Игорь Андреев, по прозвищу Рыжий, — вопит, кричит, руками машет… Ну и я сажусь писать письма протеста. В Европейский парламент и к мировой общественности. Что ж вы, суки, все молчите?! Где же ваша совесть, мол, и трепетное отношение к правам человека?! В общем, ясно, где она у них… 'Было время' — по времени действительно приходится на семидесятые, — стоило одному диссиденту пальчик порезать, вой стоял на весь мир! Но теперь мы живем в мире 'политически корректном', т.е. защищаем только тех, чье личико нам нравится. А лицо человека, как сказал Чехов… Я вот только думаю, чем же так привлекательно 'личико' Б.Н. Ельцина, тем более что глаз, отражения души человеческой, на нем не видать. А ведь любят его женщины! Правда, все больше в постклимактерическом возрасте, как заметил А. Дугин. Эх, Фрейд бы объяснил эти фаллические ассоциации… Но мне не до фаллосов было — необходимое число подписей лиц общеизвестных под письмами раздобыть бы! Они ж все в ссоре!
С утра до ночи я занималась тем, что зачитывала по телефону текст писем протеста. И мирила Розанову с Максимовым, Максимова с Егидесом, Синявского с Максимовым… Они ж известны! Можно было бы и Ростроповичу позвонить, тоже известен, но Максимов сказал, что язык того уже находится в желудке Ельцина… Известно, через какое место он туда попал! 'По-пала' я на телефонный счет, долго уговаривая Зиновьева в Германии.
Нигде наши письма не напечатали. Кроме 'Правды' в последний день ее существования. Да предатель знаменитый, Алик Гинзбург, переврав, процитировал кусочек! В своей мерзкой газетенке, наговорив мне, правда, кучу прелестных комплиментов. Вот же хамелеонище!
Радио не выключала, теле тоже нет. Третьего октября увидела приятеля своего, друга моего мужа, — несут раненым. Ну, значит, и супруг мой там где-то, может, уже… Плачу, бегаю от телефона к приемнику, к экрану, опять к телефону. 'Самые медиатизированные события', как сообщило Си-эн-эн, самое большое количество погибших журналистов. И как раз фотографа, Сычева Володьку, привезли раненым в Париж. А летевший с ним телеоператор прямо в самолете помер. А потом начались известные вам дни посадок, подполья, неизвестности, запретов… Увидела Ваську, сына Проханова, по теле — живой, разговаривает с военными печально, что ж вы, мол…
Встреча с 'X.З.' в Москве состоялась в квартире Василия, под завывания их невероятного пса, запертого на время встречи, под всевозможные возгласы главного 'хэзэшника' Бегемота. Тогда — красивенького Игоря. Я сразу представила, как хорошо можно будет его загримировать и снимать в будущем клипе: крупным планом на апельсинах, символизирующих Абхазию, в которой 'умереть — красиво', как поется в моей песне. Потом прибежал Марочкин, рассовавший своих деток по родственникам… и первая репетиция была назначена!
Всеобщее обывательское представление о том, что люди, играющие рок-н-ролл, — это такие кошмарные оторвы либо телевизионные стебари, совсем не подходит к группе 'X.З.'. Может, они и оторвут чего-нибудь и постебаться могут, но на вид это такие приличные мальчики, что задаешься невольно вопросом: 'Слушай, а ты, это, на электрогитаре-то могёшь?' Оказалось, что они еще как могут! Главный Бегемот, он просто всем объявил: 'В общем, вот, играйте-сочиняйте!' И они стали! И играть, и сочинять всевозможные обработки моим песням.
Там было два Леши, оба в очках. Один не пьет, другой не курит. А Володя, со зловещим прозвищем Карабас, он был похож на звеньевого из пионерлагеря! Но зато как он 'крутил' ручки! Леша, который не пьет, оказался дотошным перфекционистом: 'Не дотянула тут нотку-то… Да, вот!' Я оказалась к тому же шепелявой! Хотя, если учесть, что в сегодняшнем придворном мире каждый третий кандидат в депутаты и теледиктор был обделен в детстве заботой… не водили их к логопеду мамы!.. 'Клара у Карла украла кораллы!' — вот на что надо проверять кандидатов… Так что мой дефект речи еще простителен. А второй Леша оказался моим однофамильцем, черт! В общем, мы с ним отпраздновали это на лестнице под портвейн и мои выкрики текстов песен! Портвейном Леша М. так играл на гитаре!… То есть бутылью… Надеюсь, что слушатели-читатели смогут все это услышать на диске 'Трибунал Наталии Медведевой. Russian trip'.
А песни получились действительно отвечающими времени — драматичными, серьезными, настоящими. Может, они даже будут кого-то раздражать, потому что не станут развлекаловкой. И о том, как 'меня обокрали, гады', прошлой зимой, и о семидесятых, о временах, когда 'мы были свободны, не понимая этого', как в другой песне поется, а в этой о том, что тогда казалось, 'жизнь началась' и все было возможно, и о том, что лучше поехать на войну и красиво умереть в Очамчирах, чем жить в этой уголовно- гражданской Москве, так иногда кажется… Не будет в них этой псевдотрагедийности, когда певицы готовы кататься по сцене колбасой из-за… 'свечечки-свечи', и бедную Россию поминать в них не будут молодые травести на фоне Кремля. Такие песни, они вдохновляют разве что на этот злой стишок:
