать на звездолетах и колонизировать Марс. Но американцы даже на Луну за 40 лет еще раз не слетали (что, кстати, ставит под вопрос достоверность первой экспедиции).
Где новые источники энергии? 1де безотходное производство? Где лазерные бластеры и «пыльные тропинки далеких планет»? Где роботы, которые полностью заменили человека на производстве и дали ему свободное время для творчества? Про «антигравитаторы», «таблетку бессмертия» и «машины времени» даже не будем напоминать… А ведь наука не могла поставить себе цели, которых не состоянии достигнуть…
В политике мы уже 250 лет носимся с «демократией» и не только не можем придумать новый дискурс, но даже не сознаем такую задачу, повторяя на всех уровнях заклинания о свободах, правах, о борьбе с авторитаризмом… Настоящей идеологией всех государств является старая добрая геополитика с ее принципами «разделяй и властвуй», «у нас нет вечных друзей и врагов, а есть вечные интересы» и проч. Все разговоры об общих интересах — прикрытие, способ запутать геополитических соперников, «надуть» их посильнее. Разговоры о демократии, в частности, выполняют эту функцию.
В мировой экономике продолжается борьба свободного рынка и изоляционизма (протекционизма) уже 200 лет. Та же эксплуатация одних стран другими. Колониализм, конечно, сменился неоколониализмом, но и самому неоколониализму уже 50 лет. Кроме того, экономический дискурс не обновлялся 100 лет.
Со времен Локка и Монтескье никто не выдумывает ничего в системе управления государством. Все то же пресловутое «разделение властей», «сдержки и противовесы». Везде одни и те же парламенты и президенты, хотя столько слов сказано о плюрализме!
Армия — сфера, для которой инновации равносильны выживанию, принципиально не менялась уже более 50 лет. Все эти истребители четвертого и пятого поколений напоминают как раз «новый улучшенный шампунь». Реально никаких прорывов со времен атомной бомбы нет. Собственно ее наличие и отсутствие до сих пор определяет расклад сил в мире.
Пенитенциарная система не менялась принципиально лет 200, с тех пор как отменили телесные
