— И я не смог! — вздохнул лейтенант. — Схватили мы тогда упакованного гаврика под локотки да поволокли. А эти за нами ломанулись, как лоси почтовые. Бегут, перегарищем в спину дышат… Видно, квасили где-то неподалеку, потому и храбрые такие… Хорошо, что ты сообразил подъехать да шугануть их. Славно врезал — у меня до сих пор в ушах звенит. Спасибо тебе! В общем, мы сбежали, а Кот там остался…
— Ладно, не переживай! Может, он еще живой! — сказал, чтобы успокоить товарищей, Пашка. — Тогда завтра попробуем его обменять. Кого вы хоть поймали?
— Да не рассмотрели особо, темно было, да и время поджимало, — пожал плечами Виссарион. — Давай-ка доставай фонарь да посмотрим!
Пашка вынул из бардачка дефицитный, привезенный из Югороссии электрический фонарик и посветил на пленника.
— Эге, братцы, да вы девку в плен взяли! — порадовал товарищей Скорострел.
— Симпатичную хоть? — устало-равнодушно спросил Борода. Он никак не мог отойти от шока потери друга.
— Хрен знает, на вкус и цвет… По мне — так слишком худа! — ответил Паша. — А она вообще живая? Что-то вид у нее…
— Была живая! — забеспокоился лейтенант. Он влез в кузов и пощупал у пленницы пульс. — Живая! Просто без сознания. Разводите костер, пожрать приготовим, а она к тому времени, глядишь, и оклемается. Да и свет нужен — не хрен батарейки жечь!
Но не успел Борода толком запалить небольшой костерок, как девка зашевелилась.
— Привет, красавица! — вежливо поприветствовал ее Виссарион, ослабляя узел и снимая веревку с ног. И в благодарность за это немедленно получил освобожденной ногой в нос. Вернее, чуть не получил — успел отшатнуться. — Ого, так гостья у нас с норовом?
— Да пошел ты, козел! — ответила гостья и демонстративно отвернулась.
— Ага, в молчанку, значит, поиграть решила? — вкрадчиво поинтересовался Борода и достал из рюкзака щипцы очень неприятного вида. — После применения этого инструмента здоровенные мужики плакали, как дети. Естественно, уже после того, как рассказывали мне ВСЕ!
— Ой, бля, напугал! — язвительно сказала девка. И только сейчас Паша понял, что перед ним отнюдь не юница. Возраст пленницы явно разменял четвертной, а может, и перевалил за тридцатку. — Ты разве не в курсе, что у женщин болевой порог гораздо выше? Впрочем, откуда такому балбесу знать простые вещи?
— Ах, так ты еще и образованная, мать твою? — с веселой злостью спросил Виссарион. — Образованные нынче работорговцы пошли! Один — бывший аспирант, теперь еще и эта… эрудитка, бля!
— Чего?!! — возмущенно воскликнула девка, приподнимаясь на локтях. — Какая я еще на хер работорговка, козлина? Ты чего несешь?
— А такая, что продали девчонок из Югороссии местным бандюганам… — глядя ей прямо в глаза, ответил Виссарион. — А там самой старшей семнадцать лет, между прочим! А младшей — тринадцать!
— Каких девчо… нок?!! — взвилась пленница, но внезапно на последнем слоге ее голос сел.
— Ага! — удовлетворенно заметил Виссарион, тщательно фиксирующий мимику жертвы. — Что-то ты про девчонок знаешь… Где, когда и при каких обстоятельствах ты их видела?
— Да вы кто вообще такие? — угрюмо зыркнув исподлобья, ответила вопросом на вопрос пленница.
Борода задумчиво оглядел девку. В его глазах отчетливо читалась мысль: а не врезать ли ей по наглой морде? Но лейтенант, поймав его взгляд, отрицательно покачал головой.
— Мы солдаты регулярной армии Республики Югороссия! — негромко сказал Виссарион.
— Что-то далековато вы забрались от границ своей… республики, солдаты! — недоверчиво хмыкнула девица.
