единство было осуществлено Святым Духом в конце времен. Всякое другое единство, которое осуществляется за круглым столом на конференциях полномочных представителей, носит политический характер и по своей природе оно светское. В этом отношении различение духов так же необходимо, как и во всяком другом.
Соединение церквей осуществляет первое пророчество Христа: «и будет одно стадо и один Пастырь» (Иоанн, 10, 16). И в то же время оно завершает земной процесс мира. Слова на кресте «Соnsummatum est» (ср.: Иоанн, 19, 30) по своему смыслу вмещают в себя судьбу вселенной, и Великая драма Искупления, начавшаяся на Голгофе, приходит таким образом к своей заключительной фазе. Исторические времена еще раз становятся полными: второе пришествие Христа уже здесь.
Когда последние вожди христиан, как рассказывает Соловьев, констатировали, что они «едины во Христе», «темнота ночная вдруг озарилась ярким блеском, и явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце, под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Явление несколько времени оставалось на месте, а затем тихо двинулось в сторону юга. Папа Петр поднял свой посох и воскликнул: 'Вот наша хоругвь! Идем за нею.' И он пошел по направлению видения, сопровождаемый обоими старцами и всей толпой христиан, — к Божьей горе Синаю...». Но это уже был не путь истории. Это был путь, который вел христиан по ту сторону, ибо когда они двинулись «от Синая к Сиону» «небо распахнулось великой молнией» «они увидели Христа, сходившего к ним в царском одеянии и с язвами от гвоздей на распростертых руках». Единодушно и преданно встретила Церковь своего божественного Главу и соединилась с Ним навеки. Великое знамение унесло с собой весь христианской мир и весь искупленный космос.
Антихрист, который «с несметным войском разноплеменных язычников» выступил против восставших против него иудеев, был поглощен вместе со всеми своими полками и с неотлучно следовавшим за ним папой Аполлонием огненными потоками, которые вырывались из открывшегося кратера огромного вулкана, находящегося под Мертвым морем.
Борьба за Царство Божие на земле была закончена. История подошла к концу своего долгого пути. К оставшимся в живых христианам, шедших с пустынных холмов, присоединились «все казненные антихристом евреи и христиане. Они ожили и воцарились с Христом на тысячу лет».
Добро победило, но благодаря не естественному развитию и не творческому устроению, а прямым вмешательством Бога в исторический процесс. Временное существование уступило место надвременной жизни в Новом Иерусалиме.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
«Что заставило автора взяться за труд, посвященный повести Соловьева,и обратиться к специально выдвинутой им проблеме антихриста?» На этот вопрос, заданный издателями данного произведения, автор ответил еще 16 октября 1950 года.
«Пятидесятилетний юбилей смерти Владимира Соловьева (1853—1900) не мог пройти незамеченным не только в христианском мире, но даже и для нашего народа, невзирая на все сегодняшние притеснения. Ведь этот великий философ Восточной Европы имел основополагающее значение для зарождения и развития литовской мысли. А. Дабраускас-Якштас [48] и Ст. Шалкаускис[49] — эти два создателя нашей философии непосредственно выросли на Соловьеве. И многие другие, более молодые наши мыслители, которые обучались в университетах Западной Европы, свои первые научные труды тоже посвятили исследованию и оценке мировоззрения Соловьева: К. Амброзайтис[50] — теории государства, Л. Бистрас[51] — этике, Л. Гронис [52] — апологетике: К. Ланге[53] — педагогике, В. Миколайтис-Путинас[54] — эстетике, А. Сидаравичус[55] — социологии, И. Тамошайтис[56] — теории познания, Вл. Шилкарскис[57], бывший профессор Каунасского университета, даже организовал издание всех сочинений Соловьева на немецком языке. Литовскую душу, которая по своей природе склонна к синтезу и избегает односторонности, Соловьев привлек совершенно естественно и оплодотворил ее. Поэтому автор этой книги, выросший на Ст. Шалкаускисе, а тем самым — пусть даже и не прямо — на Соловьеве, чувствовал благодарность и обязанность почтить смерть этого великого человека достаточно объемным трудом, который, не оставаясь на уроыне только чистой истории, помог бы нашему обществу почувствовать гениальность Соловьева.