— Мы не бандиты и не насильники. Но, поверь, мне абсолютно наплевать — веришь ты мне или нет! — присев рядом с девкой на корточки, проникновенно сказал Виссарион. — У нас есть свое задание, и мы его выполним, с твоей помощью или без. Просто если мы не успеем — невинные девчонки могут пострадать. И заметь — мне от тебя не нужно знать, сколько мужиков в вашей деревне и сколько человек вообще могут держать в руках оружие. А также совершенно не интересует, сколько всего у вас стволов и патронов к ним. Меня ваше село не колышет. Я хочу знать только одно: где, когда и при каких обстоятельствах ты видела молодых девчонок-рабынь? И если ты не связана с работорговцами, то у тебя нет никаких причин молчать в данном вопросе. Я даже сделаю так… — И Виссарион, вынув из ножен клинок с тридцатисантиметровым лезвием, перерезал на девице веревки.
Та моментально вскочила и отпрыгнула на пару метров, встав на границе освещенного светом костра круга. Несколько секунда она простояла неподвижно, глядя на лейтенанта блестящими глазами.
— Да пошли вы все, уроды, вместе со своими девками! — внезапно сказала девица и скрылась в темноте.
— А, лейтенант… — приподнялся Борода.
— Сиди, сержант! — выдохнул Виссарион. — Или ты в натуре собирался ее пытать?
Возле костра воцарилось молчание, прерванное через пару минут бульканьем закипевшей воды. Борода аккуратно засыпал в котелок гречку, соль, перец, дождался повторного закипания и добавил сушеное мясо.
— Поговорили, значит… — ни к кому не обращаясь, сказал Пашка, отрешенно ковыряя прутиком в углях. — Кстати, Борода, а что это у тебя за инструмент такой страшный?
— Щипцы для колки сахара! — усмехнулся сержант. — Абсолютно мирная вещь, а действует безотказно, правда ведь?
Каша сварилась, и Борода, сняв котелок с костра, заправил гречку салом. Над полянкой поплыл умопомрачительный запах. Парни, проведшие весь день на колесах, а полночи — в бегах, непроизвольно сглотнули слюну и достали миски.
— Эй, мужики, а девушку никто угостить не хочет? — раздался из темноты насмешливый голос.
— Присаживайся! — не поворачивая головы, вежливо сказал Виссарион. — У нас теперь и миска лишняя есть…
Девка вышла к костру и села рядом с лейтенантом. Только сейчас Пашка смог нормально ее рассмотреть — длинная, худая, без сисек и жопы, с вытянутым лошадиным лицом и крупным носом. Рот — узкая щель от уха до уха. В общем, называя ее красавицей, лейтенант откровенно льстил. На девице были надеты штаны армейского образца, но не камуфлированные, а просто цвета хаки, такая же куртка и высокие кожаные сапоги.
— Выпить хочешь? — предложил Борода.
— Наливай! — легко согласилась девка.
Борода поковырялся в рюкзаке и извлек на свет армейскую флягу со спиртом. Пашка догадливо сбегал за водой. Выпили, передавая по очереди флягу и кружку с водой. Спирт был отменного качества — зерновой, из запасов покойного Суслика. И девица не преминула это отметить.
— Видать, что вы и вправду с юга приехали! Водяра у вас больно хороша, я и не пробовала никогда такую! — похвалила она угощение и сразу, без паузы, добавила: — Меня Катей зовут!
— Я лейтенант Сапожников, а это сержанты Бородулин и… Скорострелов, — покосившись на Пашку, ответил Виссарион.
Тем временем Борода разложил по мискам кашу и протянул Кате ее порцию. Положил он щедро — с горкой. А еще выдал всем по ржаному сухарю. Некоторое время на полянке слышался только стук ложек об миски. Поев, девица небрежно отодвинула от себя пустую посуду и, вытерев губы рукавом, сказала:
— Мимо нашей деревни дорога идет. По ней, после того, как снег сойдет, регулярно, где-то раз в месяц, «КамАЗы» мотаются. С большой охраной, словно очень важный груз везут. А возят девчонок. Совсем молодых. А уж из Югороссии они или еще откуда — хер знает. Ездят всегда в одном направлении и назад явно не порожняком возвращаются, но уже без девок. И так продолжается уже года три. Вот все, что я знаю. Сами мы никакого отношения к этому не имеем.
— Понял, — кивнул лейтенант. — А когда ты в последний раз видела такие машины?