Для осуществления задуманного автору показались более подходящими последние страницы короткого, но весьма плодотворного творчества Соловьева, а именно — его «Повесть об антихристе». Это последнее его произведение, наполненное образами и символами, как и легенда «Великий инквизитор» Ф. Достоевского, поразительно глубоко. Достоевский и Соловьев — эти два представителя восточного мировоззрения исследуют одну и ту же тему, а именно — отношения человека с Богом в процессе истории. Однако Достоевский эту тему развивает преимущественно в свете философии истории, исследуя природу человека, в то время как Соловьев вступает уже в область теологии и эти отношения исследует с точки зрения выбора человечества. Поэтому легенда Достоевского становится философией истории, а повесть Соловьева — теологией истории. Однако своей проблематикой и решением отдельных вопросов, а также их освещением они дополняют друг друга, а вместе дают яркую картину христианской истории. Поэтому автор рассматривает этот свой труд как продолжение своего «Великого инквизитора» (Weilheim-Teck, 1946), как теологическое его завершение. Он считает, что оба эти труда внутренне связаны между собой.
«Исследуя исторические события в свете антихриста, Соловьев в своей повести рисует картину не только последнего века земной жизни, но вместе и всей истории, ибо антихрист - носитель тайны беззакония, а «тайна беззакония уже в действии» (II Феc., 2, 7). Антихристовы проявления — их дух, используемые средства, создаваемое царство — опасность и забота не только конца времен, но и каждого исторического периода, в том числе и наших дней. Их опасность всегда актуальна, ибо всегда актуальна борьба между Христом и Его противником. Таким образом, автору хотелось бы, чтобы это его произведение было бы не только вкладом в празднование годовщины Соловьева, но и стало бы книгой времени. Автор хотел бы, чтобы эта книга стала разоблачением антихристовых замыслов, их выявлением в свете христианского сознания, их оценкой с религиозной точки зрения, ему хотелось бы, чтобы этот его труд сделал христианский взгляд более прозорливым.
Немало лет прошло с тех пор, как парижский кардинал Сухард заметил, что общины Агнца и Зверя сцеплены, словно зубчатка, и что вся наша сегодняшняя жизнь проходит под напряжением этих двух сил. Таким образом, всем нам нужна огромная осторожность, бдительность и трезвость взгляда, чтобы мы не приняли бы обличия зверя за добродетели Агнца и посулы антихриста не посчитали бы милостями Христа, ибо зверь уподобляется Агнцу, хотя и говорит как дракон (ср.: Откр.,18, 11). Раскрыть это лживое подобие в свете религии, разоблачить коварство антихриста и есть главная задача этой книги».
Прошло ровно тринадцать лет с тех пор, как было написано прочитанное выше. По вине различных, не упоминаемых здесь причин, автор не издал тогда своей «Тайны беззакония», а по прохождении некоторого времени, прочитав рукопись заново, почувствовал неудовлетворенность написанным и стал перерабатывать рукопись, на этот раз даже не на литовском, но на немецком языке. В новой редакции на немецком языке книга вышла в свет в 1955 году («Das Geheimnis der Bosheit», Freiburg i. Br., Verlag Herder). Тем временем литовская рукопись лежала в шкафу, ибо новые работы, обрушившиеся на автора, не позволяли ему подготовить такой литовский вариант, который удовлетворил бы его сердце.
В прошлом году один из моих приятелей нашел, что произведение актуально для понимания событий нашего времени и для ориентации в них. К проекту издания данного произведения благосклонно отнеслось и руководство Федерации Атейтининков[58], которое взяло на себя инициативу по самому изданию. Тогда автор выслал литовский текст, который инициаторы издания
